Боже, и это он так опасался сказать? Цеппели выпускает наружу дыхание, которое он не заметно для себя задержал, и качает головой.
- Всего-то? А почему ты раньше мне этого не сообщил? – он смотрит на Джостара с ироничной ухмылкой, и тот несколько удивлённо моргает.
- Эм… Просто, - он отводит взгляд в сторону, несколько смущаясь, - я полагал, что то, что предлагает Сьюзи, - это то, что нравится тебе? Что типа ты захочешь чего-то запоминающегося, эдакой сказки наяву… - на это Цезарь вновь качает головой и тихо смеётся.
- Джозеф, да меня тоже тошнит от всей этой, как ты сказал, мишуры. Не надо мне никакой сказки – мне вполне достаточно того, что ты сам хочешь, честно, - ДжоДжо вновь смотрит на него с недоумением, и Цеппели только больше посмеивается. – Это ведь, считай, уже исполнение моей заветной мечты. Вернее, начало её воплощения, но уже это делает меня ужасно счастливым.
- Твоей мечты? А… какая она? – с интересом спрашивает Джозеф. Цезарь хмыкает, затем прикрывает глаза.
- Что ж… Раз ты показал мне последнюю часть себя, то будет лишь честным сказать тебе о том, что я хочу больше всего на свете, - он придвигается ещё чуть ближе, освобождая свою руку и обвивая её вокруг пояса Джостара. – На самом деле, всё просто до смешного. Я всего лишь хочу счастливой жизни. И большую, крепкую семью.
Снова повисает тишина, но Цезарь не чувствует никакого напряжения. Только лишь то, как в какой-то момент знакомые тёплые пальцы запутываются в его волосах и слегка их взъерошивают.
- Ну, начало и правда положено, любовь моя, - и от этих сказанных негромко, но с большой нежностью слов на губах Цеппели сама появляется улыбка.
- Да. А что будет дальше – там посмотрим, - соглашается он, и они снова затихают на некоторое время.
А после Цезарь слегка сжимает свою руку на поясе ДжоДжо и негромко произносит:
- Поехали домой, mia stella.
*
На обратном пути Цеппели не надевает шлема на голову, предпочитая позволить ветру развевать его волосы и обдувать лицо. От этого ощущения ему становится ещё лучше, особенно – когда он кладёт голову Джозефу на плечо и прижимается к нему всем телом. Кажется, что в этот момент они – одно целое. И хочется, чтобы это никогда не заканчивалось.
Конечно, Сьюзи не очень рада тому, что они бросили её на два с лишним часа, да ещё и без особого объяснения причины. Но когда парни решаются сказать ей всё, что сами не так давно обсуждали между собой касаемо планов на свадьбу, она долго-долго смотрит на них строгим взглядом, а потом качает головой и смеётся.
- А сразу сказать было не дано? Балбесы. Ладно, так и быть, сделаем всё намного проще. Повезло вам, что я только начинала бронирование некоторых вещей – это можно легко отменить, - отвечает девушка, и у ребят сразу же становится гораздо легче на душе. Всё-таки Сьюзи Кью была замечательным другом, тут ничего не скажешь.
- Но костюмы мы вам всё же подберём как следует, - замечает Сьюзи напоследок, и здесь уже спорить с ней как-то не хочется.
========== XXI. Scar worship. - Восхищение шрамами. ==========
Цезарь Антонио Цеппели был человеком поистине необычайной красоты. Так думали многие люди, знавшие его в разной степени близости. Даже просто сторонние наблюдатели отмечали его привлекательность, и этим Цезарь в своё время достаточно часто пользовался.
Стройная фигура в купе с крепким сложением. Правильное лицо с достаточно ярко выраженными скулами (лишь подчёркнутыми парой необычных родимых пятен), прямым носом, тонкими губами и выразительными, ярко-зелёными глазами. Всегда уложенные коротко стриженые волосы цвета пшеницы. Конечно же, всё в целом составляло поистине приятную для глаз картину, а манеры истинного джентльмена только дополняли образ и лишь больше притягивали окружающих к итальянцу, который на первый взгляд также казался несколько загадочным. Но на деле же мало кому позволялось узнать Цеппели больше, чем просто юношу с внешностью подобной греко-римским статуям и хорошими манерами. Цезарь был крайне скрытен, и его умение сплетать различные слова в поистине услаждающие слух речи всегда легко отвлекало внимание, так что никто не задавал ему ненужных вопросов. И от этого многие связи Цеппели были довольно скоротечными и забывались так же быстро, как и появлялись.
Когда-то Джозеф Джостар был одним из тех немногих, кто не попал под влияние обаяния Цезаря. При первом знакомстве эффект был абсолютно противоположным обычному – если до этого Цеппели мог с лёгкостью расположить себе любого, то в данном случае он так же быстро нажил себе врага. Не то чтобы такого не происходило никогда, но всё же это являлось достаточной редкостью. Даже с юношами. Но здесь вышло так, что коса нашла на камень, и поначалу произошёл конфликт. Любые красивые слова игнорировались, а привлекательная внешность только раздражала.
Но так было только в самом начале. И лишь потому, что они плохо знали друг друга. Естественно, по прошествии времени оказалось, что первые впечатления были ошибочными, и мнение Джозефа о Цезаре переменилось в более положительную сторону. И чем дальше шли дни, тем больше приятных качеств обнаруживал Джостар в своём новом знакомом.
Сейчас, если кто спросит Джозефа, что он думает о Цезаре Цеппели, то его мнение не будет особо отличаться от мнения тех, кто лишь поверхностно знает этого парня. Но это лишь потому, что сам Джостар скажет его такими словами. На самом же деле он просто так скроет нечто более глубокое.
Ведь Джозеф знает, что таится за красивой маской – достаточно тяжёлая в плане характера, но многогранная, сильная, поистине интересная личность. И также он знает, что именно сделало эту личность таковой.
Да, у Цезаря и правда красивые тело и лицо. Это вполне очевидно, тут разве что слепой этого не заметит. Но только Джостару известно, что в определённых местах бледную, кажущуюся идеальной кожу перечёркивают разные по виду шрамы. На первый взгляд – совершенно не заметные. А всё во многом потому, что в обыденности на теле их скрывает одежда, а на лице – слой тонального крема или же бандана (из тех, что ближе к волосам).
Эти шрамы – следы того, что как раз и сделало Цеппели таким, каким он являлся. Немое напоминание как об ошибках прошлого, так и о несколько более приятных моментах, пусть след они и оставили после себя не самый хороший. Цезарь достаточно чётко помнит, с каким воспоминанием связан каждый из них. И до определённого момента он не рассказывал об этом никому. Но, как и во всех прочих ситуациях, Джозеф и здесь умудрился отыскать свой подход к нему. Такой, которому было просто невозможно сопротивляться.
- Откуда у тебя вот этот? – интересуется ДжоДжо, легко касаясь пальцами бледного шрама, идущего по правому боку Цезаря. Длинного и, похоже, бывшего когда-то достаточно глубокой раной. Звучать притом Джостар старается как можно ненавязчивей – мол, не то чтобы обязательно отвечать на этот вопрос (учитывая ещё, что он в принципе сейчас занят довольно важным делом).
Цеппели опускает взгляд вниз, продолжая спокойно лежать спиной на кровати, головой откинувшись на подушку сзади. Он коротко задумывается, затем переводит взгляд на Джозефа.
- Почему ты спрашиваешь? – светлая бровь чуть вопросительно изгибается.
- Просто интересно, - слегка пожимает плечами Джостар и вновь проводит пальцем по чуть более светлой по тону коже. – У тебя в принципе так много шрамов. Наверняка за каждым из них стоит какая-нибудь достаточно крутая история.
- Они в большинстве своём характеризуются как «я был молод и глуп», тут нет ничего крутого, - вздыхает Цезарь и проводит рукой сквозь свои волосы, слегка хмурясь. Видимо, он не очень доволен, что Джозеф приостановил свои ласки, дабы позадавать внезапных и не совсем уместных вопросов.
- Ну, так можно охарактеризовать и все те, что есть у меня, - усмехается ДжоДжо. – Однако ты спрашивал меня насчёт некоторых из них, и я отвечал тебе вполне подробно.
