— Ты ничего не знаешь обо мне, — ответил Рамси. — В тюрьме свободного времени хоть отбавляй, и я потратил его с пользой, можешь не сомневаться.

— Не буду спорить с тобой. Взаимные обвинения и обсуждение ошибок не самое лучшее времяпровождение, — сказал Русе после паузы. — Мы не виделись больше года, потому что я публично отрекся от тебя и твоих делишек, но с тебя уже сняты все обвинения и теперь мы можем изредка встречаться в приватной обстановке. Может быть, хочешь чего-нибудь выпить в честь своего освобождения? Здесь подают прекрасное сухое белое вино двенадцатилетней выдержки. В тот год на виноградниках Лисса вызрел удивительный урожай.

— Виски, — отрезал Рамси, — чистый.

Бокал молниеносно появился перед ним на столе — крепкий борский напиток, не испорченный кубиками льда или содовой.

— На следующей неделе я женюсь, — будничным тоном объявил Русе, снова едва пригубив минеральную воду.

От неожиданности Рамси залпом осушил бокал, едва не поперхнувшись. Виски обжег горло и заставил выступить на глазах слезы. «Он сказал это всерьез?!»

— Свадьба будет скромной и пройдет в поместье невесты. К сожалению, ты не приглашен на торжество. Надеюсь, мне не нужно объяснять причины?

— Нашел богатую наследницу? — сказал Рамси первое, что пришло в голову.

— В соседнем зале моя невеста дожидается окончания нашей встречи. Ее зовут Уолда Фрей.

«О Боги! Та жирная свинья в розовом?!»

— Сделка более чем выгодная для меня, — сказал Русе. — Фреи не только списали все мои долги, но и передали долю в бизнесе, причитающуюся Уолде. К тому же издательство предложило моей будущей женушке неплохой гонорар за продолжение ее романа.

— Она успевает что-то настрочить в перерывах между едой? Поразительно, — скривился Рамси.

Разговор с отцом принял весьма неожиданный оборот. Неужели тот и впрямь вынужден жениться на розовой толстухе только для того, чтобы поправить финансовые дела? Рамси не подозревал, что у отца настолько туго с деньгами.

— Успевает, и весьма удачно. Ее книга пользуется большим успехом у домохозяек, — Русе спрятал легкую улыбку за салфеткой.

«Рецепты сраной выпечки с тонной масла и сливок?»

— Зачем тебе жениться на ней? Неужели дела настолько плохи, что пришлось вытрясти даже оффшорный банк в Браавосе?

— Почему тебя интересует оффшорный банк в Браавосе? — удивленно приподнял брови Русе. — Твоих денег там никогда не было. Что же касается моей грядущей свадьбы, я бы продолжил наш разговор, если бы тебе хватило ума понять, насколько выгоден в перспективе альянс с домом Фреев. Однако ты, как всегда, все пропустишь мимо ушей. Для человека, который привык действовать напролом, мои мотивы будут непонятны.

У Рамси на языке вертелся ответ, однако под пристальным взглядом Русе он не осмелился раскрыть рот и лишь шумно фыркнул.

— Кстати о свадьбах, невестах и семейной жизни, — продолжил Русе. — Я думаю, что твоим сумасбродствам пора положить конец. Пришло время остепениться.

«Что он несет?»

— Я подобрал тебе подходящую девушку, Рамси. Она скромна, послушна и недурна собой. Ее статус и приданое…

— Я не желаю брать в жены какую-то тупую овцу только лишь потому, что она полагается мне по статусу! — перебил его Рамси. — Надеюсь, денег Фреев тебе хватит, что восстановить былое величие дома. Я не намерен участвовать в свадебном фарсе.

— То есть ты готов бросить меня, своих людей и свой дом ради Теона Грейджоя?

Рамси резко вздрогнул.

— Я прекрасно знаю про твою противоестественную привязанность к перевертышу, — холодно сказал Русе. — Он вновь попал под твое влияние, и это сыграло нам на руку. Благодаря тому, что он ходил к тебе на свидания и даже признался в любви, Варис полностью переиграл сценарий защиты и это помогло быстрее вытащить тебя из тюрьмы.

Внутренности Рамси будто слиплись в мерзлый тяжелый ком. Его замутило, на лбу выступил холодный пот — он понял, какие слова сейчас произнесет отец.

— Теон Грейджой сыграл свою роль и сейчас является опасной помехой. Завтра против него будет выдвинуто обвинение в преступном оговоре, и, если полиция поймает его раньше нас, твое счастливое освобождение продлится ровно один день. Если, конечно, ты не пустишься в бега. Хочешь прожить всю жизнь в сырных республиках? В Мире? Пентосе? Или Волантисе?

— Значит, я должен забрать Теона раньше, чем в его квартиру нагрянет полиция.

Рамси начал подниматься из-за стола, но, услышав приказ сесть на место, нехотя подчинился.

— Что ты задумал? — спросил он, глядя в холодные светло-серые глаза. — Если быки собираются арестовать Теона, какого хрена я торчу здесь с тобой?

— Я слишком долго закрывал глаза на то, что творится между тобой и этой пародией на человека. Ты думал, что сломал его, думал, что он всецело подчиняется тебя и не посмеет навредить. Однако при первой же возможности он сдал тебя. Теон Грейджой тянул тебя на дно и продолжает тянуть — когда же ты наконец поймешь это, Рамси? Ты должен избавиться от него. Если ты не в состоянии это сделать, я лично отдам приказ устранить его.

— Он принадлежит мне. Ты не можешь забрать его у меня, — медленно произнес Рамси.

Под немигающим взглядом отца он чувствовал себя так, словно вновь очутился на душном тюремном дворе перед Горой Клиганом и его псами.

— У тебя ничего нет, — сказал Русе. — Ни дома, ни людей, ни денег. Я дал тебе все, чем ты владеешь. Если Теон Грейджой когда-то был человеком Болтонов, значит, он мой человек. Человек, который предал меня. Ты прекрасно знаешь наши правила и знаешь, что я вправе поступить с предателем по своему усмотрению.

— Ты не посмеешь! — выкрикнул Рамси, и его нижняя губа задергалась.

Он вскочил на ноги и рванул на себя скатерть. Брызнули осколки, на звон и грохот из-за портьеры вышли двое телохранителей отца. Сзади них маячил встревоженный метрдотель.

— Теон Грейджой мой! Ты не смеешь забрать его у меня!

— Рамси, Рамси… — покачал головой Русе с легкой улыбкой. — Перевертыш должен умереть. Я бы мог заставить тебя лично выполнить эту грязную работу, но я пощажу твои чувства. Поэтому ты всего лишь пригласишь нашего универсального уборщика.

Он достал из внутреннего кармана пиджака черный телефон и положил его на голый стол.

— Ты позвонишь давнему другу нашей семьи мистеру Локку и попросишь его обставить самоубийство Грейджоя как можно более естественно. После сегодняшнего слушания во Дворце Правосудия у перевертыша появилась веская причина свести счеты с жизнью, ты не находишь? В его добровольный суицид должны поверить журналисты, Станнис Баратеон, верховный судья и даже сами Боги, Старые и Новые. Локк — мастер своего дела и никогда не подводил нас.

Рамси безотчетно взял со стола телефон, еще хранящий тепло отцовского тела.

— Смелее, мой мальчик. Набери номер Локка.

— Это месть? Наказание? Зачем ты делаешь это со мной?! — Рамси швырнул телефон на пол. По черному экрану разбежались трещины.

— За все нужно платить, Рамси. Считай, что это цена твоей свободы.

— Я не отдам тебе Грейджоя.

— Вот как? — Русе легко побарабанил пальцами по деревянной столешнице, гранат в его перстне сверкнул темно-алым всполохом. — Тогда я буду очень разочарован. Через два часа я перезвоню Локку и если узнаю, что ты так и не переговорил с ним, твоя зверушка умрет гораздо мучительнее, чем предполагалось вначале. Решать тебе, Рамси.

Вне себя от тревоги и гнева Рамси подхватил телефон с пола. Несмотря на разбитый экран, тот работал.

— Тюрьма совсем не изменила тебя, — сказал Русе, — дурную кровь ничем не исправишь. Я не могу позволить себе снова все потерять из-за твоего нездорового влечения к Вонючке. Не воображай, что если ты мой единственный сын, я все спущу тебе с рук. Когда я женюсь на Уолде, у меня появятся и другие дети. Помни об этом, Рамси.

Задыхаясь от ярости, Рамси растолкал телохранителей и выбежал из ресторана, сжимая разбитый телефон в руке. Рисвелл уже уехал, и пришлось останавливать такси.