По крайней мере, он думал, что это было причиной. В основном.

— Если честно, — пробормотала Гермиона, напугав его. Он оглянулся и облегчённо выдохнул. Она смотрела в книгу, а не на него. — Всякие надписи в книгах — это так… грубо.

Блейз подавил острое желание написать какую-нибудь шутку в книге, лежащей перед ним. Не потому, что она не одобряла этого, а потому, что могла заметить. Возможно, он был бы даже немного разочарован, что она до сих пор не раскрыла его иллюзию, если бы не потратил целый месяц на её усовершенствование.

Блейз отложил книгу и внимательно посмотрел на Гермиону. Конечно, он не раз рассматривал её вот так, не боясь быть замеченным, но излишнее внимание никогда не помешает. На самом деле, он должен принимать во внимание все новые детали, всё, что касается поведения объекта наблюдения. Этот навык тренировали как привычку ещё во время обучения, чтобы он мог распознать подражателя. Или, иногда, мог выдавать себя за объект.

Гермиона была уникальна. Все были. Но она была, в некотором смысле, даже более уникальной, чем все остальные. Он вдруг понял, что эта мысль — оксюморон, и отбросил её. Выходные она провела дома, что значительно ограничивало наблюдение, но он уже успел заметить несколько её особенностей. Во-первых, она ходила по-другому — её шаг варьировался между прямыми, уверенными шагами мужчины и женскими покачиваниями бёдрами. Странно, но она больше склонялась к первому, когда была окружена людьми. Как будто это была своего рода бессознательная попытка заставить людей относиться к ней серьёзно.

Серьёзная. Ещё одна особенность. Он почти никогда не видел её улыбки. Не потому, что она не была счастлива или довольна или что-то в этом роде, а потому, что она, казалось, находила это слишком уж легкомысленным. Все её редкие улыбки были направлены на то, чтобы успокоить кого-то или привлечь чьё-то внимание. Немного расточительно, правда. У неё были красивые зубы.

Он моргнул, осознав, что он только что подумал, и слегка встряхнулся. Правильно. Бдительность. Конечно. Его мысли далеки от дела из-за голода.

Кстати говоря, не прошёл ли уже обед?

Неужели она никогда не ела?

Конечно, нет. Сейчас она с удовольствием расставляла книги по полкам. Забавно, что она, казалось, получала такое удовольствие от организации, когда позволял своей собственной жизни быть настолько неорганизованной. Её волосы были взъерошены, они вились, выбиваясь из неловко собранного пучка, который Гермиона закрепила карандашом. И хотя она, казалось, чрезвычайно гордилась свежей одеждой и регулярными ваннами, она, наверное, не понимала значения слова «утюг». Эта маленькая ироничная деталь позабавила бы его, не будь он так голоден.

Блейз бросил нетерпеливый взгляд на часы. Конечно, она собиралась пойти на поздний обед. Возможно, её смена закончилась достаточно рано, что она просто забыла про это.

Это предположение было отброшено, когда она вернулась за другой тележкой книг.

— Чёрт возьми, — пробормотала она, хватаясь за какую-то книгу на полке. — «Если я сказал это раз, я сказал это тысячу раз — эта книга из Арифмантики, — она раздражённо положила её на тележку.

Забавно, подумал он. Даже эта книга получила больше внимания, нежели то, что угрожает её жизни.

Что ж. Он никогда и не утверждал, что понимает гриффиндорцев.

Пока она возилась с тележкой, одна из дверей распахнулась. В зал вошёл человек. Блейз пожал плечами и отвёл взгляд, он внезапно подумал о своём пустом, страдающем желудке. Гермиона подняла глаза и направилась к столу.

Может быть, я посмотрю, смогу ли я заманить министерского эльфа сюда вместо меня…

Блейз резко оборвал эту мысль, осознав, что мысли свернули не туда.

Он быстро вскочил на ноги и бросился к столу. Мужчина исчез, а Гермиона потянулась за книгой, которую он оставил.

***

Гермиона вздохнула и потёрла лицо. Всё ещё оставалось много книг, которые нужно было переставить, и хотя она не возражала против того, чтобы заниматься организацией, её немного раздражало то, что люди не слушались. Система была чрезвычайно проста. Только дурак или человек поспешит домой, чтобы всё испортить. У неё было подозрение, что всё именно так и было.

Сегодня тоже был невероятно долгий день. От понедельника только этого и стоило ждать. Хотя она надеялась, что ей будет с кем поговорить. Она встречалась с очень интересными людьми в этой библиотеке. Однако же человек за столом не произнёс ни слова. У неё было такое чувство, что она его уже где-то видела, возможно, когда-то давно, но тогда он, надо полагать, ничем не выделялся и не представлял из себя ничего интересного.

Поэтому, когда дверь за её спиной открылась, она вздохнула с облегчением. Даже быстрое «привет-пока» было уже хорошим знаком. Да, она любила тишину, но настоящая тишина через некоторое время начинала действовать на нервы.

Когда она обернулась, там никого не оказалось. Она почувствовала разочарование, увидев, что кто-то просто оставил свою книгу, которую надо было вернуть.

Гермиона направилась к столу, взмахнув волшебной палочкой, чтобы снять с неё все чары. Она потянулась к ней, собираясь положить её в тележку к остальным…

Она удивлённо вскрикнула, когда кто-то схватил её за руку. Она хотела было взмахнуть палочкой, но сильная, до боли знакомая хватка на запястье удержала её руку. Её глаза перестали бегать из стороны в сторону, она сердито прищурилась.

— Мне казалось, я сказала тебе…

— Прочь с дороги, — оборвал её Забини. Она потеряла дар речи, когда он, казалось, довольно легко, без особого усилия, оттолкнул её в сторону. Он направил палочку на книгу и прошипел странное слово.

Сначала ничего не произошло. Тишина библиотеки, ничем не нарушаемая, вновь возвращала себе свои владения, вытесняя возбуждение, оставляя только глухое раздражение.

Затем раздался крик.

Глаза Гермионы расширились, она попыталась закрыть уши руками, отгородиться от него, но он проникал сквозь её пальцы — в её голову, ввинчивался в мозг. Она увидела, как Забини вздрогнул, обе его руки дёрнулись, чтобы закрыть уши, но он смог сделать это только одной рукой. Свою палочку он держал как можно дальше. Резкий взмах рукой и ещё одно неразборчивое слово сквозь стиснутые от боли в голове зубы.

Звук резко оборвался.

Это застало их обоих врасплох. Словно корабль, нырнувший в волну и неожиданно вынырнувший на поверхность. На ней это почти никак не отразилось — она и так уже была на полу. Но Забини покачнулся, будто всё ещё находился под действием какой-то силы, сопротивлялся ей. Ей показалось, что он пробормотал: «Уильямсон, бедняга».

Гермиона обнаружила, что не может говорить.

Через секунду он обернулся, опершись на стол, его лицо было непроницаемо. Она внезапно поняла, что это означает, что он чувствует себя неловко.

Тогда Забини протянул ей руку, и Гермиона вспомнила, что лежит на полу. Она ухватилась за него, немного дрожа, он потянул её наверх.

— Что… — он сглотнула. — Что это было… — звук собственного голоса казался ей странным.

Он вытащил что-то из книги, Гермиона посмотрела мимо него и увидела, что страницы в ней как будто выгорели. Ей потребовалось время, чтобы понять, что он сжимает в пальцах.

— Мандрагора?

Забини неожиданно усмехнулся. В это был какой-то странный юмор, она почти физически почувствовала, как он качнулся, коснулся рукой головы.

— Мерзкая магия. Поверь, ты не хочешь знать.

Гермиона нахмурилась.

— Поверь, хочу. Всегда хочу…

Внезапно он со стоном повалился вперёд. Гермиона удивленно моргнула и шагнула ему навстречу, чтобы успеть подхватить его. Её колени подогнулись, когда она принял весь его вес на себя. Гермиона запоздало поняла, что он действительно потерял сознание.

…ей просто пришлось назвать этот день скучным.

========== 4 ==========

Комментарий к 4

ФБ опять сожрал пробелы. Также могут быть опечатки, буду признательна за ПБ :)

Его пробуждение было ознаменовано громким стоном.