– Стало быть, здесь есть топливо, – промолвил майор, оглядываясь по сторонам. Вокруг не росло ни деревца, ни кустика.

– Готовьте еду, Мак-Наббс, – отозвался Гленарван. – Мы с Паганелем возьмем на себя обязанности дровосеков.

Скалы были покрыты сухим лишайником, и Гленарван набрал его целую кучу. По совету ученого, они также запаслись растением льяретта, корни которого хорошо горят. Разжечь огонь на такой высоте оказалось нелегко, еще труднее было поддерживать его.

– Разреженный воздух содержит мало кислорода для горения, – объяснил майор. – Зато вода здесь закипит не при ста градусах, а раньше.

Путешественники сварили кофе и позавтракали. Они шли, не останавливаясь, всю ночь, и теперь им был необходим отдых. Сначала Роберт, за ним – Том Остин, а потом и остальные растянулись на полу хижины и задремали.

Вечером путешественников разбудил звериный вой и топот копыт.

– Пойдем посмотрим, – предложил майору Гленарван.

– Причем с оружием в руках, – отозвался Мак-Наббс, беря в руки карабин.

Выйдя из хижины, они увидели страшную картину. Небо озарялось далекими всполохами огня. Земля дрожала под ногами. Гленарван догадался, что где-то началось извержение вулкана. Тысячи животных, словно лавина, неслись вниз, производя, несмотря на разреженный воздух, оглушительный шум. Живой вихрь промчался в нескольких метрах над хижиной. Паганель, уверяя, что ночью видит лучше, чем днем, вспрыгнул было на крышу, но был мгновенно сбит с ног.

В этот момент раздался выстрел Мак-Наббса, который, как всегда, не поддался всеобщей панике. Какое-то животное упало в нескольких шагах от хижины. Остальное стадо с воем понеслось вниз по склонам, освещенным заревом извергающегося вулкана.

– Вы не ранены, Паганель? – спросил Гленарван, заметив, что ученый ползает на коленях, шаря по земле руками. – Вы что-то потеряли?

– Да. Мои очки. Как их не потерять в такой суматохе! Кто-то сбил меня с ног.

– Вот кто, – сообщил майор, бросая перед входом в хижину животное, которое он застрелил. Животное походило на небольшого верблюда, только без горба. У него была изящная голова, стройное тело, длинные тонкие ноги, шелковистая светло-кофейного цвета шерсть с белыми пятнами на брюхе.

– Это гуанако! – определил, взглянув на него, Паганель.

– Что такое «гуанако»? – спросил Гленарван, подавая Паганелю очки.

– Животное, годное в пищу, – ответил ученый.

– Вкусное? – поинтересовался майор.

– Очень. Я берусь приготовить жаркое, – заявил Паганель.

– Вы еще и повар, господин Паганель? – спросил Роберт.

– Конечно, ведь я француз, а все французы отлично готовят.

Матросы быстро освежевали гуанако, и через пять минут Паганель уже раскладывал на раскаленных углях очага крупные куски мяса. Однако когда он подал товарищам аппетитно зажаренное филе гуанако, путешественники принялись отчаянно отплевываться.

– Отвратительно! – сказал один.

– Совершенно несъедобно! – добавил другой.

Паганель, отведав своей стряпни, вынужден был согласиться, что жаркое невозможно есть даже умирая от голода. Товарищи стали добродушно подшучивать над его кулинарными способностями. Ученый никак не мог понять, почему кушанье не удалось ему. Внезапно Паганеля озарила догадка.

– Я понял! – воскликнул ученый. – Понял, в чем дело!

– Что, это мясо слишком долго лежало? – с иронией в голосе поинтересовался Мак-Наббс.

– Нет, майор, оно слишком долго бежало!

– Что вы хотите сказать? – спросил Том Остин.

– Дело в том, что мясо гуанако годится в пищу, если животное застрелить, так сказать, в спокойном состоянии. Убитое же в результате погони гуанако несъедобно.

Пришлось ложиться спать без вкусного мясного ужина. Каждый завернулся в свое пончо, и вскоре в хижине раздался богатырский храп. Громче остальных выделялся бас ученого-географа.

Эдуард Гленарван не мог уснуть и сидел у очага, время от времени подбрасывая топлива в огонь. Его томило какое-то смутное предчувствие близкой беды.

Прошел час. Гленарвану послышались отдаленные раскаты грома. Он подумал, что ниже по склону горы бушует гроза, решил убедиться в этом и вышел из хижины.

Высоко в небе мерцали звезды. Лунный свет заливал окрестные скалы. Воздух был прозрачен и неподвижен. Не было даже намека на грозу или молнии. Лишь вдали мелькали отблески огнедышащего вулкана.

Между тем раскаты грома приближались, но установить их природу было невозможно. Обеспокоенному Гленарвану ничего не оставалось, как вернуться в хижину. Он не стал будить товарищей, спавших мертвым сном, и сам забылся на несколько часов в тяжелой дремоте.

Разбудил Гленарвана оглушительный шум. Казалось, скрежещет множество повозок, везущих по мостовой ящики с артиллерийскими снарядами. Гленарван выскочил из хижины и почувствовал, что почва уходит у него из-под ног.

Облик гор резко изменился: они словно стали ниже. Остроконечные вершины, качаясь, исчезали, будто проваливались в гигантские люки. Происходило явление, свойственное Андам: горный кряж шириной в несколько километров сползал вниз к равнине.

– Землетрясение! – закричал Гленарван.

Его ошеломленные, охваченные ужасом спутники уже проснулись и беспорядочно катились со скоростью курьерского поезда вниз по крутому склону горы. Никто не мог бы определить, сколько времени продолжалось падение. Наконец сильный толчок оторвал людей от скользящей поверхности и выбросил вперед. Землетрясение кончилось так же внезапно, как и началось. Было около восьми часов утра.

Первым пришел в сознание Мак-Наббс. Несмотря на многочисленные ушибы, он ничего не сломал и твердо держался на ногах. Отряхнув пыль, майор осмотрелся вокруг. На земле неподвижно лежали его спутники. Майор пересчитал их. Все были на месте. Недоставало только Роберта Гранта.

Мак-Наббс принялся приводить своих товарищей в чувство. К счастью, ни один серьезно не пострадал. Майору даже не понадобилось оказывать кому-либо медицинскую помощь, хотя он мог бы это сделать. Мак-Наббс не раз участвовал в военных действиях и хорошо умел лечить раны, переломы и вывихи.

Когда исчезновение Роберта обнаружил Гленарван, он пришел в отчаяние. Гленарван твердил, что не имеет права спасать капитана Гранта ценой жизни его ребенка. Путешественники предлагали различные варианты поисков мальчика, один невероятнее другого.

Когда все высказались, заговорил Мак-Наббс.

– Кто помнит, в какой именно момент исчез Роберт? Ответа не последовало.

– С кем рядом был мальчик во время спуска? – не отступал майор.

– Рядом со мной, – отозвался Вильсон.

– Постарайся вспомнить, в какой момент ты видел его в последний раз.

– Минуты за две до толчка, после которого я потерял сознание, мальчик держался слева от меня, – ответил Вильсон.

– Значит, Роберт мог исчезнуть только с этой стороны, – заключил майор. – Он упал на ту часть горы, которая снизу ограничена равниной, а сверху – отвесной скалой. Распределив между собой этот район, мы его найдем.

– Нет, – покачал головой Гленарван, – мы этого не сделаем. Ситуация продолжает оставаться опасной. Не хватало, чтобы погиб или исчез кто-то еще. Мы останемся и будем ждать Роберта здесь. Возможно, он сам ищет нас, если конечно…

Гленарван умолк и отвел глаза.

– Я сам буду искать его, – заявил Гленарван и отправился бродить по склону.

– Бедняга Роберт! – промолвил Паганель, вытирая слезы.

Вильсон и Мюльреди принялись собирать разбросанное по скалам имущество, уцелевшее после катастрофы. Несколько одеял, оружие, немного сушеного мяса и риса составляли скудные теперь припасы путешественников. Майор выбрал место под группой высоких рожковых деревьев и распорядился разбить временный лагерь. Рядом протекала узкая речка, где матросы набрали мутной после обвала воды.

Гленарван вернулся ни с чем. День прошел в унынии. Настала ночь, тихая и безмятежная. Путешественники улеглись на одеялах, но заснуть никто не мог. Гленарван, поворочавшись с боку на бок, поднялся и снова отправился на поиски Роберта. Он напряженно прислушивался, надеясь, что мальчик позовет на помощь, но горы безмолвствовали.