— Погоди, почему он в кровати, а не здесь? — спрашивает Эйден.

— Хороший вопрос, — я присоединяюсь к разговору.

— Потому что это его выходной. И я люблю вас, мальчики, но не отдам вам сексуального мужчину на двадцать четыре часа. Так что отвалите и смотрите за собой. Вы настаиваете на времени для спортзала в графике, для того чтобы быть крутым, или просто чтобы выглядеть красиво?

— Красиво, — отвечает Тэйт.

Я, Эйден и Кай бормочем согласие и киваем.

— Киски. Все вы, — она подмигивает и выходит через парадную дверь.

Тишина наполняет комнату на несколько секунд. Мы все просто сидим и стоим, никто из нас не знает, что сказать. Что мы должны сказать?

Жизнь просто перевернётся с ног на голову, и теперь нас с Софи будут преследовать ещё больше, чем Милу.

СМИ любят скандалы, но они также жаждут романтики. Добавьте двух людей, и вы их криптонит.

И теперь, глядя на Софи и наблюдая за тем, как она вглядывается в окно, где на пляже играют Мила с папой, я не удивлюсь, если вместе с этим скандалом появится романтика.

Софи переводит взгляд на домик на дереве, а потом улыбается мне и садится рядом, продолжая смотреть в окно.

Наша дочь наматывает круги по песку вокруг моей семьи. Каю приходится идти переодеваться, потому что он недооценил мощность всплеска малышки на мелководье.

По крайней мере, на лице Софи улыбка. До этого её лицо было напряжено, а взгляд был пугающим. Я не виню её за это. Я практически могу почувствовать страх, исходящий от неё, вижу неуверенность в её движениях, когда она двигается, потому что её руки дрожат, будто она замёрзла и не может согреться.

Я провожу руками по её плечам и беру её за руку. Она переплетает свои пальцы с моими, и я сжимаю их. Поглаживаю большим пальцем по её запястью, и она вздрагивает.

— Почему ты дала ей мою фамилию? — мне нужно знать. Это волнует меня до чёртиков с тех пор, как она открыла её.

Софи поворачивается ко мне лицом, наконец оторвав глаза от Милы.

— Я не собиралась, — признаётся она тихо. — А потом она родилась, и всё. Кон, она выглядит в точности, как ты. Тогда я поняла, что она Бёрк больше, чем Каллахан.

— Меня нет в её свидетельстве о рождении? — моё сердце сжимается, пропуская удар.

— Нет, — её голоса почти не слышно. — Хотя тебя можно добавить. Я посмотрела на сайте округа. Мы можем назначить встречу и добавить тебя. Ты просто должен присутствовать, чтобы подписать его.

— Ты сделаешь это?

Она перестаёт смотреть на мои ноги и встречается со мной взглядом.

— Если ты спрашиваешь, то совсем не знаешь меня.

— Иногда я задаюсь вопросом, знаю ли тебя, — отвечаю я честно. — В одно мгновение ты девушка, которую я помню... а в следующее — совсем другая. Я не уверен, что всё ещё знаю тебя, Соф.

— Как и я, — она отводит взгляд. — Я так долго, так чертовски долго была мамой, что даже не знаю, осталась ли та Софи. Звучит глупо, знаю, но это правда. Я не знаю, как быть кем-то, кроме мамы, и это сбивает с толку.

Она сглатывает.

— Я столько вложила в Милу, что иногда кажется, что для себя у меня ничего не осталось. Я люблю её, но мне стыдно за то, сколько раз я хотела, чтобы кто-нибудь забрал её, когда мне нужно было подышать. Она была слишком маленькой, когда папа был в порядке, а когда она подросла, он был слишком болен. Я никогда не оставалась ночью одна до возвращения сюда и твоей помощи.

— Никогда? — интересуюсь я. — А как же Сти?

— Он находился вдали чаще чем здесь. Она не знает его. Всегда были только я и Мила. Она могла бы иметь большую семью всё это время, если бы я только вытащила голову из задницы. Была бы помощь, в которой я нуждалась, но, что более важно, у неё был бы ты, — она смотрит на меня, борясь со слезами. — Я была так глупа.

Я прижимаю её к своей груди. Мне нечего сказать в ответ. Я не могу сказать ей, что она не глупая, потому что она такая. Не могу сказать ей, что она не ошиблась, ведь это так. Она сделала несколько огромных ошибок.

Ничто этого не изменит. Мы оба знаем это. Чувство вины написано на её лице. Оно появляется, когда она смотрит на меня. Оно пронизывает её слова, когда она разговаривает со мной.

Я не могу избавить её от этого чувства. Я даже не хочу пытаться, потому что она должна чувствовать это. Если есть что-то, чего она заслуживает, то это чувство вины. Сомневаюсь, что смогу избавить её от него, даже если бы захотел. Оно так сильно укоренилось в ней, что может остаться навечно.

— Что ты будешь делать, когда мы вернёмся в тур? Через две недели.

— Я останусь, — бормочет она в мою грудь. — Утром я позвоню риелтору и скажу, что дом не продаётся.

Я закрываю глаза. Размещаю пальцы на её тонкой талии, держа её в руках, пока постепенно осознаю это.

Она останется. В Шелтон Бей.

Она вздрагивает, когда я прижимаюсь губами к её макушке. Хватается пальцами за мою футболку, а затем отпускает. Она скользит руками под ткань и пробегается по нижней части спины, и я, наконец, осознаю наши проблемы.

И это одна из них.

Слишком многое стоит между нами, чтобы двигаться вперед.

Но и слишком много, чтобы отпустить.

Чертовски много.

— Хочешь пойти поиграть с ней? — шепчу я, снова поворачивая её к Миле.

Она кивает.

— Думаю, ей нравится пляж.

— У меня достаточно власти, поэтому она может приходить на этот пляж, когда ей захочется, и ей всегда будет с кем поиграть.

Улыбка расползается на её красивом лице, когда Софи смотрит на меня.

— Приятно знать. У меня такое чувство, что она часто будет здесь бывать.

Часто — недостаточно. Всегда. Я хочу, чтобы она была здесь постоянно.

«По шагу за раз, Коннер».

Глава 17

Софи

— Ты готова?

— Нет.

Коннер смотрит на меня.

— Делай то же, что и в прошлый раз. Склони голову, беги к грузовику, а затем надень солнцезащитные очки.

— Аргх, — я поворачиваю лицо. — Это не Голливуд.

— Тогда закрой глаза, как ребёнок, играющий в прятки.

— Это глупо. Я просто надену трусики большой девочки и побегу, что есть мочи. Могу я послать их?

— Э, нет, — он кладёт свою руку мне на спину и тянет к двери.

— Ты собираешься прикасаться ко мне? Хочешь подать им повод?

Он вздыхает.

— Ты несносна.

— Ну, так что?

— Лучше пусть они будут преследовать нас, чем Милу.

— Ну, ладно, тогда давай.

Он открывает дверь и ведёт меня. Как только они понимают, что это мы, начинают мигать вспышки и сыпаться вопросы. Хотя в этот раз, они обращаются к нам обоим. Коннер сжимает пальцы на моей талии, но позволяет мне отойти, чтобы я могла сесть в грузовик.

Его дверь захлопывается, когда он садится и заводит двигатель.

— Спасибо, Эйдену, за то, что убедил меня затонировать стекла, — ворчит он. — Пронырливые ублюдки.

Как только мы трогаемся, они, с камерами у глаз и криками, направляются за нами. Охранники отталкивают их назад, заставляя пропустить нас на дорогу.

Я стараюсь сохранить невозмутимое лицо. Они сошли с ума, и я знаю, что мы столкнёмся с тем же самым, когда доберемся до моего дома.

— У моего дома ведь есть охрана? — я смотрю на Коннера через салон грузовика.

Он кивает.

— Столько же. Мы просто сделаем то, что сказали. Оставим Милу в нашем доме сегодня, затем попытаемся вытащить её назад через лес завтра.

Ага. Эта безумная идея.

— Великолепно, — бормочу я прикрывшись рукой.

Мне не хочется проводить ещё одну ночь наедине с собой в моём доме. Он слишком большой, слишком скрипучий, в нём слишком много воспоминаний. Я не хочу быть там ни одна, ни вдвоём. Но, кажется, у меня нет выбора.

— Эй, ты не должна оставлять её, понимаешь?

— Да? И где же мне спать? — я вскидываю брови.

— Ну...

Я решительно смотрю на него.

— В твоей кровати, верно?

— Я хотел сказать в комнате Лейлы.

— Конечно. Я верю тебе, — я отворачиваюсь, игнорируя искры желания, разгорающиеся внизу живота.