— Тебе нечего мне предложить, — он пожал плечами и поднял плащ.

— Предлагают при обмене, Крюк. Благодарят чем-то вроде “спасибо”. Иногда прикладывают открытку и шоколад, — Мэл самой не понравился ее нравоучительный тон. Зато Гарри не упустил возможности прицепиться к словам.

— Открытки, шоколад, “спасибо”… Это тебя в Аурадоне научили? — он сделал несколько шагов навстречу ей.

— Нам пора, — делая акцент на каждом слове, твердо ответила Мэл. Гарри подошел еще ближе.

— Тебе правда нравится там? — он прищурил глаза. Мэл была потрясена этим вопросом. Он был задан с подозрением, с пристрастием. Какое ему вообще дело до этого? Ему должно быть так же плевать, как и ей на то, каков он с близкими людьми. Если у Крюка вообще есть близкие люди. На Острове Потерянных с этим большие проблемы. И Мэл бесится, что он спросил. Еще больше бесится, что думает о нём. А если быть честной, то ещё потому, что он вот так просто и бесстыже спрашивает, о чём она саму себя спросить никак не решалась. И сейчас Мэл не решается даже думать над ответом, поэтому меняет тему.

— Нужно найти, где можно умыться, — она отстраняется от Крюка, разворачивается и демонстративно оглядывается по сторонам.

— Можешь вернуться на берег и умыться в море. Помнишь дорогу? — шутя предложил Гарри. И если сейчас Мэл обернётся, то увидит, как широко и победно он улыбается. Но дело вовсе не в удачной шутке. Дело в том, что он чувствует, как она боится темы, которую он затронул, и теперь знает, на что давить. А в рукаве плаща, что он устал носить в руках и надел, лежит козырь. Коварный вопрос. Он задаст его в самый неудобный момент и будет наслаждаться её растерянным видом. Почему ты вернулась на Остров, Мэл?

Но Мэл не оборачивается. Она только продолжает идти в противоположном направлении от берега, по курсу, которого они придерживались вчера. И Гарри идет за ней, проклиная эту королевскую замашку: заставлять людей следовать, как собачек.

— Кстати насчет дороги, — начала она тоном вредины, который парень уже успел возненавидеть. — Ты ведь понимаешь, что вчера мы шли просто так? Без плана, без маршрута. Лишь бы идти, будто убегали от кого-то.

“Я знаю, от кого ты бежишь, принцесса”, — подумалось ему, но в слух Гарри ответил совсем другое. И это расхождение мыслей и слов ему совсем не нравится. Он чокнутый и дерзкий. Он говорит то, что думает. Пусть за языком следят чертовы аурадонцы. Утешается Гарри тем, что не озвучивает свои мысли, чтобы не разыграть все карты тут же.

— Это остров, — разводит он руками. — Иди от берега вглубь и придешь в другому берегу на той стороне, — озвучил Гарри будто аксиому*.

— Да, но что на той стороне? Что, если очередной дикий берег, потому что город окажется где-то левее или правее? И как долго нам идти?

— Хватит занудничать! — в ответ Мэл резко обернулась.

— Хватит пялиться на мой зад! — возмутилась она, когда заметила опущенный взгляд парня.

— Если бы я пялился на твой зад, мне пришлось бы опустить глаза пониже, коротышка, — усмехнулся он. Мэл закатила глаза в очередной раз.

— Серьезно? Похоже это ты тут достаточно низкий, — она сделала акцент, — для таких шуточек.

— Пытаюсь развеяться. Твое занудство навевает на меня скуку.

Мэл ожесточенно оттолкнула ветку, свисающую почти до земли на их пути. Она была бы рада, чтобы ветка хлестнула Гарри, но тот поймал ее рукой и тоже оттолкнул.

Пейзаж вокруг никак не менялся. Только лес, лес и еще раз лес. Теперь он был слегка освещен редкими лучами, проникающими сквозь купол и бесконечные ряды деревьев. Отсюда даже не виделось выхода. Казалось, что впереди лес становится даже гуще и темнее. И это нисколько не добавляло энтузиазма.

Они уже несколько минут шли молча. Мэл решила не отвечать на его последний выпад, в надежде, что так все закончится, и оказалась права. В умиротворяющей тишине идти было куда приятнее. Пока отчетливо не раздался странный звук.

— Что это? — насторожилась Мэл.

— Наверное, мой живот. Неплохо бы раздобыть что-то поесть. Мы могли бы поймать какую-нибудь птицу или белку, но все, что мы умеем — это отбирать пойманное другими.

Мэл проигнорировала его самокритичное замечание.

Звук раздался еще раз. Однако на этот раз Гарри был уверен, что это не его живот.

— Ты слышал? — Мэл перешла на шёпот. Они остановились. Во второй раз звук был громче, будто то, что издает его, приближалось. Гарри молча кивнул. Они осмотрелись, но никого не смогли увидеть, пока не заметили слившееся с лесом существо.

Оно было огромным, высотой со здание школы, совсем без шерсти и с кожей болотного цвета. Передвигалось чудище на двух задних лапах, корпусом подавшись вперед, а две передние короткие лапы прижимало к туловищу. Ни Мэл, ни Гарри никогда не видели ничего подобного. Они оба решили, что здесь ничего не водится, и теперь пребывали не столько в шоке, сколько в ужасе. Гигантская голова с оскаленной пастью была тому виной. У него не было клыков — только острые, длинные, как один, зубы. И с них на землю с шлепком упала большущая капля слюны. Чудище было голодно, а вид неизвестных ему существ показался аппетитным. Однако оно не знало, что это перед ним, насколько они могут быть опасны, и потому приближалось медленно, издавая тот самый звук.

Мэл и Гарри замерли в оцепенении. Они не могли оторвать глаз от монстра. Однако Крюк очнулся первым и прошептал:

— Оно уже нас заметило. Думаю, пора бежать, — а затем закричал. — Беги!

И они оба побежали. В какой-то момент их пути разделились, и Мэл лишь видела, как фигура пирата промелькнула в другую сторону на развилке.

— Гарри! — крикнула она, но ее крик заглушил рев монстра позади. Увидев, что завтрак убегает от него, чудище разогналось и бежало за ними, пока еда не разделилась. Человек на его месте притормозил бы, чтобы решить, кого преследовать, но существо просто свернуло по инерции. И, к несчастью для Мэл, в ее сторону.

Мэл старалась не споткнуться. Это было нелегко бегом на каблуках, когда на земле полно сучков, веток и торчащих из земли корней. Один раз она все же запнулась, но сохранила равновесие и продолжила бежать. Однако эти препятствия меркли по сравнению с тем, что впереди началась гряда кустов терновника. Необычайно высокого, как и всё здесь, с острыми шипами длинной в полметра. Мэл еле успела затормозить перед ними, чтобы не напороться. Она оторвалась вперед от тяжелого монстра, но рык позади оповещал, что он не прекратил погоню. Мэл посмотрела по сторонам, но так далеко, как видели ее глаза, путь вперед перекрывал терновник. Она оказалась в ловушке между догоняющим чудовищем и шипами. И тогда Мэл пришла идея.

Она нагнулась как можно ниже и стала подлезать то под одну иглу, то под другую. Мэл изгибалась и продвигалась так, пока не углубилась достаточно, чтобы чудище не могло достать её. Некоторые шипы кололись, но это было не так страшно, как картина клацающих зубов, застывшая перед глазами.

Остановившись перед терновником, монстр попытался продвинуться дальше, но всюду натыкался на шипы и ничего не мог сделать. Мэл победно улыбнулась. Ей оставалось надеяться, что он не станет поджидать ее и уйдет. Тогда Мэл вспомнила о Гарри, который сейчас где-то в лесу. Если чудовище вернётся туда, то может столкнуться с Крюком. И хотя они и ссорились всю дорогу, девушка почувствовала, что не желает, чтобы он был съеден.

— Надеюсь, ты скрылся достаточно хорошо, предатель, — прошипела она сквозь зубы.

Но Мэл стоило все же подумать о себе. Монстр и не думал сдаваться. Он издал рев, испортив воздух на милю вокруг себя отвратным дыханием, а затем замахнулся передней лапой на куст. От неожиданности, Мэл отшатнулась назад, но вместо очередного шипа наткнулась на холодную стену. Старые камни упирались ей в спину. Она обернулась, чтобы посмотреть. Это действительно оказалась стена. И она тянулась так далеко, как и кусты перед ней. Мэл же захотелось узнать, что за ней.

Недовольно проворчав что-то, чудище отступило. Оно поняло, что не сможет сегодня полакомиться фиолетовым крошечным существом, бегающим по его лесу, и вернулось обратно в чащу. Мэл облегченно вздохнула. Сначала она хотела выйти из укрытия и пойти вдоль гряды, но потом решила пойти прямо вдоль стены. Это было сложнее, ведь кое-где терновник подступал совсем близко, а его шипы царапали камни, но Мэл была уверена, что найдет проход или пролом, и готова была потерпеть. Если она выйдет из кустов, то наверняка его пропустит.