Когда она берёт бумагу со стола и протягивает её мне. Интересно, как выглядит её улыбка.

— Пожалуйста, мистер Конноли. Мой отец устал, но он действительно старается. Просто он ирландец и всегда надеется на свою удачу. Пожалуйста, позвольте мне взять его долг на себя.

Она выглядит так взволновано. Такая молодая девушка как она, не должна быть обременена какой-либо проблемой.

Я хочу обнять её и сказать ей, что всё будет хорошо. Я хочу заботиться о ней и обеспечивать до тех пор, пока я не покину этот мир.

— Не грусти, Лютик, — говорю я, забирая бумагу из её рук. Я не знаю её имени и не знаю, почему так её называю, но это логично. Может быть, это из-за жёлтой рубашки, в которую она одета, а может из-за того света, что она приносит в мой темный и мрачный мир, но вот что получается. — Всё будет хорошо. Иди домой, я обо всём позабочусь.

Она с облегчением вздыхает.

— Это значит..?

— Это значит, мы что-нибудь придумаем, — говорю я, глядя ей в глаза.

Она смотрит на меня и её черты смягчаются.

— Спасибо.

Я должен справиться с этим сейчас. Я должен сделать всё, чтобы удержать её здесь, желательно с моим ребёнком в её животе, чтобы он навсегда связал нас, но я не могу.

Линч сделал ей больно, и я не смогу дышать, пока не выпущу пулю ему в голову.

Брок открывает для неё дверь, и я с тяжёлым сердцем смотрю, как она уходит. Мой гнев только усиливается, когда она покидает поле моего зрения.

Я поворачиваюсь к Линчу, внутри меня пылает ярость. Меня бесит, что она не рядом со мной и это всё его вина.

— Вы в порядке, босс? — нервно спрашивает Брок, когда я медленно подхожу к его другу.

Линч нервно сглатывает, глядя на меня. Он знает, что у него проблемы, но пока не понимает насколько большие. Если бы он понял, то сразу бросился бы к двери.

Обычно я очень спокоен. Очень сдержан. Я веду свои дела, опираясь на разум, не давая гневу встать на пути, но сегодня всё по-другому.

Эта девушка разрушила мой контроль.

Она поглощает мои мысли.

Её сладкий конфетный запах, оставшийся в моём носу, сводит меня с ума.

— Ты. Ударил. Её? — спрашиваю я, глядя на Линча.

Его щеки заливаются красной краской вины, и это все доказательства, которые мне нужны. Я пинаю его в колено, опуская на пол, а затем наношу три сильных удара по его лицу.

Может быть, я больше и не молодой щенок, каким был в старые боксёрские дни, но я по-прежнему жёсткий, как гвоздь и могу любому набить морду.

Линч хватается за свой кривой нос, который истекает кровью, как прохудившийся кран, пока я обхожу стол и открываю первый ящик.

Дикие и напуганные до смерти глаза Брока носятся между мной и Линчем туда-сюда.

Я хватаю пистолет, лежащий на куче бумаг, и взвожу курок, пока иду обратно к мертвецу, который начинает умолять, хватаясь за своё разбитое лицо.

Но мне не интересно слушать его мольбы. Он тронул мою девочку. И получит пулю в голову.

Бам.

Брок подпрыгивает от шума. Я поворачиваюсь к нему, когда безжизненное тело Линча падает на пол. Из раны на его затылке начинает течь кровь, пачкая мой дорогой ковёр.

— Босс, — говорит Брок, отступая назад и поднимая руки. — Это был хороший ход. Он это заслужил.

— Ты позволил ему прикоснуться к ней, — говорю я, поднимая дымящийся пистолет. — Ты позволил этому случиться.

— Нет, — паникуя, кричит он. — Я не вин…

Бам.

Он падает на пол, присоединяясь к своему другу в аду.

Никто не смеет трогать мою Лютик. Никогда.

Теперь она моя, под моей защитой.

Пришло время пойти и сказать ей об этом.

— Тебе придётся научиться есть ногами, — шучу я, пока кормлю своего отца спагетти. Теперь обе его руки в гипсе, так что мне приходится делать почти всё.

Но я не против. Ему нужно отдыхать.

— Мне очень жаль, — говорит он, когда заканчивает жевать. Он выглядит опустошенным и едва может вытерпеть мой взгляд после того, как вчера эти громилы пришли в ресторан и сломали ему руку. — Ты не заслуживаешь видеть такое.

— И ты не заслуживаешь того, что с тобой произошло, — говорю я, вытирая соус с его подбородка салфеткой. — Что не убивает нас, делает сильнее, верно?

Он кивает, но не выглядит так, как будто чувствует себя сильнее.

Я начинаю вспоминать как начался этот день, пока кормлю его. Стоять перед самим Кормаком Конноли, главой ирландской мафии, Было и страшно и волнительно. Я так нервничала.

Мои ноги дрожали, я так сильно вспотела, когда зашла, но пока я стояла перед ним так близко, а он возвышался надо мной, его сексуальные тёмные глаза начали вызывать у меня совсем другие чувства.

Мои нервы превратились в желание, а страх в потребность.

Я не ожидала, что он будет настолько великолепным. Я видела его раньше, в городе, но не вблизи. Мой отец всегда учил меня опускать глаза и уходить прочь, когда он был в нашем районе, поэтому я всегда убегала. Он взбесится, если узнает, что несколько часов назад я стояла в его офисе и говорила с ним.

Он выглядел таким большим и мощным, возвышаясь надо мной, из него прямо сочилась тёмная, доминирующая энергия, которая угрожала уничтожить меня целиком. Он настоящий альфа-самец, и когда я увидела, какую власть он имеет над людьми, включая двух огромных мужчин, которые обидели моего отца, внутри меня проснулось что-то плотское и первобытное.

Меня никогда не привлекали мужчины постарше, но этот отличался от всех. Как он мог не понравится мне?

Его тёмные глаза не покидали меня, он так ярость смотрела на меня, словно я самое важное создание в мире. Это был первый раз, когда я действительно почувствовала то, что видела. Настоящего мужчину.

Мой отец любит меня, но не во принимает серьёзно, а мальчишки в школе всегда дразнили меня из-за моих рыжих волос. Они были слишком незрелыми и испорченными, чтобы заинтересовать меня.

Кормак Коннолли отличался. Глядя ему а глаза, я как будто смотрела сквозь окно в его душу. В его тёмную, властную душу. С тех пор, как я уехала, мне хочется увидеть его ещё раз.

Я не могу перестать думать о том, что моя кожа горела блаженным огнём под его прикосновением. Мои щёки все ещё покалывает, когда я вспоминаю об этом.

— Ты должна уехать, — говорит мой отец, когда мы заканчиваем есть и я начинаю мыть посуду. — Сядь на автобус и уезжай подальше отсюда насколько это будет возможно.

Я пытаюсь отшутится, пока заполняю раковину водой, даже если он серьёзен. — Кто будет работать официанткой в ресторане?

— Для несуществующих клиентов? — спрашивает мой отец. Он выглядит таким беспомощным в этих гипсах. — Вот что я подумал, Бри. Ты должна уехать сегодня вечером. Здесь небезопасно. Мне становится больно каждый раз, когда я смотрю в твои черные глаза. Я боюсь, что люди, которые сделали это, вернуться, чтобы сделать ещё хуже.

Я качаю головой, погружая грязные тарелки в гору пузырей. Я просто не могу поверить, что мистер Конноли сделает мне больно. Он казался таким взволнованным, когда увидел мой синяк. Мне потребовалось всё самообладание, чтобы не улыбнулся тому жлобу, который сделал это может мной.

Я улыбаюсь, пока мою плиту, надеясь, что мистер Конноли расплатился с ним с лихвой.

— Я не уеду, папа.

— Не время упрямится, — заволновавшись говорит он. — Твоя безопасность — самое важн..

Стук в дверь прерывает отца. Его лицо белеет, когда он поворачивается к ней.

— Не открывай, — шепчет он.

Я машу своей мокрой рукой на него, когда подхожу к двери. — Может быть, какие-то проблемы в ресторане, — говорю я, вытирая руки о джинсы. Мы живём в маленькой двухкомнатной квартирке над рестораном. Папа отдал мне комнату, а сам спит на диване. Здесь тесно, и иногда я мечтаю о жизни в особняке с гардеробной, которая будет больше, чем вся эта квартира, но это всё ещё мой дом, поэтому я не жалуюсь. Кроме того, папа пытается дать мне всё самое лучшее.

Дыхание перехватывает, когда я смотрю в глазок и вижу, что в красивом костюме там стоит мистер Конноли.