Когда с горой посуды было покончено, Уваров внимательно посмотрел на девушку. Та даже почти поперхнулась апельсиновым соком, насколько этот взгляд был суровым. Словно она опять где-то напортачила или вот-вот должна была.

— Завтра в шесть тридцать. И не опаздывай.

Вадим вернулся в зал. В воздухе до сих пор ощущался запах её духов.

Он первый раз ударил грушу.

Вадим не был идиотом, и прекрасно знал, что чувствует. И он даже не был против, почему нет? Вряд ли Полина когда-нибудь ответит ему взаимностью — девушка вполне счастлива с его братом. А легкий флирт, который она себе иногда позволяла — она все-таки девочка.

Но с Дашей всё было по-другому. Не проще, не сложнее. Просто иначе. Он не видел и не читал письма, которое девушка написала брату, но прекрасно знал о его существовании.

Второй удар, и повязка пропиталась кровью. Углубившись в мысли, Вадим совсем забыл, что эту руку нужно поберечь. Чертыхнувшись, он выкинул бинты в корзину, остановил кровь перекисью и заклеил место пореза пластырем.

Даша ведь не хочет через него сблизиться с Антоном?

Снова выверенный удар, отдавшийся слабым покалыванием в костяшках.

Лучше бы ей этого не делать.

========== . старые привычки. ==========

Уроки закончились ровно в два. Словно серая тень среди весело переговаривающихся одноклассников, Даша вышла из класса и остановилась. Она не знала, чем ей теперь заняться. Не знала даже, в какую сторону хочет пойти. Последние контрольные перед новогодними каникулами были дописаны. Никакой домашней работы. Можно было делать что угодно, но свобода стала для Даши головной болью. Ведь ей было не с кем её разделить.

Даже в собственную комнату девушка не могла пойти, потому что там её соседки, собираясь на каникулы, устроили такой беспорядок, что шагу ступить было нельзя, ничего при этом не задев. И решись она помешать им, нарвалась бы на язвительные нападки.

Поэтому Даша решила пойти в библиотеку. Там, по крайней мере, тихо, и никто не будет доставать её. Она спустилась на первый этаж, пересекла холл и зашла за колонну. По спине пробежал холодок. Девушка сжала пальцы в кулаки, не в силах унять охватившую их дрожь. Даша очень долго пыталась не думать о том, что происходит под школой. Все эти четыре месяца она обходила стороной библиотеку, и даже почти перестала видеть в кошмарах камин, с которого всё началось.

Здесь господствовала тишина. Даша пробежалась глазами по выключенным компьютерам, полкам с книгами — Виктор постарался, чтобы дети могли читать самую разнообразную, не только учебную литературу. Здесь же стояли ее любимые «Дети капитана Гранта», зачитанные, казалось, до дыр.

Девушка взяла книгу и поднялась по лестнице на балкончик. Ей нравилось, что Виктор оставил наверху диван с высокой спинкой и мягкими подушками. Можно было сидеть здесь и быть невидимым для всех остальных. Удобно устроившись, Даша открыла первую главу.

Но она так и не смогла представить великолепную белую яхту, лорда Гленарвана, в которого была влюблена с тех самых пор, как только впервые взяла эту книгу в руки, или отважную Мэри Грант, которой восхищалась. Буквы были нечеткими и расплывались, словно на страницу пролили воду. Даша отложила книгу и закрыла глаза.

В библиотеку кто-то вошёл.

Сначала девушка подумала, что возможно, это кто-то из учеников, решивших вернуть книги перед отъездом. Но сразу поняла, что ошиблась, когда услышала, как открывается потайная дверь камина.

Всё внутри нее кричало о том, чтобы девушка оставалась на месте, но неведомая сила подняла Дашу с дивана. Очень осторожно девушка подошла к перилам и осмотрела первый этаж библиотеки. Плотно запечатывая тайны подземелья, за кем-то закрылась дверь.

В ушах застыл фантомный вой сирены. Даша спустилась с лестницы, обогнула стол, оставив на нем произведение Жюль Верна, и подошла к камину. Сирена сменилась тихим гулом. Было ощущение, словно кто-то положил динамик на барабанную перепонку и включил театральное выступление на самой тихой громкости. Нельзя было разобрать голосов, низкое гудение переходило в вибрацию, как будто проникая прямо в мозг. Этот гул заглушал всё разумное, умоляющее Дашу не делать глупостей. Не обращая внимания на подгибающиеся колени и ком в горле, девушка повернула замаскированный замок и тут же услышала, как неохотно отъезжает железная задвижка.

Даша согнулась пополам и пролезла внутрь. Всё как тогда. Царапающая одежду сажа и абсолютная темнота. Нащупав сбоку оставленный кем-то фонарик, девушка включила его и осветила пространство вокруг себя. Ничего не изменилось. Точнее, в будущем ничего не изменится. Она сглотнула. Идти вперед очень не хотелось.

Пол под ногами был залит водой практически по щиколотку. Лампочки под самым потолком горели красным, и было слышно их монотонное гудение. Даша прошла первый коридор, постоянно прислушиваясь. Она, кажется, впервые была здесь совершенно одна. И в случае чего рассчитывать ей придется на себя.

За первым поворотом послышались удаляющиеся шаги. Кто-то шел в противоположную сторону, но Даша все равно прижалась к стене, медленно выдыхая. К вискам подкатил жар. Дождавшись, пока воцарится прежняя тишина, девушка боязливо выглянула. Никого. И нараспашку раскрытая дверь.

Подсознание шептало, что это ловушка. Но внутренний голос наоборот уверял, что никто не знает о том, что она здесь. И не узнает, если Даша будет вести себя тихо. И не произойдет ничего страшного, если девушка всего одним глазком посмотрит, что происходит за дверью.

Этот коридор был абсолютно сухой. Промокшие насквозь балетки хлюпали, и Даше этот звук казался таким громким, что она останавливалась после каждого шага и прислушивалась. Но никто не вышел. Пройдя половину пути, девушка не выдержала и разулась. По щиколоткам ударил холодный воздух.

За дверью скрывался процедурный кабинет. Сильно пахло спиртом и лекарствами. Пустую кушетку, еще застеленную зеленой клеенкой, освещал светильник, который обычно устанавливают в операционных.

В углу стояли стол, заваленный бумагами, и шкаф. Даша подошла к нему и осторожно открыла дверцы. Пальто, от которого пахло мокрой шерстью, внизу несколько десятков коробок. Девушка открыла одну, но та оказалась пустой. Больше Даша проверять не стала. Бумаги на столе оказались отчетами. Как правило, на каждом отсутствовали имя и фамилия, был лишь порядковый номер и год, в который проводились испытания. Так образовывался идентификационный номер. 1.2001. 2.2001. Даша почувствовала, как внутренности скручивает. Отчеты велись в форме телеграммы, и все слова в записях сокращались до трех-четырех букв. Девушке приходилось читать, потом возвращаться к началу абзаца и снова перечитывать, чтобы понять смысл. «исп. 2.2001 сост. удов. реак. пол. кож. покр. чист. норм. сверт. сред. ур. разд. смер. чер. тро. сут.»

Насколько Даша поняла, речь шла о первом испытуемом. Удовлетворительное состояние, положительная реакция — на что? Чистые кожные покровы, нормальная свертываемость крови и средний уровень раздражительности. Последние сокращения девушка читала, прикусив губу. Испытуемый умер через три дня. Значит ли это, что они и сейчас проводят испытания вируса?

Кто-то шел сюда. Отложив листы, Даша осмотрела комнату и остановила взгляд на ширме. Не самое надежное место, но больше прятаться ей было негде. Через минуту кто-то закрыл за собой дверь и шумно выдохнул.

Даша прижалась затылком к стене и зажала рот рукой, чтобы он не услышал её дыхание. Любопытство кололо пальцы — девушке хотелось выглянуть из-за ширмы и узнать, кто же тот человек, что проводит здесь жуткие эксперименты. Незнакомец закашлялся. Даша услышала, как он достал из ящика стакан и налил воду, немного задев графином стенки. Наверное, он запил таблетку, потому что сделал два больших медленных глотка.

Под незнакомцем скрипнул стул. Наверное, он сел за стол и теперь изучает отчеты или пишет новый. Даша рискнула и осторожно выглянула. Мужчина средних лет, густые темные волосы, широкие брови, очки в прямоугольной оправе, постоянно сползающие на кончик носа и, видимо, сильно раздражающие владельца. Он был так сильно поглощен в бумаги, что наверняка бы не заметил, пройди Даша прямо перед ним. Но девушка не рискнула так поступить.