Что-то лежало на его глазах. Тёплое и влажное. Какая-то ткань. В голове словно били по огромному барабану. Резкая боль прошила насквозь — от лба до затылка, — когда он попытался подвинуться, кто-то цокнул языком.

Его снова уложили на кровать, когда он предпринял ещё одну попытку подняться.

— Пока нет. Нужно ещё время.

Блейз нахмурился. Этот голос — властный, резкий тон. Осознание вдруг нахлынуло на него, и он снова застонал, теперь стон его был насквозь пронизан чем-то средним между унижением и страданием.

— Чёрт возьми, Грейнджер, отпусти меня.

Гермиона вздохнула, явно не одобряя этого. Скорее всего, он готов был поспорить, она снова следовала каким-то инструкциям. И одному Мерлину известно, каким именно. Он постарался игнорировать шум в голове, снял повязку с глаз. Яркий свет ошеломлял, почему-то всё казалось ярче, чем обычно. Он ясно видел её: хмурый взгляд, напряжённый рот, а за этим всем — ещё большее раздражением.

— Я же говорила тебе, — заявила она. — Любая стимуляция способностей, скорее всего, будет неприятна.

Она как будто цитировала учебник. Он готов был поспорить, что она что-то скрывала от него.

— Хорошо, — сказал он. — Выкладывай.

Гермиона прищурилась, глядя на него.

— О чём ты?

Блейз дёрнулся, когда она повысила голос, но остался на месте. Он лежал на какой-то кушетке, вероятно, в какой-нибудь дальней комнате библиотеки.

— Ты смотришь на меня так высокомерно, — сказал он, — будто хочешь сказать что-нибудь вроде «Извини, но ты жалок».

Гермиона нахмурилась.

— Я не…

— Ты да, — он получил странное удовлетворение от её замешательства. — Однако, если ты забыла, мне пришлось расколдовать эту чёртову книгу.

Она нахмурилась ещё сильнее.

— Я собиралась сказать, что нет такого…

— Ты меня не слушаешь. Ты не собиралась, но ты хотела, — что ж, он почти восстановил чувство собственного достоинства. Перевод стрелок почти всегда срабатывал.

Гермиона фыркнула, уперев руку на бедро.

— Может быть, мне не стоило беспокоиться, если ты себя так ведёшь. Кроме того, ты благополучно упустил тот факт, что снова шпионил за мной.

Блейз сдержался от желания хлопнуть себя по лбу, только одарил её взглядом, который кричал: «Ты сумасшедшая!».

— Если бы не я, ты бы уже была мертва.

Он честно думал, что она найдётся, что ответить и на это. Однако, вопреки всем его ожиданиям, она замолчала.

Это заставило его на мгновение оторопело задуматься над неожиданной причиной того, что позволило ему одержать верх в словесной перепалке. Это была необычная, даже странная мысль, а его лоб всё был влажным.

— Ты действительно не поняла? — спросил он её.

Гермиона сглотнула, но ничего не ответила.

— Они делают эти книги из двух десятков мандрагор, — сообщил он ей, пытаясь нашарить рукой свою палочку. — Связующим веществом, конечно, является человеческая кровь — по какой-то причине это ужасно хорошая мазь или просто для выпендрёжа. А потом, в какой-то момент… — он неопределённо махнул рукой, — их смертельные крики срываются со страниц книги.

— Это… — Гермиона задохнулась. — Это ужасно!

Он кивнул.

— Такое редко встречается. Подобные книги требуют большой подготовки, но я знаю по крайней мере одного аврора…

— …уничтожить так много беспомощных существ, просто чтобы… чтобы… это ужасно! Неудивительно, что маглы думают о нас в таком ключе, учитывая те ужасные вещи, которые люди продолжают делать!

Остальное Блейз уже не слушал. Он вдруг увидел её в совершенно новом свете. Изменения в его отношении к ней — тщательно прописанный процесс, представленный ниже для вашего удобства.

Во-первых, Блейз мысленно открыл в своей голове маленькую записную книжку, на обложке которой было написано «Гермиона Грейнджер». На первой странице было написано совсем немного, в основном выцветшие слова и даты. Там было нечто вроде этого:

Примерно 9 лет назад: какая-то гриффиндорка. Скорее всего, маглорожденная. Макгонагалл её обожает.

Затем, ниже, чуть более чётким, сформировавшимся почерком:

Примерно 8 лет назад: она маглорожденная. Обошла меня по всем предметам. Все учителя без ума от неё, кроме Снейпа.

В общем-то она выпала из его небольшого журнала вплоть до шестого курса. Там было несколько комментариев, за которыми следовало большое количество страниц с размышлениями, датированными неделей ранее. В настоящее время он добавил ещё один небольшой комментарий:

Сегодня: я отказываюсь от всех своих слов о великолепном уме Грейнджер, она сошла с ума. Широко раскрытые глаза, мандрагора превратила её в безумца.

В какой-то момент во время всего этого, что не заняло так уж много времени, как можно было подумать, Гермиона замерла, обеспокоенно глядя на него. Как будто это он нуждался в помощи.

— …ты в порядке, Забини?

Он обнаружил, что неотрывно смотрит на неё. Я? хотел он спросить. А что насчёт тебя? Твоё приглашение в психлечебницу Мунго потеряли на почте? Вместо это он промолчал, проявив, как ему показалось, восхитительную выдержку.

— Может быть, тебе следует ещё немного полежать, — медленно произнесла она, бросив на него ещё один взгляд. — Пойду приготовлю чай…

Блейз почувствовал, как его придавило к маленькой вязаной подушке, когда она поднялась на ноги. Он позволил себе эту слабость, несмотря на унижение, даже разрешил ей положить на лоб влажную ткань.

В какой-то момент он даже подумал, что надо бы отправить сову Грюму. Это безнадёжно, написал бы он. Она всё равно отказалась.

Но он отогнал от себя эту мысль. Мало того, что ответ Грюма был бы крайне язвительным, так ещё и проблему это не решит. А ещё были долги, старые причины и совсем другие вещи…

Она ходила по комнате, осторожно гремела кастрюлями и сковородками, пытаясь найти чайник.

Блейз прижал руку к глазам, пытаясь приглушить тупую пульсирующую боль в голове. Он мельком увидел свою палочку, лежащую на столе.

— Ты всё ещё хочешь быть сама по себе? — спросил он её, стараясь придать своему тону максимальное безразличие, но всё же не смог удержаться от язвительной нотки. Возникла мысль, что она просто выдавала себя за гения, когда на самом деле была просто забывчивой овцой. Бе-е.

Он услышал звон чайника, когда она поставила его на стол. Последовала пауза, и он понял, что она напряжённо размышляет.

— Мне не нужна защита Скримджера, — сказала она через некоторое время.

— Меня зовут не Скримджер, — ответил он. — Я и в половину не так уродлив.

— Во-первых, — возразила Гермиона, — тебе платить Министерство…

— Не так уж и много, — сказал Блейз, но Гермиона продолжила громче:

— …а во-вторых, не имеет ни какого значения, на сколько ты привлекателен. Это, кстати, спорный вопрос.

А вот это уже удар ниже пояса.

— По крайней мере, моё лицо не изуродовано шрамами, — сказал он, приподнимая ткань на глазах, чтобы посмотреть на Гермиону. — Единственный, кто превзошёл Скримджера в отделе магического законодательства, — это Грюм.

Гермиона слегка хмыкнула, готового ответа у неё на это не было. Он видел её спину, когда она нагнулась и потянулась, ища в шкафчиках чая. Карандаш в её волосах готов был вот-вот выпасть, пряди выбились из причёски. Она подпрыгнула, пытаясь дотянуться до верхней полки за не распечатанной упаковкой Эрл Грей. Она не была ни высокой, ни низкой, если бы не её физическое присутствие, она была бы незаметно во всех отношениях. На самом деле её отличали ум и решительность, и это…

Он вздохнул, когда она снова подпрыгнула, пытаясь добраться до чая.

— Акцио.

Маленькая коробочка пролетела по воздуху и приземлилась прямо ему в руку. Блейз снова сел, протягивая Гермионе коробку, а другой рукой потирая висок.

Гермиона посмотрела на него с ужасом, который он видел прежде всего несколько раз. Это выражение появлялось на её лице, когда кто-то обставлял её.

— Ты очень умна, — решительно сказал он ей. — Возможно, гений, — она моргнула, когда он бросил ей коробку, и резко дёрнулась, поймав её. — Но у тебя нет ни капли здравого смысла.