— Рыжая стерва… — негромко повторил Рамси.

Казалось, он не понял, что именно услышал. Его рука легла на горло Теона, пальцы сжимались и разжимались, надавливая на кадык.

Теон замер под его хваткой. В любой момент Рамси может сдавить так, что глаза полезут из орбит, а легкие будет разрывать от недостатка воздуха.

— Так почему ты не выполнил то, что я тебе велел? — повторил он, усилив хватку на горле Теона.

— Да потому, что вся страна увидела меня по телику. Эта стерва всем показала, каким я был до тебя и каким ты меня сделал. Даже мне. — Теон усмехнулся и сунул под нос Рамси трехпалую ладонь. — И как я плакал и ползал перед тобой на коленках — страшный, беззубый, грязный Вонючка. Но даже после этого я забрал твоих собак и таскался к тебе в тюрьму, как побитая сутенером шлюха. Даже мячики принес, твою мать, чтобы ты руку разрабатывал. И как-то даже не подумал, что потом этой самой рукой ты меня и прикончишь. А пока я писал тебе письма и ходил на свидания, ты в камере пялил Миранду.

Теона понесло, ему было не остановиться. Наплевать, что он скоро сдохнет. Но сейчас можно успеть высказать Рамси хоть что-то, пока тот его слушает.

— Знаешь, одно дело изо всех сил стараться вытравить все это из своей памяти и убедить себя, что я давно уже не твой Вонючка, и совсем другое — самому увидеть этого Вонючку по телевизору, а вместе с тобой его видят все и знают, что это ты. И жалеют, твою мать! И осуждают, что я таскаюсь к тебе в тюрьму, словно жена алкаша, что едва припудрив синяки, бежит забирать из участка заявление о побоях. Одного этого с лихвой бы хватило для того, чтобы сбежать на Край Тени и больше никогда с тобой не встречаться.

Теона ощутимо трясло после этой неожиданной исповеди. Если бы не алкоголь, которым накачал его Рамси, вряд ли бы он отважился высказать все это вслух.

Он сделал глубокий вдох и продолжил:

— Но у меня есть и настоящее оправдание. Мой папаша склеил ласты, и я ездил на Пайк его хоронить. Если не веришь — почитай некрологи. Даже в местных газетах их можно найти при желании.

Все это время Рамси молчал, одной рукой крепко обнимая Теона за плечи, а второй — придерживая шею. Его ладонь скользнула вниз, к ключицам, когда тот говорил о своих чувствах после кошмарного репортажа Мелисандры, но затем, когда речь зашла об отце, пальцы Рамси вновь сомкнулись на горле Теона.

Тот посмотрел в бледные, ничего не выражающие глаза. «Что, решил задушить меня за то, что я наконец-то сказал тебе правду? Отличная смерть. Давай, сделай это. Только сделай быстро».

— Почему ты снова сбежал от меня? — медленно растягивая слова, спросил Рамси. — Я все продумал, каждый наш шаг. Мы навсегда остались бы вместе, ты и я. Я — твой, а ты — мой. Помнишь это, Грейджой? Вся жизнь впереди, и ты рядом со мной. Но ты сбежал. Почему, твою мать, ты сбежал?!

Он сильно сдавил шею Теона, но тут же ослабил хватку, словно не желая своей жертве быстрой смерти от удушья. Теон поперхнулся, пережатое горло мгновенно пересохло, и тут его охватило бешенство. Он резко вскочил с дивана, выскользнув из рук Рамси, который явно не ожидал от него такого порыва.

— Почему сбежал?! И впрямь, почему? Может, потому, что ты нихера не слушаешь и нихера не слышишь?! Потому, что я для тебя по-прежнему говорящая зверушка? Ты понял хоть одно слово из всего, что я сейчас сказал?

Теон и сам не понимал, откуда взялись в нем гнев и горькая обида, которые с каждым мгновением распаляли его все сильнее. Он знал, что ему нечего терять. Если итог будет одинаков, зачем бояться, скулить и трястись? Ужас, который он всегда испытывал в присутствии Рамси, испарился. Исчез страх боли и ее ожидания, Теон почувствовал полное освобождение, словно лопнула паутина кошмара, опутавшая его в момент первого знакомства с методами убеждения Рамси. Нечто похожее он испытал, сумев дать отпор Деймону, когда парализующий страх сменили злость и жажда возмездия.

— А ведь я почти поверил тебе, представляешь? После всего, что ты со мной сделал, после всей этой боли, крови, содранной кожи и отрезанных пальцев, я же тебе поверил, как последний дурак!

Теон стоял перед Рамси, который даже не потрудился сменить позу. Его рука вытянулась вдоль спинки дивана, на сбитых костяшках запеклась кровь.

— Я же почти поверил тебе! Во всю эту чушь поверил! Что ты меня любишь, что боли больше не будет, что ты будешь приходить в гости, и мы будем вместе гулять с собаками в парке под луной, как двое ебучих влюбленных! — расхохотался Теон. По его щекам потекли слезы, и он был уверен, что от смеха. — А ты выставил меня жалким ревнивым извращенцем, и теперь меня разыскивает полиция! Я был нужен тебе только для того, чтобы выйти из тюрьмы! А ты трахал Миранду и врал мне все время!

Теону стало уже почти все равно, как Рамси убьет его. На самом деле он убил его уже давным-давно.

— Ты твердил мне в каждой своей писульке, что не нужно тебя бояться, что ты изменился, что ты хочешь меня и никогда не причинишь боли! Хрена с два ты изменился, драный ублюдок!

Взвинченного до предела Теона прорвало, и он выпалил прямо в лицо Рамси:

— Да пошел ты нахер, Рамси Сноу!

Рот Рамси перекосился, в бледных глазах словно полыхнуло красным. Он тяжело поднялся с дивана и, не говоря ни слова, кинулся на Теона. Тот был готов к нападению и увернулся от удара в челюсть. Однако он переоценил свои силы — изнуренное тело и алкоголь на пустой желудок сыграли свою роль — колени Теона подогнулись, и он упал на пол, тут же перекатившись на бок, как учил его в спортзале Амбер. Но Рамси тоже потерял равновесие и, запнувшись о ножку кофейного столика, рухнул прямо на стеклянную столешницу, расколов ее на несколько частей. Осколки со звоном разлетелись в стороны, несколько кусочков угодили в Теона. Он успел приподняться на колено и принял защитную стойку.

Рамси наконец встал на ноги и стряхнул с себя стеклянные крошки. Пошатываясь, он двинулся к Теону, осколки хрустели под его подошвами. Рукав рубашки украшал длинный надрез, окаймленный кровавым следом. Он попытался пнуть Теона в лицо, но тот ухватил его за лодыжку и дернул на себя, и Рамси грохнулся навзничь, прямо на битое стекло.

— Твою мать, Грейджой! — зашипел он сквозь зубы, и Теона охватила злобная радость.

— Что, ублюдок, на свою боль у тебя не встает, только на чужую?

Рамси начал подниматься, и в этот момент Теон врезал ему в скулу, вложив в этот удар все свои силы. Болезненная отдача мгновенно пронзила его руку до плеча, пальцы онемели.

Удар снова откинул Рамси назад. Пока Теон переводил дыхание и растирал ушибленный кулак, Рамси перекатился на живот и приподнялся на локтях. В левой руке он сжимал крупный осколок стекла, похожий на уродливый нож из серого льда. Силы мгновенно покинули Теона. От осознания того, что он сейчас сделал, Теон застыл в ужасе, как в былые времена, а затем быстро отполз назад и уперся спиной в изножье дивана. Мгновенно возникший порыв ярости завершился столь же молниеносно, словно выплеснутый в тлеющий огонек бензин выгорел дотла за считанные секунды, оставив после себя обугленные ледяные обломки.

На щеке Рамси наливался багровым огромный кровоподтек, глаз начал заплывать. Все так же молча, глядя в упор на Теона, он медленно приближался к нему, сжимая в руке страшный осколок. С ладони капала кровь — Рамси порезался об острые края своего оружия. В наступившей тишине слышались лишь звуки тяжелого дыхания Рамси и противный скрежет стеклянного крошева под его ногами.

Теон видел, словно в замедленной съемке, как темно-красные капли срывались вниз с ладони и, падая, забрызгивали пол. Сейчас все закончится, и его кровь смешается с кровью Рамси на грязном полу среди осколков. Он так устал бояться мучительной смерти, что даже был рад этому.

Оказавшись на расстоянии фута от Теона, Рамси занес над ним руку с осколком и неожиданно отшвырнул его в сторону. Теон, уже простившийся с жизнью, ошеломленно смотрел на Рамси. Тот молчал, сжав в кулак раненую руку. Кровь струилась с его ладони, образовав на полу небольшую лужицу.