И вот, уже 19 августа 1793 года Указом Екатеринославской духовной консистории настоятель Дубосарского Успенского собора протопоп Филофей Вуколин Владевич был назначен первоприсутствующим Дубосарского духовного правления. Думается, что отец Филофей к концу жизни не имел оснований считать себя обделенным знаками внимания, а главное – плодами своих дел на новой Отчизне.
Кроме ратных подвигов и выполнения обычных для военного священника обязанностей, отец Филофей заложил немало храмов по Малороссии. Сложно сказать, сколько православных храмов обязано своим основанием деятельному сербу, но, по крайней мере, достоверно удалось установить несколько таких церквей.
Так, 21 сентября 1793 года протоиерей Филофей Вуколин Владевич заложил деревянную Свято-Покровскую церковь в имении полковника Ивана Онуфриевича Куриса. Церковь была заложена в память победы, одержанной русским десантом на Кинбурнской косе под командованием Александра Васильевича Суворова. Иван Онуфриевич Курис, действительный статский советник, волынский губернатор и тоже кавалер ордена св. Георгия 3 ст., сам участвовал в этом десанте. Небезынтересна будет и история награждения Куриса. Награду свою он получил от самого Суворова. Когда в 1793 году после успешного окончания войны с Турцией Императрица Екатерина II предложила Суворову единственный орден для того, чтобы отметить «храбрейшего и достойнейшего» из его подчиненных, Александр Васильевич выбрал именно Куриса. Кстати, сам Курис был грек, его семья точно так же, как и семьи сербских переселенцев, вынуждена была искать пристанища на землях Малороссии. С закладкой Покровской церкви была основана и Покровская слобода. 6 января 1796 года состоялось открытие прихода.
Покровская церковь в Петровке. Фотография 1920-х годов
Еще одна церковь находится в поселке Красные Окны[7]. В 1792 году отец Филофей заложил здесь храм в честь св. Георгия.
В 1792 году протопопом Филофеем Вуколином Владевичем была заложена церковь во имя св. ап. Иоанна Богослова в селе Бирзулы. Сейчас здесь высится просторный Свято-Никольский храм, в котором также бережно хранят память об отце Филофее.
Цена Георгиевской ленты
Черногорский резидент архимандрит Стефан (Вукотич) Контакты России с православными народами Балкан не ограничивались вопросами эмиграции. Неоценимую помощь оказали черногорцы в русско-турецкой войне 1806 года. Успешные военные действия требовали тесного взаимодействия: России важно было представлять себе современное состояние дел в районе боевых действий, поддерживать тесные отношения с местными повстанцами, координировать местное сопротивление с военными операциями русских войск.
Подобные задачи в современном мире решаются службами внешней разведки, но в конце XVIII века такого органа еще не существовало, и православное духовенство Балкан нередко брало на себя эти функции. Оно выполняло для России разнообразные дипломатические и разведывательные поручения, обеспечивало контакты с властями и местными жителями.
Несмотря на свою немногочисленность, черногорцы проявляли невиданное упорство в сопротивлении туркам. Они всегда ощущали себя неотделимой частью более крупного целого, причем не только на Балканах, но и во всем мире. Надо вспомнить, что именно Черногория оказалась единственным союзником России в русско-японской войне 1904 г., хотя, конечно, она мало чем могла помочь в боевых действиях, происходящих на другом конце Земли. Многовековая борьба с Оттоманской империей создала у этого народа сильное чувство локтя и в непрестанных войнах закалила боевой дух. Черногорцы, как и сербы, проявили себя бесстрашными воинами, всегда готовыми поддержать союзников.
Егор Петрович Ковалевский, знаменитый путешественник и почетный член Петербургской Академии наук, исследовавший Черногорию изнутри, говорил, что конфликты с турками в XIX веке случались там регулярно с частотой 1–2 раза в неделю, в итоге в живых оставался только каждый второй черногорец. Свобода доставалась этому народу дорогой ценой.
У России с Черногорией уже давно сложились самые тесные отношения. Еще при Петре Великом, 16 апреля 1712 года «обязался клятвою Черногорский народ за себя и потомков служить Ему Великому Государю против всякого неприятеля в сопредельных сему народу землях на своем собственном иждивении». Это же намерение было подтверждено и в прошении черногорцев к Императору Павлу I от 10 мая 1798 года. Прошение доставил архимандрит Стефан (Вукотич), служивший Российской Империи с 1788 года. Как выявила исследователь Елена Валентиновна Исакова, отец Стефан выполнял поручения подполковника графа Ивелича «для приведения в единомыслие черногорских и бердских сердарей» (начальников военных дружин), призывал своих соотечественников к борьбе с Портой и привлекал местных матросов к службе в российской эскадре. В 1799 году «за усердие Всероссийскому престолу» был пожалован наперсным крестом. По окончании войны 1806–1812 годов Стефан (Вукотич) остался при Черногорском митрополите Петре I Негоше, выполняя особые дипломатические поручения.
Во время Русско-турецкой войны 1806–1812 годов отец Стефан служил на корабле и, по отзыву капитана графа Войновича, «при ревности к Российской Императорской службе вел себя добропорядочно». В 1806 году, неся службу на Российском флоте, он «оказал ревность и усердие к пользе в интересе Государя Императора, соглашая жителей по духовенству и по его доверенности от народов <…> в привязанности их к России».
Кроме того, в марте 1806 года Стефан (Вукотич) участвовал в боевых действиях Второй Архипелагской экспедиции на о. Корчула. Остров был включен в состав Габсбургской империи после раздела Венецианской республики, а в 1806 году отнят у австрийцев Наполеоном. Россия стремилась сохранить базу для своего флота на Адриатике и Ионических островах. При активной поддержке черногорцев адмиралу Д.Н. Сенявину удалось не только овладеть ключевой крепостью в Которском заливе, но и отбить у французов земли Далмации, в том числе о. Корчулу.
Вот как описывает это сражение В. Г. Броневский в «Записках Морского Офицера в продолжении кампании на Средиземном море под начальством вице-адмирала Дмитрия Николаевича Сенявина от 1805 по 1810 год»
«…26 ноября [1806 г] главнокомандующий, посадив на корабли: "Селафаил", "Елена", "Ярослав", фрегат". Кильдюин", на 2 транспорта и 5 бокезских корсеров, два батальна егерей, с 150 человеками лучших черногорских и приморских стрелков, отправился к острову Курцало[8]. Чтобы не вредить домов и не убивать безвинных жителей, адмирал приказал, проходя крепость, не начинать прежде пальбы, пока не откроет оной неприятель; но коль скоро 27-го ноября первой корабль поравнялся с крепостью, французы открыли огонь. Каждое судно, проходя, выстрелило по крепости по два и по три заряда на пушку. Пройдя за выстрел, эскадра стала на якорь. 28-го предложена была капитуляция; но французский комендант не согласился, и сказал, что жителей не он, а мы должны беречь».
29-го числа на рассвете была вылазка десанта числом более тысячи человек в 4 верстах от крепости. Выманив французов, черногорцы открыли по ним огонь и отступили, завлекая их под огонь русских егерей. Однако французы, увидев, что их атакуют с флангов, бросились в бой. Силами поддержки морских солдат французов удалось обратить в бегство. В этом бое отличился брат св. митрополита Петра Негоша Савва Петрович, воевавший вместе с черногорцами и приморцами (жителями приморских городов нынешней Черногории) при поддержке нескольких русских егерей.
«30 ноября, корабль "Ярослав", с вооруженными гребными судами, открыл огонь по крепости, в то же время и войска напали с сухопутной стороны. Французы ответствовали пушечными и ружейными выстрелами, но чрез несколько минут замолчали, спустили флаг и подняли белый. По сигналу пальба прекратилась, французский гарнизон вышел, положил ружье, и сдался на власть. Затем наши войска вошли церемониально в крепость и подняли Императорский российский флаг (всем нижним чинам за взятие острова Курцало Государь ИМПЕРАТОР соизволил пожаловать по рублю на человека). В плен взято: полковник Орфенго, 13 штаб- и обер-офицеров и 389 рядовых 81-го полка, убитых на месте 6 офицеров и 150 солдат, раненых офицеров – 3, нижних чинов – 45, всего: 607 человек. Потеря наша убитыми: офицеров – 3, солдат и черногорцев -21, ранено штаб- и обер-офицеров – 9, нижних чинов -66. В крепости получено в добычу пушек 14 с довольным количеством пороха и снарядов. Во избежание затруднения в содержании пленных, отправлены они на честное слово не служить до размена находящихся во Франции, чин за чин, здоровые в Анкону, а раненые в Спалатру».
