— Ага, — раздается в ответ недовольное бурчание.

Кевин в соверешейнешем потрясении открывает рот, словно рыба, выброшенная на берег, не находя слов.

— Расслабься. — Бетти проявляет милосердие, наблюдая за мучениями друга. — Я под прикрытием.

Рот Келлера закрывается, а глаза, напротив, грозят вылезти из орбит. Бетти усмехается, придвигаясь поближе к окончательно запутавшемуся бедолаге.

— Это большой секрет, — понизив голос, сообщает она. — Я ведь могу тебе доверять?

— Безоговорочно! — моментально отвечает Кевин. — Я — могила, слово скаута!

— Отлично, тогда слушай.

***

Похмелье — чемпион среди самых отстойных вещей, которые могут случиться с человеком. Ну, есть еще смерть, но по сравнению с муками отходняка, она кажется истинным блаженством. Проснувшись, хотя нет, здесь лучше подойдёт глагол «восстав», Джаг с трудом добирается до холодильника, который заботливая Тони под завязку набила водой и диетической колой. Так же на холодильнике обнаруживается еще одна приятная неожиданность в виде пачки аспирина, за которую Джонс поклялся расцеловать подругу при встрече. Запихав в рот три таблетки и влив в свой трясущийся и обезвоженный организм пару бутылей живительной водички, он снова ложится на диван. Закрыв тяжёлые веки, Джонс впадает в беспокойную дремоту, перемешанную с мучительной тошнотой и болезненной пульсацией в кружащейся голове. В жарком мареве всплывают отрывки вчерашнего кошмарного вечера, который он отчаянно хочет забыть навсегда. В самый разгар самоуничижения до его обостренного слуха доносится звук чьих-то гулких шагов и спустя мгновение дверь в комнатку открывается. Джаг с героическим усилием разлепляет один глаз, и перед ним из тумана формируется никто иной, как его адвокат.

— Какое убожество, — намерено повысив голос, говорит она, смерив своего подопечного насмешливым взглядом. — Видел бы ты себя…

— Говори тише.— Джонс болезненно морщится.— Башка сейчас взорвётся.

— Так тебе и надо, — ещё громче говорит Пенни, направляясь вглубь комнаты. Подхватив стул, она специально тащит его по полу, и противный скрип отзвается в страдающей голове громовыми раскатами. Когда стул занимает место около дивана, и Пенни на него садится, Джаг понимает, что сейчас его ждёт хорошая трепка.

— Оживай, придурок, — обращается к нему блондинка.

Она прикуривает сигарету и пускает дым прямо в помятое лицо. Джонс кашляет, еле сдерживая рвотные позывы.

— Ты смерти моей хочешь? — сипит он, разгоняя рукой противный дым с ментоловым запахом.

— Нет, дорогуша, это ты хочешь моей смерти, — со злостью отвечает женщина. — Что за дерьмо ты вчера устроил? Назад потянуло, в любимый изолятор?

По правде говоря, он совсем не прочь снова там оказаться, учитывая скверное положение дел. Крошечная надежда на возможное счастье угасла, и смысла оставаться на свободе катастрофически поубавилось. Единственное, что держало его на плаву — это отец и верные друзья, ради которых он, по большей части, и вылез из затхлой камеры.

— Это вышло…случайно, — еле живым голосом говорит он. — Какие-то проблемы?

— Ты — идиот, вот главная проблема! Я только что из участка, час умасливала этого кретина шерифа, чтоб задница твоя осталась на воле.

— Эндрюс ему стуканул? — тихо спрашивает Джаг, стараясь унять острую боль в висках.

— Нет, это кто-то левый, — отвечает Пенни. — Мой тебе совет — если хочешь набить кому-нибудь морду, делай это не при свидетелях, о’кей?

— Добрые у тебя советы.

— Я реалист, Джонс, а вот ты…– она замолкает, подбирая слово, которое идеально опишет лежащее перед ней тело.

— Не трудись, я и сам прекрасно знаю, кто я. — Джонс с усилием поднимается с дивана, и теперь сидит, сжав дурную голову дрожащими руками.

— Ладно, проехали. — Пенни остывает, глядя на картину искреннего раскаяния. — Но если ещё раз такое повторится, я самолично уволоку тебя обратно, это ясно?!

— Ясно.

Закурив ещё одну сигарету, Пенни наконец решается на то, ради чего, собственно, и пришла. «Расспроси его, только аккуратно, — раздается в её голове голос напарника. — Он ничего не должен заподозрить». Легко сказать, Джонс не тупой, мигом сообразит, что дело не чисто. Хотя в таком состоянии…

— Слушай, — непринужденным тоном говорит она, — не поделишься за какие заслуги ты навалял этому Эндрюсу? У вас давняя вражда или что-то типа того?

Джаг поднимает на неё покрасневшие глаза и в них явственно читается недоумение. Вопросы личного характера она никогда ему не задавала, на протяжении всего следствия они говорили лишь по делу, никогда не углубляясь в частную жизнь. Странно.

— Он рыжий, — отвечает Джаг. — Никогда не любил рыжих.

— Ага, а ещё у него веснушки на носу, — усмехается Пенни. — Я ведь серьёзно, Джонс, неужели нельзя без увиливания.

— С чего такой интерес? — Голос его чуточку крепнет. — Рядовая потасовка, ничего серьёзного.

— Ну да, как же. В первый же день освобождения, наплевав на возможные последствия, ты устроил бои без правил и все это без серьёзной на то причины? Дудки, милый, ни на секунду не поверю.

— Ладно, уговорила. Он — рыжий мудак. Это сойдёт за серьёзную причину?

— Вполне. — Пенни кивает.— А чем он заслужил такое звание, не поделишься?

— Своим существованием.

— А можно поподробней? — В голубых глазах загорается неподдельный интерес. — Вы ведь, если не ошибаюсь, лет пять знакомы?

— Около того. — Джонс с подозрением разглядывает своего адвоката. — Что вообще происходит? С чего вдруг такой допрос?

— Это не допрос, а простое любопытство, — говорит Пибоди. — Ну, так что скажешь о нем? Я слышала, вы даже дружили какое-то время.

— Так, хватит! — Терпение Джагхеда лопается. — Пока не узнаю в чем весь фокус, ни слова не скажу, ясно?

— Да какие тут фокусы, — с неким раздражением отвечает Пенни. — В протоколе допроса учеников мелькало его имя, вот я и запомнила. Вчера ты его в бифштекс превратил и это меня заинтриговало. Ничего сверхъестественного тут нет.

— Ну это как сказать…

— Слушай, я ведь могу весь день тут просидеть, капая тебе на мозги, — грозит упрямая блондинка. — Я, кстати, никуда не спешу.

— Господи, ладно! — Ее подзащитный наконец сдается. — И почему именно сейчас…

— Начинай, малыш. — Пенни сладко улыбается, отчего умирающему от головной боли Джагхеду хочется её придушить. Бессердечная мегера, ей в Гуантанамо нужно работать, а не людей защищать.

***

Челюсть Кевина лежит на столе. Мозг разлетается на мелкие кусочки, став абсолютно бесполезным органом. Он не может поверить в услышанное, это ведь просто невозможно. Полный абсурд. Арчи Эндрюс — убийца?! Нет, это совершенно исключено. Если он и отсутствовал на той вечеринке, тому можно найти другое, более логичное объяснение. Болезнь, банальное нежелание, неотложные дела, и ещё сотня причин, но никак не хладнокровное убийство. Боже, что вообще твориться в этом чертовом городе?

— Эй, ты в порядке? — Бетти проводит ладонью перед потрясенным другом.

— Нет, — честно отвечает тот. — Кажется у меня шок.

— Возьми себя в руки, — командирским голосом приказывает Купер. — Мне помощь твоя нужна, а ты растекся, как желе.

— У меня гиперчувствительность, — мямлит Кевин и тянется к стакану с водой. Осушив его до дна, он чувствует себя чуточку лучше.

— Ага, а ещё у тебя гипернаблюдательность, — говорит ему девушка. — Ты прирожденный сыщик, у тебя, мать его, талант. Включи свой третий глаз и помоги мне, больше я никому не доверяю, ты знаешь.

— Ох, Беттс…— Кевин выглядит совершенно растерянным. — А вдруг это ошибка? Вдруг получится как с тем Змеем.

Похоже, затея поделиться с другом своим позорным провалом была не совсем удачной.

— Нет, на этот раз попадание точное, у меня долбанное предчувствие, понимаешь? Ты сам сказал, что на вечеринке его не было.

— Ну…он, возможно, в гриме был, — неуверенно говорит Келлер.

— Вот и выясни это. Я о том и прошу. Собери мне всю информацию о том празднике — фото, видео, сгодится все. Если он действительно был там, где-нибудь да должен всплыть. Порасспрашивай народ в школе, ты со всеми в нормальных отношениях, не то что я. Давай, Кев, соглашайся! Будь моим доктором Ватсоном, уверена, у тебя получится.