Из хозяйского дома, Аня ко мне прямой наводкой припорхала. Набросилась, можно сказать. Я не стал сопротивляться, наше желание было обоюдным. Только рот зажимал, когда стонала громко. Внизу мужики, еще и Лизка прийти может за собакой…

***

Перед рассветом провожаю Анечку до ворот – едва на ногах стоит, но уверяет что выйдет на работу. Усмехаюсь, наклоняюсь к водителю оплатить такси, машу рукой на прощание. Губы девушки надуты – хотела поцелуй – я уклонился. Не люблю целовать каждую встречную.

Зевая, бреду к дому. Мороз приятно щекочет легкие и жизнь кажется не такой уж дерьмовой в данный момент… Знал бы я что следующий день будет адским, но сейчас как дурак полон безмятежности, когда в дом захожу.

Ближе к вечеру к нам с Пашкой подходит Иван:

– Клуб у нас сегодня, – вздыхает. – Сдала девуля наша сессию, едем праздновать.

– Вроде сессия после нового года…

– А она досрочно. Уникум. За что не берется – все на двести процентов. Вот как бы не взялась опять за тусовки… Умаемся. Я вакансии снова открыл. Пара человек не помешает.

– Да ладно, Вань, честное слово… Зачем нам здесь лишний народ? – спрашиваю лениво, откусывая бутерброд с семгой.

– Пригодятся. Тем более сам говорил – не собираешься здесь долго прохлаждаться. Да, Якоб – баб сюда больше не води. Некрасиво.

– Мешал? Извини.

– Девочка зашла вчера, привела Майло. А вы там… шум, стоны. В общем, мне кажется Лиза расстроилась.

– Хм. Да ты че. Какой ей дело до моей сексуальной жизни?

– Надеюсь никакого, но может неприятно… Они же хозяева. Хотят, чтоб все по их было.

– Но это наша территория. Ладно, забей. Не собирался я приводить, Анька сама пришла, – усмехаюсь.

– Знаю, да. – Прищуривается напарник. – Продавщица белья. Ты, парень, времени даром не теряешь…

– А то! Зачем его терять-то, когда само в руки плывет.

***

Хорошо, что мы Лизку в машине ждали и не знал я, что под соболиной шубой в пол прячется. Иначе скандал бы начался еще дома, но она конечно все равно бы на своем настояла. Это была ее фишка – отстаивать упорно все что угодно. Любую хрень.

Клуб на этот раз был не маленьким – наоборот. Такой махины, я, пожалуй, еще не видел. Как пол Олимпийского. Несколько уровней, с десяток баров, стрип-зона отдельно, а также приват-зона, как в хорошем борделе. При этом даже не фейс контроль – вип билеты. Никакой тебе толпы на улице, потому что с улицы сюда никого и никогда не пускают. Хорошее место – в плане безопасности клиента. Огромное количество своих бодигардов и прочих стражей порядка. Вот только рано я расслабился. Когда зашли внутрь – Леа сбросила шубу, демонстрируя свой наряд… У меня аж зубы свело от бешенства. На девчонке были напялены штаны из, походу, латекса и такой же корсаж. Женщина-кошка, мать ее. Пожалел, что Пашку не взяли с собой, вдвоем с Иваном поехали. Если начнется заварушка… Черт, об этом даже думать не хотелось.

– Ты соображаешь вообще? В курсе что Хеллоуин в октябре оттрубил? Зачем так выперлась, – шиплю, глядя на Лизку. Но она меня даже взглядом не удостаивает. Вот дура, точно я обидел ее чем-то. Вот только чем? Мы не разговаривали почти неделю. Я просто не мог нахамить, при всем желании… Хватаю сучку за локоть:

– Я к тебе обращаюсь, что за игнор?

– Что-то не нравится? – хлопает густо накрашенными ресницами Белоснежка, изображая полную кретинку.

– Ты чего добиться этим хочешь? Чтобы прям на танцполе трахнули? Неужто настолько все плохо, не хочет никто?

В глазах Леа вспыхивает злоба. Понимаю, за живое задел. Вырывается и вспархивает на танцпол. Обнимашки, поцелуи с какой-то компанией мажоров: парни, девочки. И начинает двигать жопой.

Один танец, другой, мы стоим с Иваном, ожидая что будет дальше. Напарнику это тоже не нравится – чувствую, как он напряжен.

Леа танцует с подружкой, две лесбиянки чертовы. Обжимаются, гладят друг дружку, чуть ли не сосутся… Вот сучки. Все взгляды прикованы к ним. Почти у всех присутствующих мужиков стояк. Особенно один тип мне не нравится, взгляд просто бешеный, немигающий. И сам он – настоящий амбал. Но богатый, видно. Не отрывает сальных узких глазенок от Леа. Чувствую, добром вечер не закончится. Но девочкам все равно: извиваются, выгибаются, кайфуя, что мужики на них слюни пускают. Тупые дуры. Может они думают, что мы восхищаемся их танцевальными способностями? Разве что мужик педик. Нормальный смотрит, представляя бабу в разных позах. Самых грязных и пошлых. Как назло, Герман опять отчалил. Тоже мне, называется контролирует дочку, а по факту – дома почти не бывает. Так что мы с Ваней за все в ответе, спросят по полной если оплошаем. А подопечная нам задачу нисколько не облегчает. Наоборот, будто нарывается, чтобы работенки нам подкинуть.

Как только стихает музыка подхожу.

– Эй, может хватит на сегодня? Ты и так народ переполнила тестостероном. Хорош, правда.

– Пошел на хрен, Штаховский.

– Да ты пьяная что ли? Я папе твоему позвоню, учти.

– Звони хоть черту лысому.

И продолжает танцевать. Раскрасневшаяся, запыхавшаяся. Как после хорошего секса. Мокрая, потная. Черт, чувствую, что заводиться начинаю. Отхожу в сторону, стиснув кулаки. Пока не замечаю, что к Белоснежке направляется непонравившийся мне амбал. Подлетаю к Лизке и с танцпола стягиваю.

– Тебе освежиться надо. – И увожу прям из-под носа у сального психа. То, что он именно такой – ну на лице, бл*дь, написано. И Лизка успевает это заметить. Потому что покорно следует за мной. Но возле туалета, куда привел ее, снова как бык на новые ворота смотрит.

– Да что такое, Лиз, я тебя обидел чем? – не выдерживаю и решаю поговорить начистоту. – Может расскажешь?

– Мне не нравится, что телок водишь к нам в дом, – выпаливает Белоснежка, а у меня челюсть отваливается.

– Ты чего, офонарела? Я ее в свою комнату привел.

– Это все – наше. Трахайся где-нибудь за пределами папиных владений.

– Может мне еще и срать за пределами? Чтобы тебе не воняло?

– Ты омерзителен! – морщится девчонка. А я свирепею.

– То есть, если тебе трахаться нельзя, значит никому?

– Кто тебе сказал, что мне нельзя? – психует Лизка и краснеет.

– Папа твой. Рассказал о самом ценном своем сбережении – твоей девственности. И что достанешься лишь принцу, не меньше.

– Бред! – а сама красная как рак.

– Морковка, хватит выкаблучиваться, последний раз прошу. Ты сегодня зажгла, может домой пора?

– Если тебе пора, вали, никто не держит, – с этими словами Леа скрывается за дверью дамской комнаты. А я умираю от желания за ней последовать. И… Черт, что «и»? Ну что, Штаховский? Ничего ты сделать не можешь этой избалованной пигалице. Только терпеть. Или уйти… И мысль, что могу послать все к черту в любой момент – помогала. Но не время сейчас. Ивана ни за что не брошу, хороший он мужик.

Вечер продолжился в прежней манере, но хотя бы Сальный – как я окрестил неприятного мужика, свалил. Больше на глаза не попадался.

Еще пару раз я оттаскивал от Лизки излишне возбужденных и навязчивых кавалеров, ее за этот вечер точно куклу истискали, излапали. Почему-то меня это дико бесило. Она же продолжала зверем на меня смотреть и дерзить на каждое слово. Но в три ночи домой отчалили, девственность нетронутой осталась. Во всяком случае я очень на это надеялся.

***

Очередной выходной я собирался провести в постели с Анечкой, правда сразу по окончании week— энда планировал поставить точку в отношениях – покувыркались и достаточно. Но меня ждал неприятный сюрприз – девушка встретила меня зареванной и опухшей – ее уволили с работы. Совершенно неожиданно и без объяснения причин. Все говорило о том, что у моей любовницы появился недоброжелатель. Не хотелось думать, что это Белоснежка лютует. Но даже Анька высказала подобную мысль. Тем более за Брейкер и раньше грешки подобные водились, в далеком прошлом. Помимо гвоздя в туфле Скорос бывали разные инциденты… Неужели Лизка за старое взялась?