Крупные хлопья снега не успевали коснуться кожи, таяли, превращаясь в капельки воды. Я подгрёб остатки снега у крыльца к стене, поддел слипшийся ком лопатой и отнёс к куче этого добра возле речного берега метрах в десяти. Вернувшись к крыльцу, с сомнениями оглядел мраморные ступеньки и помахал Аркадию. Охранник невозмутимо вынес мне из тёплого холла веник, и я принялся обметать крыльцо, надеясь, что снег всё-таки уймётся, и после обеда не придётся разгребать новый завал. Пока я ковырялся веником в щелях мраморной кладки, сзади зашуршали колёса подъезжающего автомобиля, хлопнула дверца, и хрипловатый баритон с ленцой произнёс:

- Ты бы, дядя, обмёл мои туфли.

Оба-на… Я усмехнулся, подмигнул офигевшему Аркадию, ждущему веник, напустил на себя вид работяги и развернулся со словами:

- Баре давно кончились. Могу веник дать, сами и обметёте.

У крыльца стоял парень лет двадцати пяти с аккуратной причёской на светловолосой голове и пронзительно-жёлтыми глазами, прищур которых не обещал ничего хорошего. Одет посетитель был в дорогое пальто, из-под полы которого острыми стрелками на мир смотрели брюки явно фирменного костюма и носки идеально начищенных туфель. Если бы не налёт презрения в янтарных глазах мужчины, я бы представился сразу, но чёрт меня дёрнул скривиться и добавить к уже сказанному:

- Ручонки-то не переломятся, думаю.

- Да ты знаешь, с кем разговариваешь? – процедил этот мажор.

Конечно, я знал, кто осчастливил мою фирму своим присутствием. Вениамин Андреевич Гехт, любимый племянник моего зама, сын его младшей сестры, давно укатившей в Англию, удачно выскочив замуж за мелкого дипломата. Виталич как раз вчера просил взять прилетающего на родину парня на работу, пока он не определится с дальнейшей жизнью. Ещё утром я сомневался, идти навстречу заму или ну его на фиг… Но сейчас, увидев и услышав наглеца, понял, что ни за что не упущу такой экземпляр рода человеческого. Похоже, надо мальчика приучить к российской действительности, в которой ни в коем случае не стоит судить о человеке по внешнему виду. Да и симпатичный парень. С моей ориентацией будет интересно прощупать этого «руссо-европиша» на предмет его отношения к геям. Внутри стало даже как-то тепло, а в паху отметилось шевеление. Хорош, чертяка, очень хорош. Правильные черты лица, большие глаза, буря эмоций в каждой чёрточке, огонь, а не парень… Интересно, какая у него фигура спрятана под этим пальто?

Пока я предавался размышлениям, племянник директора с чувством собственной значимости брезгливо сказал:

- Завтра ты здесь уже не работаешь, понял?

- А чего ж не понять-то? – я пожал плечами и вернулся к обметанию крыльца, рисуя в голове картинки одна горячее другой. Когда там у нас следующий корпоратив? Может, добавить в него посещение сауны? А чего, это мысль. Веник прошествовал мимо меня, брезгливо поморщившись, поздоровался с Аркадием, и они оба вошли в тепло офисного здания. Я же тихонько засмеялся, глядя на кожаный чемодан, притулившийся на крыльце с видом брошенной собаки. Ближайшие дни обещали стать очень интересными. Веник… Буду звать тебя так.

Комментарий к 1. 25 декабря, четверг. Михаил. Руссо-европиш обыкновенный.

Полностью поменял концепцию. Хорошо, что в прошлый раз не стал выкладывать всё сразу. Теперь намного интереснее стало, с моей точки зрения. Хотя, на вкус и цвет… Спасибо всем, кто так долго ждал!

========== 2. 25 декабря, четверг. Вениамин. Грязь танков не боится? ==========

Река была такая река… Словно остекленевшая, да ещё и снег валил. Выбравшись из такси, я осмотрелся. После скандала из-за помятого чемодана в аэропорту и бесконечного рассказа водителя-кавказца о его доблестном раллийном прошлом тишина просто умиляла. Половину дороги от аэропорта до Н-ска я буквально провисел на дверце старенькой «тойоты», с ужасом зажмурившись – только ралли на битой дороге с нехилым трафиком мне и не хватало по прилёту на историческую родину. Ну, мама, удружила! Дёрнул же меня чёрт ляпнуть при ней, что скучаю по родному городку! Да чтоб вы все знали – чего может помнить человек о своём двухлетнем возрасте?!

Уехали мы в Англию больше двадцати лет назад, когда мать умудрилась на каком-то выставочном съезде текстильного производства познакомиться с мелким английским дипломатом одной крупной фамилии - Джеймсом Пикериджем-младшим. Наследник руин в живописных окрестностях Букингема воспылал к маме такой страстью, что её, да и меня якорем, унесло на туманный Альбион. В общем-то, жилось нам в Британии неплохо. Я вырос, школу закончил с “А” уровнями почти по всем предметам, выучился в частном Букингемском университете на бакалавра по связи, журналистике и маркетингу. Спасибо отчиму – запихал туда чуть ли не силой. Теперь не жалею, хотя поначалу было тоскливо. «Золотая» молодёжь вокруг, то да сё… Но со временем узнал студенческую жизнь поближе, и вся позолота с оголтелых громил сползла. Оказались нормальные парни и девчонки. Именно в стенах кампуса нашего универа я и постиг главную новость своей непутёвой жизни. Мужское общество мне ближе ближайшего. Девушки, конечно, тоже ничего так – для поболтать вообще в самый раз. Но не более того. Парочка опытов закончилась плачевно, пришлось смириться и начать получать удовольствие.

После защиты диплома пошёл работать в средней руки фирму по посредническому консалтингу, где познакомился с Лероем, моим нынешним парнем. Вот с его-то подачи месяц назад у меня чуть и не случился каминг-аут в милой домашней обстановке. Пришлось врать и изворачиваться напропалую. Всё-таки отчим – человек старой закалки и к геям относится не очень улыбчиво. Да что там… Как-то раз на моих глазах устроил моральное изнасилование юному молочнику, про которого давно ходили слухи о голубоватости. У меня до сих пор мороз по коже гуляет при одном воспоминании о бледном парнишке, буквально размазанном патетикой и презрением гордого Пикериджа. Как-то не хочется оказаться в его шкуре. Да и маму расстраивать не хочется, она у меня в последнее время со здоровьем подкачала.

И вот этот гад Лерой на семейном ужине, куда я его пригласил, принялся нагло домогаться меня ногой под столом. Это было что-то! Меня аж в жар бросило, причём вовсе не от стеснительности. А потом он припёрся в мою комнату. В общем, утром нас застукали. Хорошо, хоть мы успели частично одеться. Пришлось на удивлённые вопросы врать, что рассказываю другу о России, я же там родился. Слово за слово, и мама умилилась и упросила Джеймса отправить меня к русской родне на два-три месяца. Потом были сборы, проводы, опять сборы, ещё проводы… Лерой словно с цепи сорвался. Неделю из постели не выпускал, засранец! В итоге, договорившись на работе и получив карманные капиталы у отчима, я полетел…

И вот, в преддверии Нового Года, я стою на берегу реки в заштатном российском городке, пытаясь сообразить, что дальше-то? Дядя Сергей по телефону потребовал, чтобы я сразу по приезду навестил его в офисе… Такси довезло до этого зловещего здания. Ничего так сарай – стекло, бетон, охранник у входа и запаренный дворник с веником в руках.

Поднявшееся раздражение требовало выхода. Конечно, никогда не считал достойным изводить прислугу, но здесь не Англия! Так что… Я проводил взглядом уезжающее такси, пнул дорогим ботинком покорёженный русским гостеприимством чемодан и сказал, пристально глядя в спину дворнику, облачённому в синюю спецовку:

- Ты бы, дядя, обмёл мои туфли.

Мамины стараниями и репетиторскими усилиями русским я владею хорошо, практически без акцента, хоть и прожил всю жизнь в Англии. Так что мужчина, русоволосый крепкий тип ростом с мои метр восемьдесят, прекрасно всё понял. Дворник разогнулся, тряхнул веником и обернулся, заинтересованно уставившись на меня тёмно-карими глазами. Убийственное сочетание, скажу я вам – блондин с тёмными глазами. И никогда мне не нравилось! Воображение тут же попыталось представить, как эти глаза темнеют ещё больше от удовольствия… Чего-то я даже взмок. Работяга усмехнулся, хлопнул себя веником по правой штанине и сказал: