Чед остановил сам себя. Если он поедет в газету, то будет казаться, что он мешает расследованию Шерифа? И тогда опять не получится извиниться, и опять не будет надежды на сотрудничество. Ведь раз Шериф взял те газеты, значит, сам хочет поговорить с тем журналистом? А об этом он наверняка расскажет Чеду завтра, когда они помирятся…

Выстроив всю эту цепочку будущих событий, Чед облегченно вздохнул. Он был уверен, что всё налаживается. Да, он очень сильно ошибался, когда обвинял Шерифа в бездействии. Но теперь это всё в прошлом. И завтра они смогут совершить прорыв в этом деле.

Чед поднял глаза на небо. Темнело, и собирался дождь. Он поспешил вернуться в квартиру, раз уж сегодня больше предпринять было нечего. Всё завтра, думал он. А пока можно еще немного почитать дневник отца, чтобы быть во всеоружии, когда их теперь уже совместное расследование начнется с новой силой.

В машине Элис найти ничего не удалось. Были следы и отпечатки самой девушки, но ничего, что могло бы вывести на преступника. Одно из двух, думал Рич. Или Элис сама приехала в парк, и ее похитили здесь. Или преступник очень сильно постарался, чтобы скрыть все следы своего присутствия в этой машине. Криминалисты считали первую версию более вероятной, поскольку, как гласил их опыт, всегда что-то остается, и предусмотреть всё практически невозможно, для этого преступник должен быть профессионалом в области криминалистики. Это расстраивало Рича, ведь эта гипотеза шла вразрез с его уверенностью в том, что священник был виновен. Но он не был готов жертвовать здравым смыслом и делать вид, что не замечает очевидного ради собственного самолюбия, и поэтому согласился с тем, что парк и был местом преступления.

Поиски в парке тоже ничего не дали. Ни следов волочения, ни крови, ни следов борьбы – ничего, что говорило бы о том, что девушку увели насильно. Это был уже третий эпизод, и снова у полиции не было никаких зацепок. Рича немного обнадеживало то, что хотя бы священник находился под присмотром. Ему хотелось верить, что он прав и что на этом весь этот ужас прекратится. Он закончил телефонный разговор с Шерифом, в котором тот подробно описал ход поисковых работ и осмотра места, и прошел на кухню, где его ждали к ужину жена Дженни и сын Чед.

– На тебе лица нет, – голос Дженни звучал очень обеспокоенно. – Тебе нужно поесть, – она протянула ему тарелку с едой. Он лишь покачал головой.

– Я не хочу.

– Но это не дело, милый, это расследование тебя доконает, пожалуйста, подумай немного о себе…

– О себе? – Рич буквально взорвался от этих слов жены. – Как я могу думать о себе, когда вокруг происходит такое!?

– Чед, милый, иди в свою комнату, – Дженни говорила тихо.

– Но я еще ем, – попытался возразить мальчик.

– Иди! – голос женщины сорвался, и ребенок, испугавшись крика матери, бегом бросился в свою комнату. Они услышали лишь звук закрывающейся щеколды.

– Ну вот, что ты наделала, – озлобленно буркнул Рич.

– Я наделала? – Дженни уже не пыталась сдерживать злость. – Да это ты не понимаешь, что делаешь, и как это всё отражается на нас. О нас ты подумал? Мы каждый день ждем тебя дома и боимся, что ты не придешь. А ты ведешь себя так, словно кроме твоей работы ничего не существует! – Дженни резко поднялась и подошла к окну. Через секунду Рич увидел, что она плачет. Он попытался подойти и обнять ее, но женщина лишь отшатнулась от него и прошла мимо. Еще одна закрывшаяся дверь, и Рич остался на кухне в одиночестве.

Этого еще не хватало, думал он. Раньше у них с женой не было подобных ссор. Определенно, это расследование рушило всё то, к чему они привыкли. И не только они. Оно рушило уклад всего города, а Рич ничего не мог с этим поделать. Единственным, на что он мог надеяться, это на слежку за священником и на то, что она положит конец всему происходящему. Конечно, вернуть тех троих, которых этот мерзавец уже забрал, вряд ли теперь удастся, но хоть жители снова смогут спать спокойно. И они с Дженни помирятся. И никогда больше ничего подобного в их семье не произойдет.

Рич подошел к двери в спальню. Постучал, но Дженни не открыла. Он лишь слышал, как она плачет. Он не стал больше пытаться поговорить с ней. Всем нужно время, чтобы успокоиться, думал он. А пока можно прогуляться и проветрить голову, слишком много всего произошло в последнее время.

Рич просто бездумно бродил по городу. Он не мог сконцентрироваться, не мог ни о чем думать. Это было сложное дело. Слишком сложное, чтобы рассуждать здраво. Тяжелое. В городе не было чужаков (полиция проверила всех постояльцев единственного отеля в городе, и не нашла никого подозрительного), а это могло означать лишь то, что преступник – кто-то из них. И, если предположить, что это всё же не священник (а вероятность этого была, как бы Ричу ни хотелось верить в обратное), значит, это был кто-то другой. Но кто-то из них. Из тех людей, на которых никто не думает.

Так всегда и бывает в книгах и фильмах, думал Рич. Какая-нибудь милая соседка, или положительный со всех сторон учитель, на которых никто никогда не думает. Но проблема была в том, что весь их город состоял из таких людей. Из тех, про которых нельзя было такого подумать. Эта мысль никак не помогала, наоборот. Она нагоняла тревогу, и оставалось надеяться только на то, что следующий день принесет просвет в эти события, мотивы которых были совершенной загадкой.

Но следующий день снова не принес прояснения. Как и следующий, и еще один. Не удавалось найти никаких следов ни преступника, ни жертв. Так прошла почти неделя, и снова напарники узнали об исчезновении женщины.

На сей раз это была молодая женщина. Она отправилась за покупками и с тех пор ее никто не видел. На первый взгляд, картина преступления была абсолютно схожа с предыдущими случаями. Но это дело отличалось от остальных, и потому вселяло некую надежду.

– Говорю тебе, это он, точно, его рук дело, – оживленно рассуждал шериф, протягивая напарнику досье.

– Почему ты думаешь, что это он? – Рич не верил, что это дело могло закончиться так внезапно и так очевидно.

– Потому что у него есть мотив, и мотив отличный, как ты думаешь, сколько стоят все ее предприятия?

– Но причем здесь другие жертвы? – продолжал допытываться Рич. Он не разделял уверенности друга.

– Да как ты не понимаешь, это всё для отвода глаз. Чтобы никто на него не подумал. Замаскировал убийство жены в серии преступлений, а вы, полиция, ищите. Но не тут-то было. Я его выведу на чистую воду.

Шериф был очень взволнован. Он читал досье на мужа жертвы и его глаза сияли. Действительно, в его словах была хорошая возможность объяснить убийство. Женщину звали Оливия, и она была очень успешным предпринимателем. В городе ей принадлежали парикмахерская, химчистка и небольшой кинотеатр. Это было наследством ее родителей, которые трагически погибли, когда Оливия была совсем маленькой. Но это обстоятельство делало ее завидной невестой, а ее мужа – единственным наследником, и тем самым давало ему прекрасный мотив для совершения преступления.

Шериф с большим рвением ухватился за эту мысль, и было решено направиться к ее мужу незамедлительно. Напарники хотели сначала разведать обстановку и посмотреть, как он будет себя вести, не выдаст ли сам себя, ведь прямых улик против него не было. Шериф был уверен, что улики были делом времени, но признание супруга значительно упростило бы всем жизнь.

Муж Оливии встретил полицейских в компании молодой женщины.

– Это Дина, – тихо представил он свою спутницу, – она подруга Оливии и помогает мне, для меня ведь это такой шок.

Мужчина прошел внутрь в дом, женщина молча последовала за ним, а напарники переглянулись, и было понятно, что в простую дружбу между этими двоими никто не поверил.

– Нам нужно поговорить с Вами о том, что произошло, – начал допрос Шериф.

– Конечно, всё, что угодно, – мужчина делал вид, что он очень расстроен, но его попытки не были слишком удачными, а потому Шериф решил перейти в наступление, не жалея чувств новоиспеченного вдовца.