Те дни, которые требовались для приготовления, Марволо с ней не разговаривал и не появлялся во снах. А Наставник легкомысленно замечал, что не умрет она в любом случае, так как в пророчестве пифии об этом не говорилось и как минимум до Хогвартса она доживет. Девочка уговаривала себя не нервничать и старательно душила в зародыше мысли о побеге. Для двенадцатилетнего ребенка было многовато потрясений. Хотя плюс определенно был: теперь что бы ни случилось в Хогвартсе — вряд ли это ее хотя бы удивит. После Наставника вряд ли даже «тысячелетняя жуть» покажется таковой.
Ложась на кушетку, девочка честно предупредила Наставника, что если она погибнет, то станет духом, и тому потребуется самый сильный экзорцист, чтобы ее изгнать. Маг-химеролог, помогавший Наставнику, весело хмыкнул и поинтересовался, где можно найти такую же интересную ученицу. Кажется, это был один из Совета, но Джуно не успела додумать мысль, усыпленная Наставником.
Пробуждение, определенно, было феерическое. Мысли о том, что Наставнику все же не понадобится экзорцист, а у семьи Крей осталось наследников на одну больше, отступили перед непривычными ощущениями. Не совсем правильное слово для определения появления нового органа чувств и двумя картинами мира: нормальной, «человеческой» и второй…
Очень. Очень. Неправильной. Ну, мозг считал ее неправильной. Левый глаз (Джуно все еще питала хрупкую надежду, что-то, что появилось на его месте, хотя бы отстраненно похоже на глаз) смотрел на мир в расширенной цветовой гамме, да и обзор с левой стороны был в разы больше, нежели с правой. Терялось чувство равновесия. Девочка поняла, в чем дело, только когда слегка повернулась на нужную сторону. И только в пол-оборота налево у нее прекратила кружиться голова и вернулось более-менее адекватное восприятие мира. Закрыть глаз она тоже не могла, тот вообще ощущался едва ли не на пол-лица. С ней явно сделали что-то еще, потому что она не спешила грохаться в обморок от перегрузки нервной системы. И она даже знать не хотела, что в ее организме еще навертели и чем это грозит в будущем. Проблем от рунических татуировок едва ли было меньше, чем плюсов, но в их число хотя бы не входили нарушенная координация движений, раскалывающаяся от двойственности мира голова и зудящее ощущение Дара, которое на время перекрывало остальные и «забивало» эфир. Дар воспринял новый глаз как чужеродный предмет и поспешил поделиться информацией о нем. И этот поток увял не скоро, не позволяя Джуно спать еще двое суток.
Наставник поздравил с успехом, но по тому факту, что он спрятал все зеркала от девочки, она посчитала успех весьма условным. Особенно в исполнении Наставника. Голова не болела — нет, от этого помогли бы зелья, — она ныла, привыкая к новому объему информации. Снадобья даже не могли притупить это ужасное чувство. Только привыкать. И девочка ничего не могла делать, кроме того, как спать, есть и просматривать нужную и ненужную информацию от Дара. Джуно порадовалась бы стремительному развитию последнего в любое другое время, но сейчас она никак не могла прервать поток данных в двух версиях — нормальной и «расширенной».
Плюсов было хоть отбавляй, если бы не сопутствующие недостатки. Возможность видеть магию, более широкий кругозор (в прямом смысле), появление шестого чувства (тоже в буквальном смысле), прекрасное ночное зрение… Но преимущества сопровождались ноющей головой (боль немного притупилась только через пару недель, и Джуно надеялась, что постепенно это пройдет), невозможностью отключить «двойное» восприятие зрения и кучей последствий. И самым ужасным была напрочь сбитая координация движений. Оставшееся время до школы Джуно посвятила обучению с нуля элементарным вещам, как ходьба или работа руками. Она не представляла, что будет делать на глазах у всего Хогвартса, но оставалось только стиснуть зубы и приложить все усилия для достижения результата.
Наставник, подробно изучив результат, всеми силами помогал адаптации: поил жутко дорогими зельями, лично следил за прогрессом, даже заказал у друга-артефактора, которого считали в Греции лучшим, специальный артефакт, чтобы скрыть фасеточный глаз (она, что, уже не человек, а на какой-то процент животное?..) и Джонстоновы органы* (естественно, Наставник не утерпел и «одарил» девочку еще парочкой сюрпризов). И если с глазом она смирилась, все же долго морально готовилась к нему, то пара пушистых усиков на голове вызвала истерику, когда Дар «добрался» до них. Она уже примерно представляла это зрелище даже без зеркала и цинично думала, за кого ее примут в Хогвартсе: за монстра или демона?
На почве постоянной головной боли она быстро помирилась с Марволо, поскольку только там, в ее голове, нормальное мироощущение возвращалось. Мракс с трудом, но признал, что немного погорячился. И решился на серьезный шаг: показал девочке часть своего детства, что объясняло его тягу к бессмертию и силе. Девочка осталась впечатлена. Она все лучше понимала молодого амбициозного парня, хотя и не до конца. Воспоминание было сильно укороченным и переполненным эмоциями, что мешало объективной оценке, но все-таки это был огромный шаг для Марволо.
«
— Мой дорогой мальчик, — с мягкостью в голосе заговорил Диппет, тогдашний директор, как объяснил хмурый и смущенный своей же откровенностью Марволо, — я просто не могу разрешить тебе остаться на лето в школе. Ведь, наверное, тебе хочется побывать дома на каникулах?
— Нет, — сразу же ответил молодой Мракс. — Я предпочел бы остаться в Хогвартсе, чем возвращаться к этим… к этим…
— Ты всегда жил на каникулах в маггловском приюте для сирот, я полагаю? — В голосе Диппета звучал искренний интерес.
— Да, сэр, — парень слегка покраснел вместе со своей более старшей копией.
— Ты урожденный маггл?
— Полукровка, сэр. Отец маггл, мать колдунья.
— Что с твоими родителями?
— Моя мать умерла сразу после моего рождения, сэр. В приюте мне говорили, что она только успела дать мне имя — Том в честь отца, Марволо в честь деда.
Мракс отвел глаза. Демонстрация воспоминания давалась ему с трудом. И девочка понимала его. Тогда шла война, Лондон бомбили… А директор цинично отказывал сироте в элементарнейшем — безопасном месте. Видимо, безразличие к ученикам, как и обращение, передается с должностью.
Диппет сочувственно вздохнул. Скотина старая, правильно подумала про себя Джуно, слушая ответ:
— Принимая во внимание особые обстоятельства, можно было бы пойти тебе навстречу, но в школе сейчас такая ситуация…
…позволяющая отправлять гражданского, несовершеннолетнего ребенка на смерть, ага.
»*
Девочка откинулась назад в кресле, пребывая в раздраенных чувствах. Наставник запретил ей сбегать к Марволо больше, чем на два часа в день, мотивируя это необходимостью привыкнуть к новым органам чувств. В идеале она должна была настолько сродниться с ними, чтобы «расширенная» картина мира перекочевала вместе с ней в разум. Но пока девочка определенно не могла этого сделать. Наставник давал прогноз на полтора-два года, но Джуно не была бы столь оптимистична.
— Марволо… Ответь только на один вопрос: как полукровка смог встать во главе этих чистокровных снобов? Я же видела их отношение, их силу…
Мракс долго молчал, разглядывая фальшивый пейзаж за окном. Девочка подумала, что он не ответит, но Марволо заговорил тяжело и медленно, буквально вытаскивая из себя по слову:
— Джуно, я… Я не знаю. Я был Томом Реддлом, стал Темным Лордом… Но я не совсем понимаю их мотивы. Я — всего лишь часть. Не одно целое. Я чувствую, что могу понять Тома Реддла, но… Плохо представляю, как сложилась судьба… Другого меня. Что привлекло аристократов в нем… Кровь Слизерина? Сила? Харизма? Я не знаю. Слишком сложные вопросы для двенадцатилетней девочки ты задаешь, Джуно.
Девочка не стала копать дальше, поднялась с насиженного места, шутливо поклонилась, разряжая атмосферу:
— Происхождение обязывает, Лорд Мракс. Вынуждена Вас разочаровать, мне придется покинуть Вашу, безусловно, приятную компанию, увы, дела Семьи зовут.
