— Что ты сказала?

Она показывает на чипс во вру и смотрит на меня большими невинными глазками. Я сжимаю губы, стараясь не рассмеяться. Чёрт, она выглядит слишком милой.

— Мила.

Она широко улыбается:

— Сасибо.

— Хорошая девочка, — поцеловав её в лоб, я присоединилась к Лейле на кухне, чтобы разобрать продукты.

Она следит за мной взглядом, когда я обхожу кухню. Я морщу нос, освобождая холодильник от старой гнилой пищи, купленной ещё до папиной смерти. От запаха меня накатывает тошнота, поэтому я начинаю дышать через рот.

— Иу, — хватаю мешок для мусора и, заполнив его содержимым холодильника, выкидываю в мусорный бак на заднем дворе, — надо было вернуться раньше.

Лейла молча передаёт мне чистящий спрей и бумажные полотенца, по-прежнему прожигая меня взглядом.

— Спасибо, — бормочу, зная, что её расспросов не избежать. Я втягиваюсь в уборку холодильника. Чувство вины с новой силой разрастается во мне, отчего желудок начинает совершать огромные кульбиты.

— Так, — тихо произносит Лейла, — ты вообще собиралась вернуться?

Я бросаю через плечо:

— Со временем. Я знала, что после папиной смерти мне самой придётся со всем разобраться, если здесь не будет Сти.

— Разве он не вернётся через пару месяцев?

— Ага.

— Тогда зачем тебе об этом беспокоиться? Твой отец умер месяцы назад. Почему просто не остаться там, где тебя два с половиной года носили черти?

Я бросаю на Лейлу резкий взгляд.

— Ты не могла бы понизить голос? Может, тебя это и не беспокоит, но крики рядом с Милой, будь чертовски уверена, волнуют меня.

Лейла смотрит на меня.

— Прости. Просто я чертовски зла на тебя, Соф. Почему ты не предупредила меня о том, что уезжаешь?

Я медленно закрываю дверь холодильника и прислоняюсь к ней, в то время как мой взгляд блуждает по Миле. Я выпускаю из рук тряпку, роняя её на пол, когда слышу вздох Лейлы:

— Ты уехала из-за неё… Не так ли?

— Я сказала тебе, что не буду отвечать на вопросы, на которые не готова дать ответы, — я морщусь, когда Мила раздавливает несколько чипсов на ковре, и молюсь о том, чтобы папин пылесос всё ещё работал. Я снова открываю холодильник и начинаю заполнять его новыми, свежими продуктами, — я не должна тебе ничего, Лей. В том числе отвечать.

— Я приму это как «да».

— Думай как хочешь.

— Я её тетя, не так ли? Она дочь Коннера, — продолжает Лейла, не получив ответа. — Почему ты ничего не рассказала нам?

Я ставлю молоко в холодильник и захлопываю его.

— Ну что? — говорю я, игнорируя Лейлу. — Готова вздремнуть?

— Не хочу спать! Не хочу!

Закатив глаза, я выхожу на улицу, забираю из машины кроватку и заношу внутрь. Мила всё ещё повторяет свою предсонную мантру, в то время как я поднимаю кроватку наверх и устанавливаю её. Положив в неё любимое одеяло дочки, я возвращаюсь обратно к Миле. Забираю из гостиной её куклу и поднимаю ребёнка, стряхивая крошки с маленьких рук.

Поднявшись наверх, укладываю её в кроватку и целую в лоб.

— Спи сладко, детка. Я люблю тебя.

Я закрываю за собой дверь, оставляя её повторяющую: «Не хочу! Не хочу! Не хочу!»

Через несколько минут она сдаётся и засыпает. Это одна из тех сумасшедших вещей, которые я могу ценить в этом безумном перевороте обеих наших жизней.

Лейла наблюдает за мной, когда я захожу на кухню и наливаю в стакан апельсиновый сок.

— Ты в курсе, что не имела права скрывать такое? — она продолжает давить на меня. — Ты не имела права скрывать её. Нина уже на полпути, чтобы всем рассказать.

— Думаешь, я не знаю? — рявкаю, повернувшись к ней. — Думаешь, я не знаю, что завтра о Миле узнают все в этом проклятом городишке?

— О, я знаю, что ты знаешь, Софи. Просто мне интересно, как долго ты собиралась хранить её в секрете.

— Столько, сколько смогла бы. Так лучше для всех. И нет, прежде чем ты спросишь, я не стыжусь её. Но у меня есть свои причины, и я не должна оправдываться перед тобой.

Лейла приподнимает брови.

— Нет, но ты должна оправдываться перед моим братом.

— Убирайся, — твёрдо говорю я, глядя прямо ей в глаза. — Что я делаю, а чего нет — не твоё дело, Лейла. Как и Мила. Пока ты не поймёшь это и то, что мои решения надо уважать, независимо от того, насколько неверными ты их считаешь, я не хочу видеть тебя здесь.

Она отталкивается от кухонного прилавка и качает головой, в её взгляде появляется грусть.

— Что, чёрт возьми, случилось с тобой, Соф?

— Я стала мамой, вот что. И теперь Мила на первом месте. Для меня она превыше всего, даже тебя.

Глава 2

Коннер

Я откидываю голову на спинку сидения и делаю глубокий вдох.

— Как нам, нахрен, добраться до дома, чтобы местные фанатки не раздели нас догола?

Тэйт начинает пихать мне в лицо свой телефон.

— Их там целая толпа!

Я фокусируюсь на экране с фото.

— Кто прислал тебе это?

— Лейла. Сказала, что никогда не видела их такими оживлёнными.

— Должно быть, это из-за тебя, — бормочу я, отодвигая его телефон.

— Чёрт, Кон. Я могу поиметь какую-нибудь киску, но не так много. Не за один раз, по крайней мере, — ухмыляется он мне.

— Мы проедем сквозь толпу? — кричит Кай из конца автобуса. — Заставьте их припарковаться позади старого дома Софи, и мы прорвёмся.

Я сглатываю горечь, появляющуюся от упоминания имени Софи. Очевидно, я всё-таки не слишком хорошо скрываю это, потому что Тэйт толкает меня в рёбра.

— Всё ещё страдаешь, младший брат?

Я сжимаю челюсть.

— Она исчезла без единого грёбанного слова. Это было два с половиной года назад. Она не центр Вселенной, поэтому моё сердце не разбито.

— Да я же подкалываю, мужик. Чёрт, не надо быть гением, чтобы понять, что ты всё ещё сохнешь по ней, — смеётся он.

Я не отрицаю это. Не в моей власти поделать что-нибудь со всё ещё сохранившимися чувствами к девушке, которая сбежала от меня, не сказав ни слова даже Лейле. А они, как предполагалось, были лучшими подругами. Я не знаю, где она сейчас, или что она делает... или почему уехала.

И это не из-за отсутствия попыток потрахаться. Я провёл шесть месяцев наедине с циничными сплетнями, которые нашёптывали мне на ухо, из-за которых постоянно попадал в тупик и бегал кругами.

— Вы, парни, слишком часто говорите «трахаться», — говорит Дженна, наш пиар-агент, присаживаясь на стол. — Вы же знаете, что это не привлекательно?

Тэйт усмехается и возвращается на место.

— Скажи это девчонкам, которые просят меня оттрахать их.

— Ты такой самовлюблённый, — она закатывает глаза, — посмотрите, фото Лейлы не преувеличивало. Здесь куча репотртёров и людей из новостей, которые ждут вашего прибытия. Надеюсь, что у вас достаточно мышц, потому что вы отослали своих охранников домой.

— Нам не нужна охрана в городе размером с трейлерный парк, — возражаю я. — Мы прорвёмся сквозь толпу. Скажите водителю остановиться за деревьями у 2402, Аркадия-Лейн.

Мои братья смотрят на меня, но я игнорирую их. Да, я всё ещё помню её адрес.

— Будет сделано, — кивнув, она разворачивается и исчезает, покачивая конским хвостом.

— Не ожидал, что ты сделаешь это, — отвечает Кай. — А если она вернулась?

Я фыркаю.

— Исключено. Что бы ни заставило её уехать, этого недостаточно, чтобы вернуть её, иначе она никогда бы не уехала отсюда.

Я тянусь к наушникам и надеваю их, закончив этим разговор, слава грёбанному Господу. Разговор о девушке, разбившей моё сердце, точно не находится в списке моих любимых занятий.

Мы — «Dirty B.», Братья Бёрк, зовите, как хотите, — могли бы жить где угодно. Мы могли бы переехать в Нью-Йорк или Лос-Анджелес, не моргнув и глазом, но не сделали этого. Мы продолжаем возвращаться в этот чертовски крошечный город, где все знают друг о друге всё.

Почему? Хотел бы я знать. Если бы решение зависело от меня, то мы остались бы в ЛА после первого же визита. Теперь нам придётся провести несколько недель в самом маленьком городе в мире, полном туристов и кричащих фанаток.