Здесь Цеппели уже отвлекается от того, что он просматривал на своём ноутбуке, стоящем на кофейном столике, и вопросительно глядит на ДжоДжо. Даже не просто вопросительно, а с некоторой долей волнения.

- Кто-то успел пригласить её раньше?

- Не-а, ещё хуже!

На лице Цезаря появляется хмурость.

- Так. Я точно знаю, что вечеринку никто не отменял, так что, наверное, на этом мои предположения заканчиваются, - через секундную паузу говорит он и, подперев голову рукой, локтем второй почти неощутимо толкает Джозефа в бок. – Колись в таком случае, что у тебя стряслось.

Теперь Джостар начинает мяться. Чёрт. Может, не стоило так сильно показывать своё раздражение? Потому что рассказывать о его причине – это немного… неловко, по меньшей мере. И в лучшем случае Цезарь ему посочувствует. В худшем – засмеёт, а потом скажет, что он сам в этом виноват. И пусть это и было правдой, лишний раз это слышать ну очень не хотелось.

Так, ладно, пауза затягивается, а Цезарь всё ещё выжидающе смотрит. Джозеф тяжело вздыхает, а потом решает – или пан, или пропал.

- Ладно, дело вот в чём. Сегодня мы со Смоуки и ещё несколькими парнями играли во время перерыва в покер… - стоит ДжоДжо начать, как Цезарь тут же закатывает глаза и качает головой.

- Дай угадаю – тебя спалили за шулерством? – ровным тоном интересуется он, прерывая начатый рассказ. После паузы в минуту Цеппели вновь вздыхает. – Я сколько раз тебе говорил, что мухлёж тебя до добра не доведёт. Но слушал ли ты меня? Нет, конечно.

- Слушай, я это всё и без тебя знаю. Но чёрт возьми – всё шло прекрасно! А потом Смоуки взял и спалил мне всю контору, - фыркает Джозеф, скрещивая руки на груди. – А ещё друг называется.

- Ну, если ты пытался обмухлевать ещё и его, то тут, скорее, так тебе и надо, - хмыкает Цезарь. Затем, видя, что ДжоДжо лишь больше мрачнеет, добавляет, чуть похлопывая друга по плечу. – Ладно. На что вы играли?

- На наказания. Все проигравшие должны были выполнять условия, поставленные победителем, - ворчит Джозеф.

- Я так понимаю, раз тебя раскрыли, то в итоге и наказание выпало только тебе, - Цеппели негромко усмехается. – Какое же?

На ещё добрых несколько секунд в воздухе повисает молчание.

- Они сказали, что я должен буду прийти на хэллоуиновскую вечеринку в платье, - наконец, выдавливает из себя Джостар.

И опять тишина. Практически на полминуты. Ничего не понимая, Джозеф переводит взгляд в сторону Цезаря, ожидая увидеть, что тот старательно сдерживает себя от того, чтобы расхохотаться в голос. Но обнаруживает своего друга погружённым в глубокое раздумье.

- Эм… Цез? Я, конечно, рад, что ты сейчас не ржешь надо мной как умалишённый, но твоя задумчивость меня несколько настораживает, - с долей осторожности протягивает Джостар.

- Да не, я просто… - здесь Цезарь не выдерживает и всё же коротко усмехается, а затем быстро поднимает руки в примирительном жесте. – Спокойно, не напрягайся так. Просто твоё положение натолкнуло меня на одну мысль.

- Это на какую ещё? Давай, теперь ты колись, – Джозеф озадаченно хмурится. Что внезапно могло прийти в голову этому итальяшке, исходя из того, что ему только что было сказано?

Цеппели секунду молчит, проводя рукой сквозь волосы, затем выдыхает и улыбается.

- Хорошо. Если коротко – то ты не один недавно проштрафился. Мой однокурсник, Марк, ещё вчера сумел взять меня на слабо, - отвечает он. – Он сказал, что я никогда не приглашу на вечеринку девушку, которая будет если не первой красавицей, то хотя бы просто симпатичной.

- Ла-а-адно? – сперва непонимающе произносит Джозеф, но в следующий миг до него доходит. Он коротко моргает, затем усмехается. – То есть, ты предлагаешь, чтобы я…

- Был в качестве этой самой «не-очень» девушки, да, - согласно кивает Цезарь, ухмыляясь.

- Хочешь сказать, что ты не нашёл другой кандидатки? – и прежде, чем Цеппели успевает ответить, ДжоДжо добавляет. – Сейчас ты ответишь: «Потому что для меня нет не красивых девушек».

- Потому что для ме- - только и произносит Цезарь, а потом смотрит на него долгим взглядом. – Ты опять за своё? – получив в ответ широкую улыбку, он качает головой. – В общем, да. Во-первых, потому что я не хочу обижать ни одну из дам. А во-вторых, потому что понятие красоты у всех – индивидуальное.

- Казанова как всегда – всем дамам услужит, - хмыкает Джозеф. А потом слегка щурится и нарочито манерно прикладывает ладонь к груди и хлопает ресницами. – Погоди, тогда получается, что я для тебя – недостаточно хороша?

Цезарь некоторое время смотрит на него, замерев в ступоре, а затем разражается громким хохотом.

- Нет-нет, синьорина, я вовсе не имел в виду это! – еле проговаривает он, не переставая смеяться.

Джостар вновь ухмыляется, довольный такой реакцией. Не то, чтобы Цезаря было в принципе трудно рассмешить. Но обычно он и правда был парнем достаточно серьёзным, а заставить его смеяться так открыто мог только Джозеф. Получилось у него это, конечно, далеко не сразу, но в последнее время итальянец всё чаще именно смеялся над его шутками и глупостями, нежели закатывал глаза с видом «Я дружу с идиотом». И Джозефу этот факт очень сильно грел душу.

- Ладно. А вообще я немного не понимаю, почему ты просто не взял и не отказался, - слегка пожимает плечами ДжоДжо, когда Цезарь относительно успокаивается.

- Потому что, - Цеппели чуть прокашливается, приводя свой голос в норму, - это дело чести, ДжоДжо. Вот ты сам на моём месте смог бы проигнорировать такой вызов?

Джозеф на краткий миг задумывается, взвешивая все за и против, а затем отрицательно качает головой.

- Ты прав. Просто так подобное не оставишь – ещё начнут говорить, что ты слабак и не смог выполнить такое простое условие, - усмехается он.

- Вот именно, - кивает Цезарь. – Так что, - он выпрямляется, протягивает руку Джозефу, и с его губ вновь срывается короткий смешок, - для меня будет честью пригласить вас, bella donna*, быть моей парой на вечеринке, посвящённой празднованию Хэллоуина. Я искренне надеюсь, что вы не откажете мне.

Чёрт возьми, этот Казанова. И как только девушки сами не смеются над таким манерничанием? С трудом сдерживая смех, Джозеф с той же жеманностью кладёт свою ладонь поверх ладони друга и, кокетливо полуприкрыв глаза, повышенным до практически фальцета тоном отвечает:

- Конечно же, я согласна, синьор.

Проходит буквально секунда, и оба друга разражаются истерическим хохотом, практически скатываясь с дивана.

*

Прошла пара дней, и они начали потихоньку воплощать свой план в реальность.

- ДжоДжо. Что это? – на лице Цезаря прописывается такая смесь конфуза и отвращения, что Джозеф невольно смеется.

- Ну, Цезарино, неужели ты не видишь? Это – платье! – отвечает он, чуть выше поднимая названный предмет одежды.

- Это-то я прекрасно вижу! Но… - на момент Цеппели закрывает лицо рукой, бормоча что-то типа «Mio dio, perché**», затем выдыхает и указывает на платье. – Неужели ты не нашёл ничего более элегантного? – прежде чем Джозеф может вставить хоть слово, он тут же чуть машет рукой, перебивая. – Хотя, нет, предполагаю, что нет. С твоим-то вкусом…

- Эй! – а вот это уже было обидно. Он даже не дал ему объясниться! Сноб. Джозеф хмурится и дует губы. – Между прочим, я специально выбрал именно такое, - он опускает руки, чуть перебирая пальцами ярко-розовую ткань с рыжими полосками и подцепляя ногтями идущие по вороту блестяшки. – Прежде чем критиковать, мог бы вообще-то спросить, почему я так сделал.

Цезарь смотрит на него с некоторым сомнением, но потом в зелёных глазах мелькает доля сожаления – ага, то-то же, почувствуй себя виноватым. Продолжая сидеть на диване, он наклоняется чуть вперёд и опирается локтями о свои колени.

- Ладно. И почему же ты выбрал платье таких ужасных цветов и с этими жуткими пайетками? – на последнем слове Цеппели снова несколько кривит лицом.