Вот только забыть позорное происшествие не получалось. А самое плохое – Якоб еще сильнее волновал меня. Вспоминала его прикосновения, его запах, пристальный взгляд зеленых глаз… Я хотела ощутить все это снова. День за днем проигрывала ту сцену в голове и каждый раз внутри будто пружина сжималась. Становилось тяжело дышать. Он стал моим наваждением.
Штаховский избегал меня еще пуще прежнего. На даче перестал появляться, даже на семейные вечеринки и пикники не приходил. Я умирала от тоски по нему весь остаток лета. Шли дни, месяцы, год пролетел – никакого Якоба. Ни единой встречи. Я научилась справляться со своей тоской. Смогла даже увлечься одноклассником в школе – буквально разжигала в себе влечение к нему, внушала самой себе что это то, что нужно. Потому что он симпатизировал мне. Я мечтала узнать, что такое ответные чувства. Но ничего из этого не вышло – парень влюбился, а мне почему-то стало неприятно. Стала избегать встреч с ним. В тринадцать лет отец записал меня к психологу. Не потому что подозревал что со мной что-то не в порядке – на всякий случай, все-таки я вступила в подростковый возраст.
Мне очень понравилась Марина – вдумчивая, спокойная женщина, около сорока, простая внешность, очень располагающая к себе. Не сразу, постепенно, я открылась ей. Рассказала обо всех своих страхах. О матери, которая была черным пятном для меня. Я ненавидела отца за то, что он даже не удосужился придумать легенду, которой я могла утешаться. Не понимала – неужели так сложно? Наплел бы про неизлечимую болезнь, создал образ невероятно красивой, доброй, любящей женщины, которой столь несправедливо мало выпало лет на этой земле… Смерть при родах… Автокатастрофа… Есть множество красивых легенд. Но отец предпочел пустоту. Он поставил передо мной черный квадрат и оставил с ним один на один. Большей жестокости и не придумаешь…
Рассказала Марине и о Якобе. Сказать, что мне полегчало – значит ничего не сказать. Психолог во многом помогла мне разобраться. И чем больше было сеансов, общения, тем сильнее я открывалась. Позже, став взрослее, я поняла, что идея с психологом была лучшим, что отец мог сделать для меня. Иначе неизвестно, в кого бы я превратилась. Возможно, действительно сошла бы с ума. Я ходила к Марине еще много лет, уже по собственной инициативе. Мы даже стали подругами. Но тот первый год, когда она помогла мне понять, что моя одержимость Якобом – не патологическое чувство, а лишь нормальная физиологическая реакция, усугубляемая отсутствием эмоций от родителей, стал особенным для меня. Я стала взрослее, сильнее, увереннее в себе и спокойнее. Но это не значит, что мой характер изменился и я превратилась в пай-девочку. Нет… Сколько бы не ходила на сеансы, мне всегда находилось, что рассказать, о чем пожалеть и в чем покаяться. Вечно я умудрялась влипнуть в истории. Ранила людей, обижала и страдала от этого сама. Делала неправильный выбор. Короче, была настоящей оторвой, бунтаркой. При этом глубоко внутри будучи испуганной одинокой девочкой.
Всего несколько редких встреч с Якобом за целых три года – но каждая вызывала бурю в душе, от которой я с трудом отходила… Моей любимой фантазией в четырнадцать лет, в которой никогда в жизни никому не признаюсь, даже Марине, была свадьба с Якобом. Как иду в кружевном белом платье, по широкому проходу в церкви, а Штаховский, тоже в белом смокинге, который невероятно идет ему, ждет у алтаря. Вот он поворачивается и смотрит на меня своими невероятными глазами, глубоким пронзительным взглядом, в котором плещется любовь ко мне… Потом кидаю букет невесты в толпу, а Якоб поднимает меня на руки и вносит в дом… Опускает на огромную постель, усыпанную лепестками роз… Покрывает поцелуями все мое тело. Говорит, как бесконечно любит меня. Даже в фантазии я боялась зайти дальше – на запретную территорию. Я боялась эмоций, которые начинали буквально взрываться внутри, если представляла нас обнаженными, касающимися друг друга… Сразу перехватывало дыхание, голова начинала кружиться… меня пугало это состояние.
Я проигрывала в голове свои фантазии, снова и снова. Особенно любила засыпать с ними, мечтая, что мой любимый придет ко мне во сне. Но ни разу этого не случилось. Зато в год, когда мне исполнилось пятнадцать, как раз после моего дня рождения, я получила самый неожиданный подарок, который глубоко взволновал меня.
Отцу понадобилось срочно уехать на достаточно длительный срок – несколько месяцев. Иногда в такие поездки он брал меня с собой. Или отправлял в частный пансион. Но в этот раз принял удивительное решение – попросил присмотреть за мной Штаховских. Когда папа сообщил, что два месяца я буду жить на даче, но не в своем доме, а у соседей, на их полном попечении… я лишилась дара речи. Причем поначалу какое-то время я должна провести в городе, в их квартире, у Штаховских были незаконченные дела, требующие личного присутствия, а тратить много времени на дорогу не хотелось. Да и мне нужно было закончить школу, и с дачи ездить далеко. Я не представляла, как уживемся вместе с Якобом, тем более в квартире Штаховских, где не так много места, как в доме. Там мы могли бы вообще не пересекаться.
Глава 5
И вот смущенно топчусь на пороге квартиры Штаховских, с ума сходя от предвкушения встречи с Якобом. Ольга радушно обнимает меня и показывает комнату для гостей. Водитель, привезший меня, заносит чемоданы. Радуюсь, что выпила успокоительного чая, аж две кружки, потому что эмоции переполняют, сердце стучит в каком-то безумном ритме… И наконец, на вечернем чаепитии появляется предмет моих грез. Еще сильнее повзрослевший, вытянувшийся, окрепший. Парнем уже сложно назвать… Мужчина… моих грез. Краснею, и умираю от злости на саму себя. И на Якоба, потому что скользнув по мне равнодушным взглядом, чмокнув мать в щеку и кивнув отцу, он скрывается в своей комнате. Вот так. Ему абсолютно по барабану что я теперь живу с ним в одном доме… а я так надеялась, что он хотя-бы приветливо поговорит со мной. Я казалась себе уже такой взрослой девушкой. Начала пользоваться косметикой. И грудь есть, правда маленькая, но уже не два едва заметных прыщика, как в двенадцать… На меня западают все мальчишки в школе. Но Якобу я все равно параллельна…
Я старалась вести себя достаточно скромно, чтобы не разочаровать своих временных родителей. Так я называла про себя Ольгу и Анислава. Они не были идеальными родителями. Часто уезжали, оставляя Якоба одного. Он привык жить один. Наведывались только между командировками. И вот сейчас был как раз такой период. Решили побыть с сыном… Но сын почти не бывал дома. Я старалась вести себя скромно, не мешать, училась хорошо, Ольга иногда спрашивала про уроки… Моя школа была от квартиры Штаховских в двух шагах – и я кайфовала от того что могла ходить туда пешком, а не как обычно – сорок минут по пробкам с водителем. Несмотря на свое ощущение взрослости и зрелости, я была еще невинным ребенком. У меня не было опыта с мальчиками, даже поцелуя… Лишь тот позорный случай с Якобом. Но психолог объяснила мне, что такая реакция физиологически нормальна и стыдиться мне совершенно нечего.
Но я все равно ужасно стеснялась вспоминать тот случай… И на рожон не лезла – в смысле не позволяла себе заигрывать с Якобом, когда случайно оказывались наедине, скажем, на кухне. Но и отказать себе в коротких юбках и прочих элементах соблазнения, которым научила меня одна из подруг – не могла. Я впитывала как губка все советы Светки. Она не так давно появилась в нашей школе, была на год старше, и казалась очень опытной по части парней. Она умела преподать себя так, чтобы от нее все сходили с ума. Впервые у меня появилась подруга, которой мне захотелось раскрыться, доверить свой секрет. Я рассказала про Якоба. Светка очень сильно заинтересовалась. И когда я написала ей о неожиданном переезде, подруга очень вдохновилась, начала буквально засыпать советами. Что одеть. Как встать, выгнуться. Что сказать…
Чувства к Якобу, с того далекого дня, когда я так сильно опозорилась перед ним, так и не прошли, даже усилились. Детское благоговение, с которым я смотрела на него, будучи ребенком, уступило место другим переживаниям. Платонические грезы все чаще стали перемежаться с физическими. И последние пугали меня, но Светка как никто умела развеять страхи. Она стала часто приезжать ко мне в гости. Штаховские радушно принимали ее. Якоб смотрел хмуро на нас обеих – все как обычно. И однажды, перед самым переездом на дачу, Светка придумала план…
