- Что за шум, а драки нет?

- Т-ты? – нахмурился мажор, усиленно моргая, словно силился что-то вспомнить.

- Я, дорогуша, - благосклонно согласился любитель виски в моём лице.

- Харрасмент тебе, что ли, впаять? – задумчиво протянул Веник. Я же тихо прифигел. Но почти тут же ответил:

- Это когда босс домогается подчинённого? Ты же у нас босс.

- Я босс? – в пьяненьких глазах Вениамина зажёгся недобрый огонёк. – Мне тут Васенька кое-что рассказал. Он, оказывается, в курсе, кто ты у нас такой.

Я недовольно глянул на гота и обомлел. Его почти загрёб под себя Егорушка и что-то тихо рокотал в красное ухо. Даже уточнять не захотелось, в курсе чего наш вьюноша. Похоже, добрые люди из его конторы успели просветить малого, ху из ху в моих пенатах. А Веник довольно улыбнулся и спросил:

- Ну так что, БОСС, как насчёт харрасмента?

И почти воочию я увидел, как прощально помахала лапкой мечта однажды вызвать его на совещание вместе с дядей и увидеть охренение на наглой моське.

- Твои альтернативы, солнце? – подался я к мажору, разглядывая бледноватое лицо с лихорадочно блестящими глазами.

- Или ты его повторяешь, или я бью тебе морду, - улыбка на лице Веника стала удивительно зовущей, у меня даже щёки загорелись. Нихрена себе заявочка… Стоп. Что он только что сказал? Повторить? Я заржал не хуже обкуренного коня. Мелкий засранец присоединился. В этот момент Васька отдёрнулся от Егора, вскочил и почти крикнул, ткнув кулачком амбалу в грудь:

- Ты вообще охренел?! Я тебе что, нимфетка, что ли?! Пошёл на хрен!

И гот срисовался с горизонта, а Егор ошарашено уставился на нас с Веником. Я сглотнул и сказал:

- А я что? Я сам в шоке!

- Ты чего ему наговорил? – насупился Веник, глядя на Егора исподлобья.

- Просто предложил погулять в парке, сладкой ваты похавать…

В его голосе сквозила растерянность.

- Ты уверен, что говорил только про вату? – усмехнулся я.

- Ну, не только, - я с большим удивлением увидел, как обычно жёсткое невозмутимое лицо друга заливается краской. – Всё равно я его обломаю.

- Так понравился? – удивился я, чувствуя внутри что-то похожее на… радость? Неужели Егору в кои-то веки повезло. А с учётом того, что ночью Василёк рассказал мне, может быть именно Егор и является объектом его чувств? Не удивлюсь, наша гора многим западает в сердце. – Тогда только удачи, солнце!

Егор набулькал в стакан новую порцию виски, настороженно посмотрел на дозу, хмыкнул и отодвинул тару от себя в сторонку. И я окончательно поверил, что наш человек-гора заинтересовался готом. Веник же требовательно дёрнул меня за руку и прошептал горячим ветром в ухо:

- Ты будешь домогаться или нет?

- Плётки, латекс, наручники брать? – уточнил я невозмутимо, на что Веник усмехнулся и ответил так же шёпотом:

- Щас прямо здесь стану жертвой твоего домогательства! Решай. А то, по ощущениям, ночью было ни то ни сё. И жопа не болит, и член не потёрт.

Я закашлялся, успев как раз приложиться к стакану с соком. Этот парень умеет удивлять, мать его так. И смешить. Отфыркавшись, я залпом приговорил свою дозу виски, добавив к уже шумящей голове порцию дурмана, а затем просто схватил мажора за руку, встал и потянул его за собой. Веник с готовностью подскочил, качнулся и попытался изобразить стойкого оловянного солдатика:

- Чего прикажете, мон женераль?

- Хараасмент, так харрасмент, - согласился я, а в душе завертелась настоящая буря эмоций. Этого мелкого хулигана одновременно захотелось обнять крепко-крепко, нашептывая в ухо всякие милые глупости, и отыметь так, чтобы плакал от удовольствия под дым сигарет нервных соседей. А ещё что-то вязкое, родное и пушистое зашевелилось в сердце, словно учуяло часть себя. То, что совсем недавно воспринималось как кусочек пустоты, теперь стало теплеть, наполняясь ожиданиями чего-то нового. Чем-то мажор меня пронял. Захотелось выяснить – чем именно.

Мы попрощались с Егором и через гардероб вывалились из клуба в солнечный морозный день. Пришлось вызывать такси. Пока ждали, Веник успел слегка проветриться и подрастерять хмель из головы. В какой-то момент он с каким-то брезгливым интересом спросил:

- И зачем все эти маски?

Злость во мне рыкнула и отозвалась через зубы:

- А чтобы ты спросил… Какое тебе вообще дело? Только сбежал, и уже с другим шашни завёл.

- Оба-на! Ревнивый дворник с дипломом, - проворчал Веник. – И как тебе чувствовать себя серым кардиналом? Не жмёт корона?

- Неа, - уже спокойнее ответил я.

Мы угнездились в подъехавшую машину и поехали на место моего наполовину удавшегося розыгрыша, то есть ко мне домой. «Майбах» пришлось бросить возле клуба – виски не лучшая педаль в любом авто. Ехали недолго – всего лишь обратно к моему дому. Расплатившись с таксистом, я вытащил из салона машины осоловелого мажора, и мы вштормились в подъезд. Удивительное дело – так и не коснулись никакой из стен. Венька напористо прижал меня к стене и впился в губы тяжёлым поцелуем. Его губы, сначала холодные и твёрдые, очень быстро стали плавиться от нашего дыхания. Оторвавшись от моего шалого ответа, Веник хрипло выдохнул и сильно врезал кулаком в штукатурку возле моего лица, после чего пробормотал:

- Ненавижу. Таких как ты. Двуличных и пустых.

Это я-то двуличный?! Невольно сорвались ответные слова:

- А сам-то! Пальцем о палец в жизни не ударил. Живёшь на всём готовом. Чуть хвостик прищемили, богатая родня тут как тут, помогает, несёт всё на блюдце с голубой каёмочкой.

- Да что ты знаешь? – на лице Вениамина расцвела кривая улыбка. Он попытался одёрнуть своё пальто, но почти сразу вновь упёрся ладонями в стену рядом с моей головой: - Ты приходил домой избитый в кровь, а твоим родителям до одного места – они с друзьями празднуют контракт?

- Живые, - выдохнул я. В глазах слегка потемнело. – Да я бы с удовольствием приходил в дом к живым родителям, мажор.

Веник моргнул, стремительно покраснел и, запинаясь, сказал:

- Ещё скажи, что сирота детдомовский.

- Нострадамус, блядь, - обронил я, оттолкнул его в сторону и добавил: - Так ты идёшь ко мне или нет? Кофе в чашке с утра не обещаю, а вот в постель, да с размаха – вполне.

- Ну ты и мудак, Миша, - весело оскалился Веник. – А если после такого кофе по хлебалу настучу?

- Кажется, у нас кончились слова, - задумчиво констатировал я. – К угрозам перешли… Не находишь?

- Нахожу, - кивнул Веник, - прячу, а потом снова нахожу.

- Пошли уже, пьянь, - я обхватил его за плечи, и мы двинулись к лифту.

- От пьяни слышу, - через несколько секунд пробурчал мажор, когда перед нами распахнулись двери лифтовой кабины, выпуская на моём этаже. Ещё через пару минут мы ввалились в квартиру, где началось обоюдное издевательство. Мы словно были на одной волне. Похоже, каждому хотелось довести другого до белого каления неспешными ласками и раздеваниями. Ничего не обсуждали, не ругались, не спешили – просто, едва захлопнув дверь, начали неспешно избавлять друг друга от одежды, не разрывая губ ни на секунду. Мутноватым от выпитого сознанием я в определённый момент понял, что мы стоим в зале, на знаменитом ворсистом ковре в одних рубахах. Оттолкнув от себя мажора, нервно хихикнул и выдавил:

- Это теперь так вместо пижам и ночнушек бывает?

- Ну так сними, если мешает, - вальяжно ответил Веник, медленно стягивая с плеча светящуюся в сумраке белую ткань. Дневной свет едва проникал в комнату сквозь плотные занавески, придавая обстановке пещерную таинственность. От волны горячего возбуждения у меня перехватило дыхание. Тело у него всё-таки охренительное! Узкобёдрый, бледный, формованные мышцы, ни капли не перекачанные, тёмные пятнышки сосков, треугольник русых кудряшек в паху… И колом стоящий член, кокетливо задравший подол дорогой сорочки. Я застонал сквозь зубы, ощущая тягучую ломоту в своём каменном члене, на что Веник, словно очнувшись, тряхнул головой и самодовльно распорядился:

- Сходи в душ, подготовься!