— Мы только что встретились, — сказал держащий гитару парень. — Марк узнал мою гитару, я дал ему взять пару аккордов, пока мы ждали своей очереди, и бинго, получилось круто. Я Калвин, а это Патрик.

Марк повернулся к Калвину.

— Спасибо, что разрешили с вами выступить. Здорово вышло.

— Ты хорошо играешь, — ответил ему Калвин. — Даже очень хорошо. Честно говоря, я тут подумал, может тебе надоела твоя группа? Потому что мы ищем соло-гитариста, и у тебя получилось лучше, чем у всех, кто приходил на прослушивание.

— Правда? — засиял Марк.

— Да, — вставил Патрик. — Хотя, надо сказать, что некоторые из них были очень так себе. Мы уже начинаем терять надежду.

Райан потянул Марка подальше от сцены.

— Так, ребята, если вы серьезно предлагаете, такие разговоры лучше вести за столом, ага? Мы тут загородили проход.

— Конечно, — сказал Калвин. — И я серьезно.

Он достал потертый чехол и любовно упаковал в него гитару. Они уселись за столик, который как раз освободился. На сцене скрипачи играли что-то резкое и диссонантное. Калвин вытащил из кармана визитку и передал ее Марку.

— Вот, это наша группа Крест-накрест. Хотя мы думаем сменить название, потому что из-за креста некоторые думают, что мы топим за религию или против религии, а на самом деле она тут вообще ни при чем. Патрик играет на флейте, блок-флейте, губной гармошке и немного на саксофоне. На барабанах у нас вообще-то Гордон, а я обычно на басу, но с тех пор как ушел наш гитарист, приходится играть за соло.

— Вы уже выступали где-то с настоящими концертами? — спросил Райан.

— Несколько раз. Мы, по правде говоря, сейчас меняем звучание после ухода Джо. Раньше он был фронтменом, и он же подбирал музыку, а мы хотим делать что-то более оригинальное и, может, побольше своего.

— Я пишу немного, — вставил Марк. — Но у меня лучше получается музыка, чем слова.

— Мы обычно репетируем в районе четырех, — сказал Калвин. — Кроме четвергов, потому что у Патрика в это время философия. — Он глянул на блондина и картинно скривился, а потом повернулся к Марку. — Если тебе позволяет расписание, приходи сегодня. Познакомишься с Гордоном, мы поджемим, посмотрим как чего.

— Э-э, у меня пока нет расписания. В смысле, я только сюда переехал.

— И он еще учится в школе, — добавил Джон, проглотив чуть не вырвавшееся «ему только пятнадцать», потому что Марк за такое, вероятно, прибил бы. — Хотя в четыре у тебя, наверное, получится, даже когда снова начнутся уроки.

— Мы берем репетиционную комнату в Клайн-холле, — сказал Калвин. — Любую, какую успеваем урвать. Кто первый приходит, тот вписывает название группы. Увидишь там в таблице. Правда, приходи.

Тут он взглянул на часы, вскрикнул: «Черт, вышка!» — и вскочил, но потом повернулся к Марку.

— Ну что, до вечера?

— Ага. — Марк сиял. — До вечера.

Патрик кивнул им и пошел к выходу вслед за Калвином. Марк развернулся к Джону.

— Нет, ты видел? Прикиньте, вообще. Я просто стоял рядом, а гитара была такая клевая. Я попросил его взять пару аккордов, чтоб послушать, как звучит, а он спросил, умею ли я играть, а потом… Это было так круто! — Он замялся. — Пап, ты разрешишь вступить в их группу, если я им подойду? Ну, то есть, когда они меня послушают, то наверняка захотят взять кого-то получше и постарше, но если вдруг?

— Думаю, да. — Надо быть вконец черствым сухарем, чтобы задавить на корню энтузиазм сына, хоть в жизни и редко все складывается так гладко. — Но ты же понимаешь, что они могут найти кого-то другого или тебе может не понравиться их музыка. Не спеши пока строить планы.

— Но все равно сходи, — вставил Райан. — Пока не попробуешь, не узнаешь.

— Ага. Я тоже так думаю. Надо попробовать.

— Но прямо сейчас надо пообедать, — сказал ему Джон. — Не стоит идти на прослушивание на голодный желудок, тем более после двух часов физических нагрузок.

Марк прижал руку к животу.

— Мне кажется, я в себя вообще не впихну ничего. Блин, я так волнуюсь. А что если им не понравится? Или понравится, но я потом не смогу играть на их уровне и буду тянуть группу назад? А что если завалю прослушивание?

Джон встал.

— У тебя есть четыре часа на мандраж. А я иду за едой. Райан?

— Возьмешь мне сэндвич? Из ржаного хлеба с окороком.

— Хочешь, чтоб я его не только принес, но и купил? — Райан не любил таскать поднос с едой в помещении, полном людей, и все чаще узурпировал место на подносе Джона. Джон нисколько не возражал, даже наоборот, но просто любил подзуживать.

— Жмот. — Райан протянул пару банкнот. — И сдачи не надо. Это чаевые за доставку.

— Чаевые с трех баксов? Да ты сама щедрость. Марк? Тебе что-то взять?

Сын поднял голову. На бледном лице явно читалось волнение.

— А что если я не найду Клайн-холл и вообще пропущу прослушивание?

Джон рассмеялся.

— Думаю, как-нибудь справишься.

Он оставил Марка тихо паниковать и направился к стойкам с едой.

Райан с неудовольствием оглядел ступени, ведущие к стеклянным дверям Клайн-холла. Неделя выдалась долгой. Ладно, хотя бы солнце сегодня растопило остатки льда, и ему не придется смотреть под ноги. Но расписание занятий составлял какой-то садист, иначе как еще объяснить лабораторную по анатомии последней парой в пятницу? Три часа стояния на ногах и нагибания, и никаких тебе стульев, потому что с них не дотянешься до нужных мест на трупе. Хорошо еще, что в этом семестре он поменялся, и его партнером вместо Кейтлин стал Грег, так что лаба теперь занимала уже не четыре с половиной часа.

Райан переложил трость в другую руку и крепко схватился за перила. Он хорошо усвоил урок о выборе между гордостью и падением на жопу.

Клайн-холл построили не так давно. Его назвали в честь одного из выпускников, который работал в звукозаписи, и здесь разместился факультет музыки и искусств. Холл с обилием панорамных окон и белой плитки напомнил Райану больницу. Только без запахов. Но зато с Джоном, что автоматически превращало его в одно из лучших мест сегодняшнего дня. С приезда Марка прошло уже полторы недели, а у Райана по-прежнему перехватывало в груди при виде Джона. Может, даже сильнее, чем в начале, раз сейчас он мог только смотреть и ничего больше.

— Ну привет, трудяга, — сказал он с нежностью в голосе. — Не думал, что ты станешь меня ждать. Разве тебе не хотелось послушать Марка на репетиции?

— По правде говоря, он будет не в большом восторге, если я приду. А ты у меня в качестве моральной поддержки. — Они не касались друг друга, но Райан все равно почувствовал тепло, когда Джон медленно расплылся в улыбке. — Ну что, закончил с расчленением трупов?

— Зови меня зомби. Мозги, мозги-и-и! — Райан пожал плечами. — Одна из девчонок побежала в туалет, потому что ее затошнило, когда показывали, как вскрывать череп.

— Да ты у нас, никак, сексист. — Джон провел их к лифту. — Пойдем, репетиционные комнаты в подвале.

— Ты же не будешь стращать ребят из группы, да? — спросил Райан, пока они ждали лифта.

— Да мне бы просто посмотреть на них. Думаешь, я чрезмерно опекаю своего сына-подростка, раз хочу увидеть, что из себя представляют двадцатилетние лбы, с которыми он проводит по нескольку часов в неделю?

— Конечно, нет. — Двери кабины открылись, и они зашли внутрь. Райан воспользовался случаем и чмокнул Джона в подбородок, пока никто не видит. — Надо же убедиться, что они не курят травку, не бухают или что еще ты там успел навоображать. Хотя, если на то пошло, Марк говорит о музыке куда больше, чем о парнях из группы. Думаю, они действительно репетируют, а не собираются просто потусоваться. Прошло полторы недели, а он с гитарой просиживает больше, чем когда-либо.

Джон повернулся к нему, но тут двери лифта звякнули и открылись, так что с ответным поцелуем пришлось повременить.

— Ты прав, — сказал он. — И это же нормально, что я хочу взять у них номера телефонов и тому подобное, чтобы сообщить, если Марк вдруг заболеет или еще что.