— Пожалуйста, только не впутывайте в это Бри, — умоляет отец и его взгляд наполняется ужасом. — Она очень хорошая девочка. И не имеет к этому никакого отношения. Она здесь не причём.

— Она впуталась в это, когда встретила нас и попыталась защитить своего бедного папашу-неудачника, — улыбаясь, говорит Брок.

— Пожалуйста, — у моего отца начинает дрожать подбородок.

Брок смеётся и встаёт.

— К счастью для нее, босс приказал избить только тебя. Но я полагаю, что если ты не заплатишь нам на следующей неделе, то все изменится.

Мой желудок сжимается, когда я слышу это. Я не знала, что все настолько плохо. В какую историю вляпался мой отец?

— У тебя есть деньги? — спрашивает Брок, наступая на отца. Он возвышается над ним, словно палач.

Лицо моего отца становится белым, как не крашеные стены его кабинета. Он бросается к столу и хватает с него какие-то бумаги.

— Смотри, — говорит он, паникуя. — Это счёт за десять ящиков помидоров. — Бумажка дрожит в его руках, когда он смотрит на них с отчаянием в глазах. — Три ящика были гнилыми. Завтра мне вернут деньги, и как только я их получу, то пойду к мистеру Конноли и заплачу ему.

— Помидорами? — спрашивает Брок, посмеиваясь. — Ты хочешь заплатить главе ирландской мафии помидорами?

— Нет, — отвечает мой отец, яростно качая головой. — Мне вернут деньги. Настоящие деньги.

Ухмыляясь, Брок поворачивается к Линчу.

— Что ты об этом думаешь, Линч? Мистер Конноли захочет, чтобы ему заплатили на день позже, да ещё и тухлыми помидорами?

Линч просто трясет своей огромной головой.

— Это настоящие деньги! — кричит мой отец, когда Брок делает шаг вперёд.

Недолго думая, я бегу на кухню, и беру самый большой нож для разделки мяса, который могу найти. Они и пальцем не тронут моего отца, если я помогу.

Я мчусь обратно, так сильно сжимая рукоятку, что горят пальцы. Когда я возвращаюсь, Лич орет на моего отца и прижимает его к столу, пока Брок разгибает его здоровую руку.

Я знаю, что произойдет дальше, поэтому вырываюсь в комнату, размахивая ножом в воздухе, как маленький рыжий пират.

— Отпусти его! — кричу я.

Два жлоба улыбаясь, поворачиваются ко мне.

— Она твой телохранитель? — усмехаясь, спрашивает Брок.

— Бри! — кричит мой отец. — Убирайся отсюда! — Теперь он выглядит ещё более напуганным, чём когда головорезы схватили его.

Я держу нож, пытаясь выглядеть уверенной и опасной, но внутри у меня совершенно противоположные чувства. Я даже не могу убить сверчка, так почему же я угрожаю убить двух человек?

Моё противостояние не длится долго.

Линч слишком быстро бросается на меня и хватает зазапястье железной хваткой. Я роняю нож и кричу, когда он начинает сжимать его. Я чувствую, как хрустит каждая косточка в моей руке.

— Отпусти её! — кричит мой отец, отчаянно пытаясь встать, но это бессмысленно, не с этим громилой, который прижимает его к полу.

— Преподай ей урок, — улыбаясь, говорит Брок, наблюдая за мной.

Я даже не вижу, как Линч наносит удар.

В один момент он меня сжимает, а в следующий я падаю на пол, мой левый глаз горит, а голова раскалывается. Мои колени такие слабые, как будто сделаны из желе.

Я едва могу видеть сквозь пелену слез, в моих глазах пляшут звёздочки, а зрение размыто. Я едва могу слышать, из-за появившегося грохота в ушах.

Но почему-то сквозь туман, я слышу громкий треск и беспомощные крики моего отца.

Я стараюсь прийти в себя, когда два чудовища отпускают его и, смеясь, уходят.

— Мы увидимся завтра, — говорят они на прощание. — И тебе лучше найти что-то получше, чём тухлые помидоры.

Мой отец, чуть не перевернув стол, падает на пол, сжимая здоровую руку, которая теперь, наверняка, тоже сломана.

Мы ползем навстречу друг другу, и, встретившись где-то посередине, цепляемся друг за друга и начинаем беспомощно рыдать.

Нас буквально раздирают ужасные ощущения.

Мой отец всегда был таким гордым человеком, и мне действительно больно видеть его таким разбитым и трусливым. Это ранит меня больше, чем мой пульсирующий от боли глаз.

К нам обоим приходит понимание того, что на этом всё не закончится, пока отец не умрёт.

Ресторан не становится оживленнее. Денег на него уходит больше, чём удаётся заработать.

Мой отец так долго содержал нас, с тех пор, как восемь лет назад умерла моя мать, тогда мне было всего десять. Может быть, настало моё время помочь ему.

Может быть, я смогу позаботиться о его долге, чтобы он смог в спокойствии провести свои годы, наслаждаясь гольфом.

Как бы то ни было, я должна попробовать.

Немного успокоившись, мы поднимаемся с пола, закрываем ресторан и садимся в машину, чтобы поехать в больницу.

По дороге у меня в голове появляется план.

Завтра я пойду к Кормаку Коннолли.

И постараюсь погасить этот долг.

— Но я лучший распространитель шести штатов! — этот парень визжит как маленькая сучка, пока Брок заламывает ему руки за спину.

Я устал от этого парня. Что за кусок дерьма станет продавать наркотики детям?

Сэм кричит сильнее, когда Брок усиливает хватку.

Кусок дерьма.

— Ты продавал детям, — говорю я, выходя из-за стола, пристально глядя на него. — Только полные ничтожества продают наркоту детям. Ты продаешь от моего имени. Это означает, что ты заставляешь и меня продавать наркотики детям. По-твоему, я ничтожество?

Сэмми в панике крутит своей немытой головой.

— Нет. Конечно же, нет.

Я запускаю руки в карман его джинс и вытаскивают пачку денег. Здесь, по крайней мере, три штуки. Я швыряю её на стол, и по комнате разлетаются стодолларовые купюры.

— Расслабься, — говорю я, видя его трясущиеся ноги. — Я не собираюсь убивать тебя. Я должен, но не стану. Всё-таки ты мой лучший распространитель, даже, несмотря на то, что ты кусок дерьма.

Глаза Сэмми опускаются по мои блестящие ботинки. Он боится меня. Так и должно быть.

Я не буду думать дважды, прежде чем закончить его жалкую жизнь.

Я лезу в карман и достаю свой нож. Его глаза произвольно расширяются, когда он слышит щелчок выскочившего лезвия.

Он вздрагивает от того, что я прикладываю лезвие к его подбородку и поворачиваю его голову до тех пор, пока он не начинает смотреть мне в глаза.

— Продай наркоту, ещё хотя бы одному ребенку, и ты увидишь, что произойдет.

Он не может отвернуться от меня, пока мой нож прижать к его горлу, и я вижу правду в его окаменевших глазах.

Он не ослушается меня.

Никогда.

Или умрёт.

— Я не буду, — говорит он, глядя мне в глаза. — Я обещаю.

Мне не нужны его обещания, мне нужно, чтобы он боялся меня. А он боится.

— Отпусти его, Брок, — говорю я, закрывая лезвие и убирая нож обратно в карман.

Сэмми вздыхает с облегчением, когда зверь отпускает его.

— Спасибо, сэр, — пресмыкаясь, говорит он, складывая руки перед собой. Я бл*дь ненавижу жополизов. — Я не подведу тебя.

Я перевожу взгляд на Линча, и он, кивая, быстро хватает жирную шавку. Брок открывает дверь моего офиса, и Линч буквально выкидывает его в коридор.

Брок и Линч мои лучшие головорезы. Очень грубые и безмозглые. Они делают то, что я говорю, и максимально следуют законам. Они заставляют людей платить, прикрывают мою спину и после меня, они самые важные люди в моей компании.

— Присматривайте за ним, — говорю я, после того, как Брок закрывает дверь. — Если вы услышите, что он вернулся на детские площадки, вы приведете его ко мне. — Я хочу расправиться с ним лично.

Спустя несколько минут раздался стук в дверь. Он такой мягкий и робкий, что я едва слышу его.

Брок приоткрывает дверь и начинает смеяться, когда видит, кто там стоит. От любопытства я наклоняю голову набок, пытаясь рассмотреть, кто пришёл, но Брок заслоняет вид.

— Кто это? — спрашиваю я.

Брок с ухмылкой оборачивается и смотрит через плечо.