В письмах из тюрьмы Рамси злился на всех, с кем общался Теон, и ревновал его ко всем подряд — к Станнису Баратеону, к Мансу, к Стиру, к Джону Сноу, особенно к Джону Сноу… Наверняка он содрал бы кожу с Деймона собственными руками, если бы узнал, что тот собирается сейчас сделать.

Теон дернулся и рявкнул внезапно окрепшим голосом:

— Деймон, прекрати!

Тот услышал, как Вонючка что-то крикнул внизу, и затянул петлю покрепче. «Заткну рот его же футболкой», — подумал он.

Вдруг собаки резво устремились к креслу, где лежала куртка Деймона, и того словно ударило током: «Бланкита!» Он вскочил на ноги, выпустив связанного Вонючку, и ринулся к креслу. Зубы Киры клацнули в дюйме от краешка кресла, и рукав куртки затрепетал. «Пошли нахрен отсюда!» — заорал Деймон на собак, отвесив Кире пинка. Та заскулила и, поджав хвост, отбежала в угол.

Теон рассвирепел. Пока Рамси сидит в тюрьме, этот смазливый гаденыш уверен в том, что может творить что угодно, а он будет молча терпеть и давиться слезами, как раньше?! Вот уж нет! Он больше не Вонючка.

Содрав с запястий скрученный провод, Теон подтянул штаны и быстро поднялся. Деймон, согнувшись, ковырялся в своей куртке, и Теон не отказал себе в удовольствии изо всех сил хлестануть его сложенным вдвое проводом поперек спины.

Деймон подскочил — резкая боль обожгла так, словно ему плеснули на спину кипяток. Он резко обернулся — напротив стоял Вонючка с телефонным проводом в руках и смотрел исподлобья, плотно сжав тонкие губы.

— Ах ты сука! — заорал Деймон и кинулся на засранца, целя кулаком в челюсть.

Теон не зря ходил в качалку к Амберу, а последние месяцы занимался боксом. Руки сработали быстрее головы, а ноги сами стали в стойку. Он ушел от удара и двинул Деймону снизу в челюсть так, что заныли костяшки пальцев. Тот отлетел к двери, и его губы сразу расцветились красным — видимо от неожиданности он прикусил язык.

В его голове гудело, перед глазами мелькали черно-красные сполохи. Рот наполнился кровью, и казалось, что распухший язык сейчас вывалится наружу. Деймон сплюнул на пол и схватился за челюсть — снизу набухал пульсирующий болью желвак. Покачиваясь, он поднялся, одновременно пытаясь проверить — на месте ли нижние зубы, но язык потерял чувствительность, а подбородок дергало, словно треснула челюстная кость.

Он сфокусировал взгляд на Вонючке, который стоял, выставив вперед сжатые кулаки и чуть согнув ноги в коленях. Деймон замахнулся, но тот резко ушел вбок, и удар не достиг цели, зато кулаки Вонючки врезались в грудь и плечо, как два молота.

Деймон с трудом удержался на ногах и кинулся на гаденыша, стремясь повалить на пол, но Вонючка снова как-то неуловимо увернулся. Получив сильные удары в солнечное сплетение и под ребра, Деймон всем телом обрушился на дощатый пол, расшибив локти, и долго ловил ртом воздух. Он с трудом перевернулся на спину и тяжело поднялся — сначала на четвереньки, потом на ноги. Его качало из стороны в сторону, как пьяного, в голове пульсировала боль, локти горели, в боку стреляло — наверное, Вонючка что-то ему отбил. Прикушенный язык все еще кровоточил.

— Сука… — выдохнул Деймон. — Я тебя убью!

Он сгреб связку ключей с полки в прихожей и, зажав их в кулаке, словно кастет с шипами, двинулся на Теона.

Тот резко ударил ногой по его запястью так, что свело кисть, и ключи, бренча, полетели в коридор. А за ними пронеслось что-то небольшое и белое, и собаки с лаем помчались следом.

— Пошел нахер отсюда!

Теон распахнул дверь, вытолкал Деймона на лестничную площадку и с силой пнул его ногой в зад. Тот потерял равновесие и покатился вниз по ступенькам. Теон хотел плюнуть на него сверху, но удержался. Он закрыл за собой дверь и прислонился к ней спиной, стараясь выровнять дыхание и угомонить суматошно бьющееся сердце. Девочки крутились вокруг него. Вдруг он почувствовал, как что-то лезет по его ноге. Теон в ужасе уставился вниз — по штанине в панике карабкалась крупная белая крыса с красными глазами-бусинами. Ее голый розовый хвост тянулся, словно толстая нитка.

«Так вот что Деймон искал в куртке», — рассмеялся Теон, и напряжение разом отпустило его.

Деймон некоторое время лежал на лестнице, уставившись в потолок. Вроде бы он ничего себе не сломал и не вывихнул, хотя сильно болел правый бок. В голове вертелась одна-единственная фраза: “Ну нихрена себе… ну нихрена себе…”

Вонючка не просто мне врезал. Он меня избил и спустил с лестницы! Тварь… и когда он выучился драться? Сука… Ну нихрена себе…

Он барахтался на нижних ступеньках, пытаясь подняться. Деймон уцепился за перила и подтянулся. В боку стрельнуло так, что перехватило дыхание.

Твою мать! Все-таки сломал мне пару ребер, гад!

Перебирая руками, он осторожно поднялся и навалился на перила. Одной рукой похлопал себя по карманам — сигареты остались в куртке, как и Бланкита, которую, вероятно, уже сожрали эти гребаные собаки.

— Сука, верни куртку! — хотел крикнуть он, но вместо этого из горла вышло какое-то невнятное сипение.

Теон взял крысу поперек жирненького гладкого тельца и поднес поближе к глазам, чтобы рассмотреть. Она испуганно перебирала пальчиками и тянула к нему лапки. Девочки прыгали вокруг, щелкая челюстями, и пытались дотянуться до нее. Теон подхватил куртку Деймона и вдруг заметил, что из внутреннего кармана торчат надгрызенные уголки очень знакомых блокнотных листов. От неожиданности он едва не выронил свою ношу. Письмо от Рамси?! Точно, Деймон что-то бормотал о «записке босса», — скорее всего, эти пожеванные крысой листки и были очередным посланием Рамси.

Вытащив из кармана измочаленное письмо, Теон положил его на полку для ключей и вышел на лестницу. В одной руке он комкал куртку, а в другой — держал белую крысу.

Деймон стоял, привалившись к перилам. Его рот был красным, а глаза безумными — наверняка он боялся, что сейчас в отместку Теон бросит крысу вниз между пролетами, и она разобьется.

— Барахло свое забери! — Теон швырнул куртку ему в лицо.

Деймон попытался поймать ее, но не смог — руки плохо слушались, — она ударилась об его грудь и упала под ноги.

Сейчас он так же швырнет Бланкиту…

А та доверчиво сидела в руке и обнюхивала пальцы. «Не надо…», — прошептал Деймон распухшими губами, но вдруг Вонючка спустился к нему и протянул Бланкиту.

— И крысу свою забирай тоже.

Он твердо посмотрел ему в глаза, и тот отвел взгляд. Вонючку словно подменили — перед Деймоном стоял обычный худощавый парень с хмурым лицом и презрительным взглядом. Как будто в квартире остался слезливый слабак, а на лестницу вышел его брат-близнец… как его звали? Тео? Нет. Его звали Теон.

Деймон осторожно взял Бланкиту. Она тут же взбежала по его руке на плечо и спряталась в растрепанных волосах.

— Спасибо, — выдавил Деймон.

Он подцепил куртку ногой и, ухватив за рукав, побрел вниз, время от времени оборачиваясь на неподвижно стоящего Теона.

Бланкита щекотала носиком его шею, и Деймон, выйдя на улицу, подумал, что последний час он явно провел в какой-то параллельной реальности. Сейчас ему нужно было выкурить сигарету. Потом выпить. А затем идти в больницу — проверять ребра.

Теон смотрел вслед Деймону до тех пор, пока за ним не закрылась дверь подъезда. Вернувшись в квартиру, он сунул в карман штанов потрепанное письмо с надгрызенным краем и пошел на кухню. Там он подставил содранные костяшки пальцев под струю ледяной воды из крана. «Надо бы обработать антисептиком», — подумал он, но решил, что это подождет. Сначала нужно было выпить что-нибудь покрепче.

Порыскав по кухонным шкафчикам, он нашел початую бутылку виски. Теон отхлебнул большой глоток, обжегший горло, и закашлялся. Он взял бутылку под мышку и направился в комнату. Ему надо было осмыслить то, что сейчас произошло. Деймон, конечно, тупая и наглая скотина. Но почему Теон в его присутствии сразу стал Вонючкой? И почему он смог оказать ему сопротивление только когда вспомнил про Рамси и его обещания?