Постепенно новость об аресте отца оседала в сознании утренним туманом, и паника накрыла к обеду, когда бабуля упустила супницу на пол и разрыдалась.

– Господи, что же будет-то теперь!

– Сейчас конец июня, а значит, будет июль, а потом август, – сдерживая отчаяние, прошептала Лиза. – Бабуль, ты, главное, не волнуйся.

Глотая слезы, она в который раз пробовала дозвониться до матери, но у той был выключен телефон. Обычно мама сидела в соцсетях, но не сейчас, когда действительно была нужна. Мать – это пришелец, состоящий из инертного газа пофигина. Она как вечный ребенок, который всегда всему удивляется и при этом верит, что деньги растут на деревьях. Ну прямо-таки королева Мария-Антуанетта. На нее надеяться бесполезно, да и вообще лучше держаться на расстоянии, чтобы избежать подозрительных авантюр, в которые та вечно попадала.

Лиза не видела маму шесть месяцев, с Нового года, который праздновали в Москве, а теперь и вовсе неясно, когда семья соберется снова. Ехать в Россию нельзя, остается ждать, когда эта милая женщина подаст знак, что жива.

Бабушкин дом, а точнее, бунгало, располагался на Лазурном берегу, в Ницце, на тихой улочке у берега моря. Не самое выгодное место, учитывая, что этот район заливает дождями каждый год, но уж как есть. Лиза наслаждалась уединением в этом укромном месте при любой возможности. До учебы добираться не очень удобно, правда: пока выедешь с набережной, то два раза душ принять захочешь.

От дома до школы на авеню Клода Дебюсси пилить сорок минут на велосипеде. Но этот этап уже в прошлом, ведь Лиза – выпускница. Она только что окончила Международную школу Ниццы, в которой училась с двенадцати лет. Школьный аттестат Лиза получила два года назад, но продолжила учебу по программе IB – международного бакалавриата. Осталось дождаться результатов итоговых экзаменов – и все, начнется взрослая жизнь. А впрочем, была ли Лизонька когда-либо ребенком вообще?

«Каждый сам за себя» – девиз семьи Архиповых. На гербе нужно выбить эти священные слова и повесить на стену, чтобы случайно не понадеяться, что в большом светлом мире в этот ужасный период кому-то есть дело до девочки Лизы… Точнее: хоть кому-то, кроме отцовских партнеров, чьи деньги горят синим пламенем в финансовом скандале.

Лизе не к кому было обратиться за помощью, да она и не собиралась. В ней просто-напросто отсутствовала подобная установка.

В Москве живет брат, Стас, он гораздо старше, ему сейчас двадцать шесть… вроде бы. Но Лиза с ним не общалась, они обитали в разных странах и разных мирах, и к нему сейчас бежать смысла нет. Ираклий верно заметил: брату сейчас гораздо хуже, чем Лизе. Она хоть во Франции, а Стас оказался в ловушке в Москве. Он работает в ФСБ, и перспективы у него не завидные. Лиза и рада бы ему помочь, но чем?

Жизнь – боль.

К счастью, экзамены сданы, выпускной – через три недели. Лиза собиралась подать документы в Оксфорд, на двухгодичный курс археологии, но теперь сомневалась, примут ли ее, учитывая скандал с отцом. Придется действовать по обстоятельствам.

Лиза не рассчитывала на материальную помощь со стороны отца, для оплаты Оксфорда хватило бы и собственных сбережений: она с четырнадцати лет совмещала учебу и работу моделью. Конечно, продолжать карьеру в модельном бизнесе Лиза не планировала, но жизнь – штука своенравная. Хорошо, программа в Оксфорде – специальная, для занятых людей, и появляться часто там не нужно, поэтому можно было бы летать из Англии по работе без проблем. Лишь бы в универ приняли.

В модельном мире Лиза была известна как Лиса. Такое прозвище дал когда-то брат, называвший ее лисичкой-хитричкой, и девушке нравилось. Иностранцы поначалу именовали ее шутливо – Фокси, словно дешевую проститутку. Но она придумала, как избавиться от этого бредового перевода: объясняла, что произносить нужно Лисса и имя не имеет никакого отношения к миру животных. Лисса – это богиня, которая насылала бешенство и безумное исступление на воинов.

«О да-а, – сказала ей как-то Тори, подруга из модельного мира. – Глядя на тебя, любой придет в бешенство. От жажды поиметь тебя».

До сих пор Лису не поимел никто. Она была известна как зануда, которую ни один парень не устраивал. В отличие от своих подруг, дожив до восемнадцати лет, она еще ни разу в жизни не влюблялась.

Суббота тянулась бесконечной цепочкой ДНК, напоминая Лизе, что она дочка преступника межгалактического масштаба и за ней могут прийти недовольные с зажженными факелами.

Наивные, они не добьются результата: родители и дети в семье Архиповых – это чужие люди, разные планеты. Отец оплачивал учебу в школе здесь, в Ницце, но остальные расходы Лиза вместе с бабушкой покрывала сама с двенадцати лет, с тех пор как уехала из России.

Это был метод воспитания Юрия Архипова, который поднялся из грязи в князи и опасался, что дети, получив все и сразу, деградируют и станут биологическим мусором. Политика «дети должны обеспечивать себя сами» в семье началась еще в те далекие времена, когда Лисе исполнилось восемь лет. Тогда брат, который вел разгульный образ жизни, влетел в серьезные проблемы и едва не погиб. Стаса определили в ФСБ, отрубив от источника шальных карманных денег и наркотиков, а Лизоньку, как только ей исполнилось двенадцать, сослали с бабулей в Ниццу, вручив билет в самостоятельную жизнь.

Бабушка не хотела переезжать, все ее друзья обитали в Москве и Питере. Заслуженная артистка СССР, она жутко тосковала первое время, пока ни смирилась и ни завела новый круг знакомств.

Сама же Лиса использовала время с максимальной выгодой. Она всегда выглядела старше своего возраста и легко сошла за четырнадцатилетнюю, когда искала дополнительный источник дохода. Следующие два года она подрабатывала разносчиком пиццы, которую с тех пор ненавидела. А однажды во вторник, в пять вечера, пунктуальной Лизе улыбнулась удача: она принесла пиццу внимательному сотруднику модельного агентства.

Лиза как сейчас помнила тот судьбоносный момент. Она позвонила в дверь шикарного дома и подумала еще, что здесь явно живет кто-то из сферы шоу-бизнеса. Пицца была обычная, «Маргарита». Три плоские коробки, которые прожигали ладони. Дверь открылась, и на Лизу бросился ретривер, чтобы облизать, но хозяин оттащил собаку и удивленно замер. Он долго рассматривал Лизу, потом молча развернулся и ушел в холл, вскоре вернувшись с визиткой. «Свяжись со мной завтра», – сказал он. Вот и все. Так Лиза устроилась на свою первую работу манекенщицей в знаменитый Дом Понти, с разрешения бабули, естественно, которая была опекуном.

Запах сырной пиццы и лай ретривера стали ассоциироваться именно с тем днем первой большой удачи в жизни.

Новая работа помогала экономить: там часто бесплатно раздавали дизайнерские вещи. Свои же заработки Лиза упорно копила на «черный день», и как оказалось, не зря.

Когда-то она много плохого думала о родителях, винила их в своих бедах и плакала, когда от недосыпа сдавали нервы. Завидовала, когда девчонки в школе травили бесконечными разговорами о каникулах с родителями и дорогих подарках.

Глупая была, в общем, размазня.

Сегодня «шмотки-тачки-брюлики» Лизу не интересовали. В модном бизнесе она этого добра «наелась» досыта, до равнодушия. Большинство одноклассниц в школу привозил личный водитель. Лиза же со времен пицце-дней и до сих пор ездила на велосипеде, потому что даже на такси жаль было деньги отдавать. И ее это вполне устраивало: в конце концов, отличная тренировка для мышц. Да, копить и экономить каждый евроцент было трудно, но привычка сделала свое.

Раньше часто прилетала мама, брала Лизу с собой на званые ужины и вечеринки со знаменитостями и состоятельными друзьями папы, но к тому времени у Лизы атрофировалась способность восхищаться искусственной роскошью. Не было тяги жить, как королева. Хотелось жить свободно. Может, из-за этого равнодушия к миру искусственного блеска мама и перестала приезжать: у них просто не осталось ничего общего. Да и бабушка маму на дух не переносила.