– Марина, пропусти меня к выходу. И не думай, что ты можешь меня переделать.

– Стоп! Ты думаешь, ты одна такая, обиженная на всех, буржуйка! Тебе просто нравиться киснуть день ото дня! Скоро в твоей душе, как в голландском сыре, начнут мыши дырки прогрызать!

– Марина, отойди с дороги!

– И не подумаю! Нет уж, дорогая моя передача, сначала давай доедим с тобой то, что стоило приличных денег! Даже Царевны – Несмеяны не откажутся от киселя с клюквой и от сладкой булочки. Ну, сделай милость, не будь такой «букой», а хочешь, я Иванушку на печи в гости приглашу? … Давай мириться!

Вера не любила долгих упрашиваний, она сняла верхнюю одежду и отправилась вместе с Мариной пить кисель, который сама же сварила. В этот вечер Марина и рассказала ей свою историю любви или честно поделилась личным опытом борьбы за самоуважение.

– Мой муж, который «первый и единственный», после рождения сына обозвал меня «коровой». Кто хочет быть коровой? … Я тоже не хотела. Первым делом я сразу кинулась к зеркалу, и увидела вместо той завлекательной студентки медицинского института, которой я была вовремя нашей свадьбы, растолстевшую «корову» в халатике. Ты думаешь, что я стала жалобно мычать и давать себя доить? Нет! Я отправила моего годовалого мальчика к своей маме, а сама поехала по распределению на север страны за туманом, за запахом тайги и за длинным рублем. Хо, Верочка, на севере женщины редкость, а такие толстушки, как я, вообще в дефиците. Ну, и случилось так, что я стала любовницей одного очень влиятельного человека. Знаешь, каким путем? Я лизала его квелый пенис, как раскисшее в жару мороженное, а он меня за это боготворил.

Через год приехал на север и мой любимый супруг. Побитой собакой пришел он ко мне на порог, и умолял устроить ему протекцию. По моей наводке его приняли на работу оператором на местное телевидение, и в дом впустила, ведь муж он мне. Кстати, «коровой» меня больше никто не обзывал, хотя я и на грамм не похудела. Терять собственное женское достоинство нам не положено по статусу, полученному от Евы!

– Марина, кто тебе сказал, что я достоинство свое потеряла.

– Кто сказал? Да, ты на себя посмотри со стороны! Кто ты по паспорту? Какая у тебя половая принадлежность? … Женская! Но даже твои собственные хромосомы забыли сами кого они рода. Как ты одета? С твоей прической в молодогвардейцы записываться надо.

– Стоп. Марина, оставь молодогвардейцев в покое. Мне все понятно и дальше продолжать не надо. Давай я завтра печенье напеку. Масло и яйца у нас есть.

– Завтра, Верочка, после сдачи контрольной по урологии мы устроим праздничный обед для нас и для наших коллег, мужчин!

– Марина, у нас всего двое мужчин на курсе, и оба женаты.

– Вот, именно! И эти двое к нам придут на ужин. Только, ты не убегай на ночь, как в прошлый раз. В прошлый раз мы с Кимом изрядно промерзли на улице, чтобы тебя найти у черта на куличках. Прошу, не уходи из дома. Ведь мужчины тоже хотят хорошо поесть! Хорошо?

– Марина тебе нравиться Юрий Ким?

– Мне бы больше понравился Виктор Цой, но мы сейчас говорим не об этом. Нравиться или не нравиться, это неправильный подход к делу. Он любовник с недужим опытом измен! Одним словом, он мой милый мальчик, аристократ с азиатским наклонностями.

На следующий день, после обильного ужина, Марина ушла со своим «аристократом» на прогулку по вечерней Тюмени. Вера принялась убирать со стола пустые бутылки и грязную посуду. За опустевшим столом упрямо сидел второй гость мужского пола, очень скромный участковый врач, женатый человек. Когда посуда была убрана, Вера с укоризненностью во взоре посмотрела на засидевшегося гостя, а тот стал строить ей глазки.

– Сергей, кому вы подмигиваете? … Мне? … Учтите, что мне не нравятся подобные штучки. … Так, прекратите смотреть на меня, как приблудный пес. … Я не намерена терпеть вашу вольность.

Но коллегу, который раннее не внушал Вере опасения, от выпитого вина потянуло на взятие баррикад.

– Почему? Верочка, кто может помешать нам просто любить друг друга? Все так просто и понятно. Любить мужчине женщину еще никому не запретили!

– Это ты скажешь своей жене. … Сережа, давайте поговорим по душам, зачем вам лично нужны мимолетные увлечения. У тебя есть семья, а у меня, в деревни, трое маленьких детей и мои очень строгие родители. Я не могу все объяснить в двух словах. … Прежде, всего не надо ко мне приближаться. Учти, я, как тебе сказать, … не женщина.

– А кто вы …?

Вера попала в точку, она добилась цели, Сергей пронырливо устал поклонился и удалился, но прежде, чем выйти за дверь он подозрительно посмотрел на нее, уже как на коллегу.

Настало время задумать и самой Вере, ибо последний вопрос застал ее врасплох. У нее была уверенность в только том, что она … не мужчина.

Два месяца учебы пролетели быстро, и Вера, довольная хорошо сданными экзаменами, ехала на рейсовом автобусе в свое Андрюшино. Зима упала на землю белым, сверкающим на солнце, пушистым ковром. Сидя у окна, женщина любовалась убегающим пейзажем и думала о том, что с ней в Сибири произошло?

Вместо ответа на этот вопрос, появилось приятное желание быть обласканной мужчиной, которое оживляло ток крови по ее жилам, но не более.

С приездом домой это желание не пропало, а, наоборот, уже мешало Вере жить.

Папа и мама, заметив позитивные перемены в настроении дочери, уехали в Караганду, готовиться к дачному сезону, а их дочь решила начать новую жизнь с 1 января Нового года.

Для этой цели подходил положительный мужчина, в зрелых годах, который должен быть холостым и трезвенником. Из всех Андрюшинских мужиков, только один Иван Илларионов, бобыль и бригадир электриков, подходил на роль принца из «Сказки про Верочку», но познакомиться с ним Вера у веры не было повода.

В тот год зима пришла в Андрюшино рано. Она щедро рассыпала по полям и лесам снег и пугала все живое крепчайшими ночными заморозками. Темнело рано, а во врачебном доме в доме включался варварским методом: ударами кулака по стене в коридоре или по дверному косяку на кухне. Пригласить в дом Ивана Илларионовича порекомендовала Вере благородная Наталья Александровна. Она охарактеризовала Ивана Илларионовича, как человека серьезного, богатого коммуниста, собирающегося до старости жить в родительском доме. К мнению Натальи Александровны, опытного фельдшера по детству и обладательницы семейного счастья, Вера прислушалась, ведь она и сама понимала, что шутки с электричеством – пожароопасная игра.

Приходы в дом постороннего человека, тем более мужчины, случались только по крайней необходимости, а если кто и заходил в дом, то его быстро выставляла за ворота бойкая Катюша под лай Пирата, который считал себя истинным хозяином подворья.

Иван Илларионович, вошел во врачебный дом, как к себе домой. Он по-хозяйски окинул взглядом Верино жилье изнутри, словно этим взглядом помечал свою территорию. Этот коренастый мужчина был невысоким и крепким в теле, вступив на порог врачебного дома, он сразу заполонил собою все пространство вокруг. Белые валенки до колен, полушубок на меху и натянутая до бровей шапка-ушанка делали Ивана похожим на боровик, выросший в начале декабря.

Не зная, как подобает вести себя одинокой и очень приличной женщине в присутствии деревенского электрика, Вера попыталась развлечь гостя разговорами о политике, о культурной жизни страны, но пришелец не шел на контакты с пользователем оголенной электропроводкой.

Видя его нелюдимость, Вера присела на тумбочку под вешалкой и замолчала. Она тихо сидела, сложа руки на коленях, и с интересом наблюдала за работой профессионала – электрика, удивляясь его способности разбираться в проводах, запутанных в клубок.

Наступал момент расчета за его услуги, а денег в доме не было, водки не было тоже. Думая о том, как можно рассчитаться за работу электрика без денег и без водки, Вера исподтишка разглядывала Ивана Илларионовича из-под полы детской шубы, висевшей на вешалке.

«Флегматик со скудными эмоциями и недостаточным воспитанием».