Я ринулась к выходу, и даже крики Лео мне вслед и удивлённые взгляды остальных обитателей не смогли меня остановить и хотя бы из чувства уважения попрощаться по-человечески. Я хочу исчезнуть отсюда и больше никогда не иметь дела с ними. Никогда не вспоминать о них. Меня обуяла страшная ярость, и бедный тот, кто попадётся мне на пути. Плевать, что уже почти полночь — я настолько зла, что могу порвать в клочья любого маньяка, попадись он мне на пути.

Только захлопнув дверь своей квартиры, я ощутила небольшое успокоение. Может, и прав Рафаэль — здесь моё место. Не в канализации, не в ночных похождениях с зелёным монстром, не во встречах первых лучей солнца на небоскрёбе. Я просто шестерёнка системы — невзрачная и абсолютно скучная, — и мне надо забыть обо всём и вернуться в настоящую жизнь.

Но меня всё ещё бесило воспоминание о его слащавой улыбочке, когда он смотрел на Эйприл. Ух, моя бы воля, так бы намылила этой наботоксованной красавице лицо, что мало бы не показалось! Ну конечно, у нас же ноги не от ушей растут. Мы же теперь ещё и косолапим из-за травмы ноги. Теперь я больше стала напоминать бройлерную курицу, которую кормят на убой. Бесит!

Платье с треском стянулось с меня и приземлилось в угол комнаты. Вообще сожгу его, чтобы даже и думать забыть! А я как дура вся такая нафуфыренная припёрлась к нему, думала, что обрадуется, а тут на тебе. Ух, ненавижу!

От злости я так топала ногами, что мои соседи, наверное нервно вздрагивали, подумав, что это землетрясение. Но мне было всё равно. Прямиком в душ и смыть с себя всю эту дурь! Я намыливала лицо несколько раз, чтобы смыть даже мельчайшие остатки косметики, вылила половину флакона шампуня, чтобы привести волосы обратно в привычное состояние гнезда. Не хочу больше ни для кого прихорашиваться. Зачем? Всё равно всем нужны длинноногие модели с плоской задницей. Даже этому зелёному монстру. Эйприл конечно же красивее, статнее. Она же не говорит, а напевает. Не пахнет, а благоухает. Не смотрит, а томно прищуривает глаза, хлопая метровыми ресницами. Взметни уже их так, чтобы упорхнуть навсегда — сделай всем одолжение.

Контрастный душ помог мне немного прийти в себя, смывая вместе с косметикой и мою злость. Какая же я дура! Так стыдно вдруг стало за себя. Припёрлась в этом платье в ноябре месяце, рисовала эти стрелки… Для кого всё это? Для мутанта, живущего под землёй всю свою жизнь? Но даже он положил глаз на модель с обложки Плей Боя. Глупо. Как глупо…

Я замотала свои волосы в небольшое полотенце, висевшее рядом, и вышла из ванны, ступая на прохладный кафель. Напротив меня узкое зеркало во весь рост — в нём я не помещаюсь полностью. А Эйприл наверняка бы влезла… Всё во мне раздражающе действовало на мою психику. И откуда я успела наесть эти бока? И кажется, что явно прибавились сантиметры в бёдрах. Но даже так, разве я уж слишком безобразная? Многие бы позавидовали такой пышной груди и широким бёдрам. Но думая об Эйприл, мне представлялось, насколько изящны её прямые линии, гладкий плоский живот, аккуратной формы грудь. И мне сразу стало так стыдно стоять здесь обнажённой. Хотелось прикрыться, закрыть от себя всю эту срамоту и больше никогда не разглядывать себя. И почему в ванной комнате всего одно маленькое полотенце?

Я стремительно выбежала в зал, чтобы быстрее одеться, и, к моему удивлению, увидела тут Рафаэля собственной персоной. Что он тут делает? Ему же категорически нельзя вставать с кровати, а тем более ходить и забираться по пожарным лестницам. И как же он оставил свою ненаглядную принцессу? Он стоял ко мне спиной и на жуткий скрип старой двери обернулся. И вылупился на меня своими шарами, будто это я на него с крыши свалилась, а не наоборот, зелёные щеки значительно потемнели, суетливый взгляд прошёлся по мне с ног до головы, и только тогда до меня дошло, что я тут стою абсолютно ню.

Мой крик разбудил сразу несколько кварталов — децибелы зашкаливали так, что стекла сотрясались на окнах, а свет в лампочке нервно заморгал. Я молниеносно ринулась обратно в ванную и со всей дури захлопнула дверь.

— Ты вообще, что ли, ненормальный — врываться в дом вот так без разрешения? У ну-ка быстро исчез отсюда, маньяк несчастный! — моему возмущению не было предела, а стыду тем более. Нет, этот поганец вообще обнаглел уже. Мало того, что подсматривал за мной до этого, так уже в открытую ворвался и пялился. Это уже совершенно ни в какие ворота не лезет!..

Я металась, как животное в клетке, измеряя шагами пол от двери до края ванны и нелепо пытаясь прикрыть грудь руками. И что ему здесь вообще нужно? Совсем стыд потерял, извращенец!

Стянув с головы полотенце, я, к моему великому огорчению, поняла, что им не то что обернуться нельзя — этот лоскут ткани еле прикрыл мой «выдающийся» бюст, а про пятую точку вообще молчу. И почему здесь нет нормального полотенца? Где мой халат? Куда всё подевалось в нужный момент? Из-за Рафаэля и его дурной привычки подсматривать уже нельзя в собственной квартире до шкафа дойти. Блин, если этот маньяк смылся, то наверняка сидит на крыше здания напротив. Чую, что так и есть. И я опять не зашторила занавески… Подкралась на цыпочках в двери, прислушиваясь к каждому шороху.

— Эй, ты ещё здесь? — ничего не поделать, теперь из-за него придётся его же просить о помощи. Я приоткрыла дверь, оставив маленькую щёлку, в которую пыталась разглядеть, как там обстановка. И в ту же секунду Рафаэль опять оказался передо мной, закрывая собою всё пространство. Невольно вскрикнув, я захлопнула дверь, зажав ею прядь волос.

— Ты совсем страх потерял!

— Сама же звала, — пробубнил Рафаэль, и по громкости голоса было слышно, что он продолжал стоять прямо под дверью.

— Ну… хм. Подай тогда мне пижаму. Там на кровати лежит.

Мне приходилось просить его об одолжении через силу. Я бы с удовольствием сейчас надавала ему тумаков и веником по наглой морде прошлась, но стою тут как Венера Милосская — хоть руки отрывай и в музее показывай, — нелепо пытаясь приложить к себе это микро полотенце. Шаги за дверью удалились и приблизились снова.

— И только попробуй открыть глаза! Я всё сэнсэю Сплинтеру расскажу, понял? — самой мне его бить всё равно, что бегемоту пятки щекотать. А вот мозговправление отца даром не пройдёт… Я приоткрыла дверь — напротив только рука, держащая одежду. Выхватила её и быстро стала натягивать на себя, чтобы поскорее скрыть всю срамоту. Вот если бы можно было ещё и капюшон на голову натянуть, и чтобы он застегивался от воротника до макушки и скрыл моё помидорное лицо, было бы просто прелестно. Так, Роксана, надо взять себя в руки и выйти с гордым видом, будто ничего не случилось. Фух, как жарко стало, аж испарина на лбу выступила.

Рафаэль стоял потерянный посреди комнаты и абсолютно сюда не вписывался — слишком уж огромным казался в этой бетонной коробке. Думаю, он и сам неловко себя чувствовал в таком сковывающем пространстве. Так, надо заморозить лицо, чтобы на нём не было ни капли смущения. И вообще, я обижена на него, так что…

— Тебе же нельзя вставать с постели? Что тебе нужно? — строгий голос получился неплохо, но чтобы от самодовольства не улыбнуться, пришлось прикусить губу изнутри.

— Вот, — как-то неуклюже махнул Рафаэль рукой и пожал плечами. На столе стояла коробка моих любимых конфет (успел ограбить местный ларёк?).

— И что это? Прощальный подарок? — презрительно фыркнула я, скрестив руки на груди. — Можешь это своей рыжей отдать. Я в подачках не нуждаюсь, — краем глаза заметила, как мутант нервно дёрнулся и поморщился. — Ах да! Я совсем забыла, что она у нас одним воздухом питается. Ну конечно, фигуру нужно беречь, а то разнесёт до размеров Роксаны.

— Я просто хотел… сказать, что мне жаль…

— Жаль? С чего бы тебе было жаль? Небось, с разрешения своей рыжей пришёл. Она же у вас там командует, кому и с кем общаться, — Роксану понесло, но Роксана говорит всё правильно.

— Да что с тобой? — будто искренне не понимая меня, спросил Рафаэль. Вот тугодум!