— Ну да, этсамое…у них были отношения.

— Прошу вас уточнить, какого рода были отношения у Теона Грейджоя и моего подзащитного? Деловые? Дружеские? Или у них были просто общие интересы? Хобби?

— Дружеские, вот скажете тоже, — фыркнул Алин и положил руки на колени. — Трахались они, этсамое! Вот такие у них были отношения.

— Значит, вы утверждаете, что у Рамси Болтона и Теона Грейджоя была сексуальная связь?

— Трахались они, — повторил Алин, не сводя глаз с лысого холеного Вариса.

Тот, скрестив руки на животе, покрутил большими пальцами:

— Но Теон Грейджой утверждал, что Рамси Болтон регулярно избивал его и наносил увечья. Как это вяжется с тем, что у них были отношения сексуального характера?

— Ну как вяжется…— пожал плечами Алин. — Ему же нравилось, когда его били. Он из таковских, кому чем больнее, тем слаще. Извращенцы, этсамое. Он сам просил, чтобы ему пальцы резали.

— То есть Теон Грейджой просил, чтобы Рамси Болтон отрезал ему пальцы?

— Он на коленях его просил, этсамое…А один раз сам почти отгрыз себе палец. Я же говорю, извращенец, этсамое. Ему все это было по нраву, только и просил еще да еще.

Теон поперхнулся и закашлялся. Происходящее на экране казалось ему дурным сном.

Потом за трибуной свидетеля показали Деймона. Было непривычно видеть его в деловом костюме.

При виде него пальцы сами собой сжались в кулаки. Деймон посмотрел прямо в камеру и ухмыльнулся. Теону показалось, что Деймон смотрит именно на него, и от этого взгляда по спине поползли мурашки. Его вдруг охватило тревожное предчувствие, что в своих показаниях Деймон сполна отыграется с ним за драку на лестнице.

— Скажите, какие отношения были у Теона Грейджоя и Рамси Болтона?

— Близкие. — Деймон широко улыбнулся. — Очень близкие.

— Что вы подразумеваете под словосочетанием «очень близкие»? — спросил Варис.

— Ближе некуда, — ответил Деймон. — Они были любовниками. Спали друг с другом.

— Вы уверены?

— Мы все жили в особняке Болтона. Там сложно хранить секреты.

Голубые глаза Деймона светились такой неподдельной искренностью, что хотелось снова двинуть его в челюсть. И не один раз.

— Теон Грейджой и Рамси Болтон были обычной гомосексуальной парой?

— Не совсем. У Грейджоя были особые пристрастия. Ему нравилось, когда Рамси его унижал, и он сам вымаливал наказания. Грейджой постоянно называл себя «сучкой Рамси» и везде ходил за ним по пятам. Он обожал боль и любил подчиняться.

У Теона перехватило дыхание от этого страшного, чудовищного, невыносимого вранья.

— Я подытожу, с вашего позволения, — вновь покрутил большими пальцами на животе Варис. — Итак, вы утверждаете, что Теону Грейджою нравилось, когда Рамси Болтон причинял ему боль. Он постоянно просил, чтобы тот унижал его, отдавал приказы и наказывал за их мнимое невыполнение. Также Теон Грейджой регулярно вступал в половые сношения с моим подзащитным, то есть у них была устойчивая сексуальная связь.

— Совершенно верно, — осклабился Деймон. — Устойчивее некуда.

Сердце стучало у горла. Да, это и вправду была сексуальная связь. Только вся эта связь была исключительно насилием. Каждый раз Рамси брал его силой, и даже когда он доводил самого Теона до оргазма, то в этом было куда больше боли, стыда и унижения, чем удовольствия. Никаких чувств к Рамси, кроме страха и отвращения Теон не испытывал.

Тогда не испытывал.

Он вдруг с ужасом вспомнил про письма Рамси и о том, как дрочил, заводясь от его слов на бумаге. Теону захотелось сжечь эти письма прямо сейчас и сгореть вместе с ними.

— Скажите, а часто ли у них бывали конфликты? Ссоры? — продолжил Варис с экрана телевизора.

— Да вроде нет, — Деймон прищурился, словно что-то припоминая. — Разве что Грейджой постоянно впадал в истерику из-за того, что Рамси собирался жениться на Джейни Пуль. Он боялся, что после свадьбы Рамси его бросит.

Рамси собирался жениться? Теон впервые слышал об этом.

— То есть он ревновал Рамси Болтона к его будущей невесте?

— Еще как! Он ненавидел ее. Говорил, что она разрушит и его жизнь, и жизнь Рамси.

— Полагаю, что теперь мотив Теона Грейджоя очевиден суду! — обратился Варис к трем судьям в черных мантиях.

Судья-председатель, сидящий в центре, что-то прошептал на ухо правому соседу. Тот, полистав страницы пухлого дела, нашел нужный листок и придвинул его председателю.

Теон совершенно не понимал, что происходит в зале суда.

— Протест! — подскочил бородатый немолодой прокурор, видимо, сменивший Станниса Баратеона на посту. — Хочу обратить внимание суда, что в деле имеются многочисленные доказательства того, что все действия Болтона в отношении Теона Грейджоя имели насильственный характер! Запись показаний, ее расшифровка на странице сто пятьдесят восьмой…

— Уважаемый мистер Сиворт, вы же прекрасно понимаете, что все эти доказательства основаны лишь на показаниях самого Теона Грейджоя. А как мы только что убедились, его показания не имеют ничего общего с действительностью. Слова, мистер Сиворт, всего лишь ветер. Мы располагаем вещественными доказательствами — записи посещений Рамси Болтона в тюрьме, а также фотографии, которые Теон Грейджой передал ему два месяца назад. Он отчаянно пытался вернуть возлюбленного любой ценой — ходил на свидания, беседовал, передавал свои снимки и соблазнял.

Камера вдруг показала Рамси, и сердце Теона ушло в пятки. Его тоже облачили в деловой костюм, который сидел на нем не без шика. Рамси был уверен в себе и спокоен — положив подбородок на скрещенные ладони, он с непроницаемым лицом смотрел на Деймона.

Бородатый прокурор потребовал вызвать на перекрестный допрос Рамси Болтона, однако Варис подал протест, сославшись на десятую поправку Билля о неотъемлемых естественных правах, и председательствующий судья удовлетворил ходатайство. Деймон освободил трибуну свидетеля, и Рамси проводил его холодным взглядом.

— Я бы хотел продемонстрировать уважаемому суду видеозапись, которую мистер Сиворт так настойчиво пытался исключить из списка доказательств, что мне пришлось подавать отдельное прошение.

Председательствующий кивнул, и камера приблизилась к экрану на стене.

На записи Теон медленно, словно стриптизерша на шесте, сдергивал зубами с левой руки перчатку — палец за пальцем, а затем эффектно отбрасывал ее и припечатывал ладонь к стеклу в переговорной комнате со словами: «Ну что? Ты кончил?»

— На этой записи видно, как Теон Грейджой пытается соблазнить Рамси Болтона. Он провоцирует его. Если бы не тюремные стены, полагаю, дело не ограничилось бы одной снятой перчаткой.

Варис издал деликатный смешок.

Теон замер. Тогда он подчинился приказу, но его целью было задеть Рамси, раздразнить его. Однако на экране это выглядело настолько пошло, что он сам уже был готов согласиться с Варисом.

— Уважаемый суд, но это еще не все. Я хочу представить вашему вниманию еще одну запись с очередного свидания.

На экране снова возник Теон. Он говорил тихо, поэтому внизу показали расшифровку его слов крупными буквами: «Я тоже хочу тебя». Варис нажал на паузу и увеличил изображение. «Я тоже хочу тебя» расползлось на половину экрана.

— Можно ли утверждать, что в отношении Теона Грейджоя творилось насилие? Нет. Можно ли утверждать, что он не по доброй воле оставался в доме Рамси Болтона? Нет. Можно ли утверждать, что Теон Грейджой подвергался пыткам и изнасилованиям? Нет. Все это происходило по взаимному добровольному согласию. А вот что можно утверждать со стопроцентной уверенностью — Теон Грейджой, одолеваемый ревностью, стремился разрушить помолвку Рамси Болтона и оговорил его, обвинив в чудовищных преступлениях, ни одно из которых так и не было доказано!

Теон не слышал, как судья зачитывал решение. Камера металась по залу суда, попеременно показывая то улыбающегося Рамси, окруженного ребятами, которые обнимались и хлопали друг друга по спине; то умильную физиономию торжествующего Вариса; то коллегию судей, похожих на трех диковинных птиц.