– Неужели он на самом деле так ужасен? – не унимается подруга. – Может быть, тебе просто нужно лучше присмотреться к нему?

Пожимаю плечами. Может быть. Времени у меня теперь будет достаточно.

Сьюзи снова открывает рот, но сказать не успевает – в комнату входит слуга с огромным букетом нежно-розовых лилий. Замирает возле её кресла, и она тут же выхватывает цветы, подносит к лицу, зарываясь носом, а у самой улыбка до ушей.

– Какой огромный. Интересно, от кого он? Может быть, от Грэга? Или от Джона?

Она запускает руку внутрь в поисках записки, но слуга рушит её надежды тихим:

– Этот букет просили передать леди Фэйрис.

Что?

Я так и замираю с бокалом в руке. Сьюзи тяжело вздыхает и переводит вопросительный взгляд на меня, словно спрашивая разрешения. Киваю. У меня, в отличие от неё, вариант всего один.

Несколько секунд слышно лишь тихий шелест, а потом она зачитывает:

– Завтра состоится приём в честь нашей помолвки. Машина прибудет в двенадцать. Как мило, – вздыхает она.

– Мило? – усмехаюсь в ответ. – Скорее пугающе.

Этим букетом и запиской он как будто говорит: «Я всегда буду знать, где ты»

А ведь я специально подождала пока его машина уедет. Неужели он следит за мной? От этой мысли по спине скользит неприятный холодок.

– Подожди, тут есть что-то ещё.

Через некоторое время из слегка потрёпанного букета Сьюзи извлекает продолговатый синий футляр. Бросает быстрый взгляд в мою сторону.

– Можно?

– Конечно.

Впрочем, я могла и не отвечать: она всё равно уже открыла его.

– О-о-о… Какая красота. Смотри.

А внутри – ожерелье из белого жемчуга, пять плотных рядов бусин, одна к одной. Но мне оно чем-то неуловимо напоминало ошейник. Только таблички с именем и адресом не хватает. Или он хочет поставить клеймо?

– Потрясающе. Это нужно сейчас же примерить.

Сьюзи откладывает букет, но я не разделяю её радости.

– Нет.

– Но почему, Мила? Неужели тебе не нравится? – Она растерянно моргает. – Я же помню, ты раньше носила жемчуг.

Вздыхаю. Вот и как объяснить ей, что от него мне ничего не нужно? Неужели один букет и украшение изменили для неё всё?

– Можешь оставить его себе, если хочешь.

Я встаю. Всё равно настроение теперь испорчено окончательно.

Её лицо вытягивается от удивления.

– Но как же… Это же подарок тебе. От жениха.

– Я не просила его об этом. Мне от него ничего не нужно. И чем раньше он это поймёт, тем лучше для него.

Ухожу, оставляя растерянной Сьюзи и букет, и украшение. И ведь понимаю – этим я лишь разозлю его. Только не он один может устанавливать правила. У меня теперь тоже будет одно – никаких подарков, если сама не попрошу. А просить я точно никогда не буду.

Два шага и в кармане начинает вибрировать телефон. Значит, пришло сообщение. И я, кажется, уже знаю от кого оно. Но всё равно достаю телефон. Номер незнакомый, а внутри…

«Как вам мой сюрприз, Камилла?»

Интересно, какой из двух он имеет в виду? Впрочем, я от обоих не в восторге. О чём и сообщаю ему коротким: «ужасно». И только дохожу до лестницы, как телефон начинает звонить. Но брать трубку я не намерена. Быстро взбегаю на второй этаж и кладу телефон под подушку.

Так-то лучше. Надеюсь, когда вернусь из ванной, не обнаружу жениха на кровати.

И тут же с улыбкой отгоняю глупую мысль. Это было бы уже чересчур. Но не успеваю даже почистить зубы, как в дверь стучат. Вздрагиваю, ранняя щётку прямо в раковину. Сердце бьётся где-то в области горла. А в голове одна мысль: «Не может быть».

Стук повторяется.

– Мила? Тут тебе мистер… жених звонит.

Выдыхаю, услышав голос Сьюзи. А вскоре дверь открывается, и я вижу в зеркале её испуганное лицо.

– Он спрашивает всё ли у тебя хорошо. И почему ты не берёшь трубку.

Она говорит так тихо, что становится ясно – он всё ещё на связи. Но в ответ я лишь хмуро смотрю через плечо, а затем молча отворачиваюсь и достаю щётку со дна раковины.

– Она немного приболела. Нет-нет. Ничего серьёзного. А цветы и ожерелье ей безумно понравились…

Голос Сьюзи становится всё тише, а потом я и вовсе перестаю слышать её.

Прекрасно.

Да меня так родители никогда не контролировали.

Сьюзи тянет очередной локон чуть сильнее, и я тут же морщусь от боли.

– Прости.

Я не отвечаю и старательно не гляжу в зеркало, но всё равно чувствую сладкий цветочный аромат.

Она принесла букет и ожерелье в мою комнату ещё вчера. Первым порывом было выбросить. Цветы. Ожерелье я собиралась просто оставить ей. Но Сьюзи не позволила, загородила собой букет, глядя удивлённо и немного испуганно. Видимо, выглядела я в этот момент очень решительно.

– Не глупи. Что вообще на тебя нашло? Ну, не понравился подарок, так зачем правду говорить? Тебе ещё за него замуж выходить. Или так и собираешься ссориться с ним из-за каждого пустяка?

Где-то в глубине души я понимала, что она права, но ничего не могла с собой поделать. Это было сильнее меня. Стоило только вспомнить его угрозу снести дом и пункт про ребёнка. А особенно его самодовольное выражение лица и уверенный тон, и меня начинало трясти.

А Сьюзи всё не унималась:

– Ты сама сделал этот выбор, Мила. Если бы ты так не цеплялась за дом и решилась уехать, он ничего бы не смог сделать.

В последнем я, к сожалению, не была уверена. Но выбор и был. Дом или свобода. И пусть бы он поискал другие способы давления.

И всё же…

– Я согласилась стать его женой. Формально. Но изображать, что всё хорошо не собираюсь.

Она вздохнула, посмотрела на меня хмуро.

– Не знаю в чём дело, но поступаешь ты глупо.

А мне только нотаций её и не хватало для полного счастья.

– Уйди, – попросила тихо, отворачиваясь.

– Но…

– Уйди! Я хочу побыть одна!

И тут же пожалела об этом, услышав сдавленный всхлип. В конце концов, она-то ни в чём не виновата. Обернулась, но Сьюзи уже не было. Только цветы стояла на туалетном столике, а рядом лежал футляр.

И на душе так гадко стало от понимания, что обидела её. Нужно было, наверное, пойти, извиниться, но вместо этого я выключила свет и легла. Но слова её ещё долго не давали мне уснуть.

За завтраком она всё так же весело щебетала и улыбалась, а потом предложила помочь с приготовлением к приёму. И я согласилась. Всё равно у меня выбирать особо не из чего: большая часть вещей осталась в доме и была продана вместе с ним.

Определилась я быстро. Как только увидела строгое чёрное платье до колен с небольшим клиновидным вырезом, так сразу решила – его и надену. Но Сьюзи мой выбор не одобрила, настаивая на бежевом платье с пышной юбкой, открывающем плечи и спину.

– Слишком строгое. Тебе же не сорок лет. И к ожерелью не подходит.

Но я упрямо стояла на своём. Да и подарок надевать не собиралась. Она стала настаивать, в итоге мы окончательно рассорились, и подготовка прошла в тишине. И сейчас Сьюзи заканчивала с причёской. Сначала я пыталась справиться сама, но руки дрожали и то тут, то там вылезали «петухи». Тогда она молча подошла, отобрала расчёску и шпильки, обронила, подталкивая к стулу:

– Сядь.

И даже не попыталась, как обычно, убедить оставить волосы распущенными. Значит, обиделась по-настоящему. И вроде нужно извиниться, сказать хотя бы короткое: «Прости». Только я не считала себя неправой.

Сьюзи вздыхает, и я понимаю – сейчас опять будет читать нотации. Лучше бы так и обижалась дальше.

– Да не дуйся ты, – говорит она тихо, осторожно вставляя шпильку. – Я же добра тебе желаю.

Но я упорно молчу, просто боюсь, что опять скажу что-нибудь не то.

– Хитрее нужно быть, Мила. Лаской ведь большего добиться можно.

Лаской?

Ну, уж нет. Стоит только вспомнить вчерашний поцелуй и сразу становится ясно, чем всё это может закончиться. Только я с этим торопиться не хочу.

– И не кривись так. Просто попробуй хотя бы раз быть с ним нежнее. Улыбайся чаще. Соглашайся, но не во всём. В конце концов, раньше девушек часто против воли замуж отдавали и ничего, жили как-то. А некоторые очень даже неплохо.