***

Утро было жестоким. Бетти с трудом раскрывает глаза, пытаясь унять пульсирующую боль в висках. Во рту у нее пустыня, а язык кажется распух от обезвоживания. Она оторывает голову от подушки, источающей до боли знакомый хвойный аромат, и оглядывается по сторонам. Единственной знакомой составляющей интерьера становится Джагхед, спящий на бордовом, изрядно потрепаном диване. Обстановка вокруг, прямо скажем, не богатая. Два дивана, журнальный столик, старый телевизор в углу и пара поблекших фотографий на стене.

«Как меня сюда занесло?» — Бетти пытается восстановить картину вчерашнего вечера, но, часть мозга, отвечающая за данную операцию, похоже отмерла. Она с трудом поднимается со своего ложа и нетвердой походкой идет на кухню. В небольшом холодильнике, ожидаемо, повесилась мышь, поэтому приходится довольствоваться водой из-под крана. Шум воды будит Джонса и тот, зевнув, тоже встает со своего дивана.

— Доброе утро, — словно в издевательство произносит он, приземляясь за стол.

Бетти застывает со стаканом, жалея, что не владеет магией, дабы исчезнуть из проклятого сарая сию же секунду. Но волшебства не существует, а потому она медленно поворачивается к парню, соорудив каменную физиономию.

— Не объяснишь, как я оказалась в этой халупе? — спрашивает она слегка охрипшим голосом.

Джаг усмехается, и это Бетти совсем не нравится.

— Все просто — я привёз тебя сюда.

— Ага, значит ты забрал меня с вечеринки и приволок в эту дыру, вместо того, что увезти домой. Что-то здесь нечисто, тебе не кажется? — Ее выводит из себя спокойный тон Джонса, а факт полного провала в памяти лишь подливает масла в огонь.

— Я подумал, что дома в таком виде тебе показываться не стоит. Вряд ли твоя мать пришла бы в восторг от увиденного.

У Бетти внутри холодеет градусов на двадцать. Чёрт, неужели все так плохо? Дерьмо, знала ведь, что виски для неё запретная территория. Просто хотелось забыться. Убежать от боли и от самой себя, наверное. Похоже, побег удался на славу.

— Ладно, допустим все было именно так. Хм, тогда ещё вопрос — где это мы?

Джаг прикуривает сигарету, развалившись на стуле.

— Трейлер моего отца. Он жил здесь раньше. Иногда я ночую тут. Ещё вопросы? — Он глубоко затягивается, выжидающе смотрит на девушку.

— Класс! Знаешь, я пожалуй пойду. Все, что нужно я узнала.

Бетти ставит стакан на стол и уходит в гостиную, чтоб найти босоножки. Находит, надевает их и спешит смыться из трейлера. Она уже у двери, когда Джаг неожиданно спрашивает:

— Выходит, ты совсем ничего не помнишь?

Голос его отчего-то дрожит, и сердце у Бетти пропускает удар. А что она должна помнить?! Страх основательно оседает в глубинах сознания, заставляя лихорадочно рыться в обрывках туманных воспоминаний.

— Нет, а в чем собственно дело? — Она держится уверено, чтоб он не дай Бог не заподозрил неладное.

— Ерунда, не бери в голову.

— Ладно, тогда я свободна?

— Да.

Дверь за ней закрывается и Джагхед облегченно выдыхает. Хорошо, что она ничего не помнит, иначе и без того натянутые отношения станут попросту невыносимыми. В конце концов, это всего лишь влияние алкоголя и ночь. Самая долгая ночь в его жизни…

Комментарий к Часть 3. После бала

Вот и 3 часть, мои дорогие)))Очень надеюсь, что Вам понравится)))Кароч, читаем, оцениваем, пишем отзывы!)))Всех люблю!)))И кстати, Happy Halloween))))

========== Часть 4. В змеином логове ==========

После памятной ночи в трейлере проходит две недели. Бетти старается как можно реже попадаться на глаза Джонсу. Он, к слову, тактику выбирает точно такую же. Но Бетти в этом смысле легче, ведь в ее памяти все ещё зияет огромная чёрная дыра, поглотившая воспоминания той странной ночи.

Джаг же при каждой встрече с Купер молниеносно перемещается в старый трейлер, в момент, когда сияющие бесовские глаза пленили его волю. Он отчаянно пытается выбросить из головы навязчивые образы, и если дома это худо-бедно удается, то в школе наступает полный мрак. Его так и подмывает поймать Купер в школьном углу и, глядя в наглые бирюзовые глаза, спросить, что за спектакль она устроила тогда, предварительно заполнив пробелы в её памяти, конечно же. Пару раз он чуть не срывается, но в последний момент дает заднюю. К черту, лучше пусть живёт в счастливом неведении.

Но Джагхед ошибается. Неведение Купер вовсе не счастливое. Оно угнетает её, заставляя изо дня в день мучится вопросом: «Что же случилось той ночью?». Она сердцем чувствует, что Джонс утаивает от неё что-то. Она мается две недели и наконец терпение её лопается. К слову, лопается оно после уроков, когда Джонс исчезает в неизвестном направлении. Бетти уныло плетется домой, отшив по пути Арчи, который полон решимости проводить ее. Эндрюс выглядит жутко обиженным, но Купер плевать. Ну переспали они пару раз, дальше что?

Было оговорено — никаких обязательств, предложений руки и сердца и тому подобной лабуды. Рыжий принял «пакт о ненападении», скрепив крепким рукопожатием, а сейчас выглядит так, будто Бетти у алтаря швырнула в него кольцо. Оставив Эндрюса дуться в одиночестве, Бетти продолжает свой путь. Может он пошел домой? Да нет, маловероятно. Будем надеяться, что соизволит хотя бы явиться на ужин, там и прижмем его к стенке. Так, прокручивая в голове план допроса Джагхеда, девушка добирается до дома. Она застает мать в гостиной.

Элис видит дочь и губы её растягиваются в улыбке.

— Привет, милая, как прошёл день? — спрашивает она.

Вопрос заставляет Бетти остановиться и с удивлением уставиться на мать. За все время, что она торчит здесь, Элис впервые проявляет интерес к ней. Сегодня что, праздник какой-то, типа Дня вежливости?

— Нормально, — выдавливает из себя Бетти и заносит ногу над ступенькой.

— Бетти, постой, мы можем поговорить? — говорит Элис. Похоже, холодный тон дочери нисколько не остудил её пыл. — Не хочешь выпить чаю, я как раз заварила свежий?

Бетти застывает с поднятой ногой, соображая, как тактично отказаться от предложения матери. Но мозг, как назло, не выдает ни одной блестящей идеи. Чёрт, похоже у нас провал по всем фронтам.

— Вот, испекла, пока ты была в школе. — Элис открывает духовку и достает оттуда пышный, источающий обалденный аромат пирог. — Черничный, твой любимый.

Она берет нож и аккуратно разрезает пирог на равные доли. Положив им по кусочку, женщина садится напротив дочери.

— Ешь, пока не остыл, — советует Элис. — Он вкусней, когда горячий. Помню, когда ты была маленькая, стоило мне вынуть пирог из печи, ты тут же подбегала и клянчила кусочек. Я отрезала, и ты, обжигаясь, уплетала его. Уж не знаю почему, но тебе это до чертиков нравилось.

Элис с грустью улыбается, глядя куда-то вдаль.

— О чем ты хотела поговорить? — Бетти выдергивает женщину из тумана воспоминаний, и когда мать снова глядит на неё, девушке чудится, что в голубых глазах блестят слёзы.

— О тебе, разумеется. После твоего приезда мы толком не говорили. Я хочу знать, как твои дела в школе, завела ли ты новых друзей, может парень появился? В общем, мне интересно все.

Бетти с недоумением таращится на мать. Она что, заболела? С какого вдруг такой интерес? Пять лет полной тишины и безразличия, не умри отец, ничего не изменилось бы. А сейчас? Для чего весь этот фарс?

— Я вроде уже дала ответ. У меня все нормально. Слушай, давай договоримся — больше никаких разговоров по душам, окей? Ни к чему все усложнять. Давай спокойно проживем этот год, а после выпускного я вернусь в Ванкувер, как и обещала. А пока мы находимся под одной крышей, сделаем друг другу одолжение — ты не лезешь в мою жизнь, ну, а я в вашу. Поверь, все останемся в выигрыше.

Бетти встает из-за стола, собираясь покинуть кухню, но возле порога оглядывается и говорит:

— Кстати, забыла сказать — я ненавижу черничный пирог.

***

В восемь вечера Бетти спускается в гостиную. Элис и ЭфПи уже сидят за столом, ожидая её. Джагхеда же за трапезой ожидаемо не наблюдается. Что ж, значит придётся побегать. Терпеть эту муку до утра нет ни малейшего желания, да и решимость может попросту испариться.