От осознания правды хотелось выть в прямом смысле. Мои домыслы, мои фантазии разбились в пух и прах, и я склонилась над осколками и вижу своё расплывчатое отражение в них. Оно смеётся надо мной, злобно скалится. Но я не хочу, я сопротивляюсь. Не может такого быть. Не может вот так всё кончиться. В конце концов, Рафаэль не изменился. Он такой же, и будет таким же. Эта правда не сделала его иным. Но может, я ушла в свои фантазии слишком далеко? Надумала себе того, чего и не было? Возможно, в самой глубине души я хотела ему понравиться, хотела, чтобы у него была симпатия ко мне. Где-то на подсознании я ловила себя на этой мысли, хотя, впрочем, может это свойственно всем представительницам женского пола. А сейчас? Возможно, он уже не симпатизирующий мне мутант, а прирученное животное… Как же мне понять это?
Последняя прядка была выпрямлена, и моя копна волос уменьшилась в объёме раза в три как минимум. Ну вот хоть на человека стала похожа — ухоженного и причёсанного, — а то всё как гнездонесец ходила, хоть птиц приманивай и яйца собирай. Но от такого долгого издевательства над волосами руки быстро затекают, поэтому балую себя нарядным видом я нечасто. А сейчас просто так чувствовала, просто хотела привести себя в порядок, даже не знаю почему. Ведь это не собеседование, просто встреча с семьёй Рафаэля — остальными мутировавшими лабораторными объектами, — так может, никто и не оценит мой внешний вид. А может, наоборот, будут сканировать меня с головы до ног. Кто их знает, этих черепах?..
После макияжа по всем стандартам нынешней моды пришло время для выбора одежды. В платье не пойдёшь — холодно там, наверное. Как задует под подол, потом опять валяться с простудой. Да и вообще, в чём обычно ходят в канализацию? В спецовке? Может, мне стоит скафандр на себя нацепить с баллоном воздуха, а то там внизу представляю какое благовоние. Такое, что даже после проветривания Рафаэль ещё долго благовоняет. Тогда надеть, что не жалко. А что не жалко? Всё жалко… Спортивный костюм был уж совсем мне ни к макияжу, ни к причёске, дождевик — тем более. Остановилась на джинсах и свитере, который из более-менее свободного превратился в приталенный за последнее время (хватить жрать, Рокси!) — если там реально холодрыга, так хоть не простужусь. Любимые серёжки-кольца, подаренные тётушкой. Она-то думала, что я ими Дэвида охмурять буду, а тут… семейку подземных черепах.
Интересно, а они такие же, как Рафаэль? Большие и суровые парни? Если у них ещё и характер схожий, то вообще труба. Помнится, в первые наши встречи не всё было гладко. Но у меня для таких чудиков одно оружие — тортик. Если уж Рафаэлю нравится моя стряпня, то и им, может, тоже прокатит.
Оглядывая себя в зеркало, я подумала, когда в последний раз так наряжалась? Даже на свиданке с Дэвидом я по поводу внешнего вида сильно не заморачивалась, ну, а про встречи с моим ночным другом вообще молчу. Да и в целом, когда у тебя по три подработки за день, то уже не до наведения парадно-боевого образа. Ну пусть если не родственников Рафаэля порадую, так хоть саму себя.
Как по волшебству, в комнату вваливается зелёный чудик и как обычно без стука. Он не проходит в комнату, а стоит на пороге и подозрительно молчит. Я оборачиваюсь, и в ту же секунду острый взгляд просто пронзает меня своим недовольством. Руки сложены на груди, повязка опять в складочках.
— Привет, — голос дрогнул, но не от грозного вида Рафаэля, а от волнения. Уже пришло время, пора спуститься вниз. А что меня там ждёт? Вдруг там очередные маньяки? Маньяки-черепахи… И сбежать будет некуда. Может, вообще не надо было всё это затевать?
— Что у тебя с волосами? — пройдясь по мне пристальным взглядом, спросил Рафаэль, недоумевающе вертя головой, и я рефлекторно прикоснулась к гладким прядям.
— Просто выпрямила, — пожав плечами, ответила я, накручивая кончик локона на палец. Теперь мало того, что волосы стали менее объёмными, так ещё и удлинились, что не могло меня не радовать.
— А я думал, от страха поредели, — тоже мне, джентльмен. Я недовольно оскалилась, но говорить ничего не стала. Да уж, это тебе не Дэвид, тут дифирамбов не дождёшься.
Я подошла к пуфику, стоящему возле балконной двери, и взяла с него сумочку. Рафаэль внимательно следил за мной, и этот тяжёлый взгляд лёг на меня неподъёмными грузом. Он не шевелился, всё всматривался в меня, особенно когда я подошла к нему ближе.
— Намулевалась, будто на свидание собралась, — презрительно кинул мутант, искривляя линию губ. Ну совсем обнаглел! Он наклонился близко к моему лицу, прищуренно вглядываясь мне в глаза. — А что у тебя с ресницами? Гормональный скачок?
— Что ты несёшь? — не выдержала я, отводя взгляд от этого грубияна. Вот всё желание быть красивой отбил. Может, я и правда переборщила?
— Ничего себе, как давануло их! Глаза так заволосатели, что их почти из-за ресниц не видно…
— Лучше бы вообще молчал! — крикнула я, психанув на Рафаэля, и от злости повернулась к нему спиной и скрестила руки на груди. Тоже мне, ловелас хренов, знающий, что девушке сказать. «Комплименты» так и прут. Я тут, понимаешь ли, стараюсь, хочу быть приятной на вид для его семейки бездомных домашних питомцев, а он ещё и со своими замечаниями. Накладные ресницы ему, видите ли, не нравятся! — Сейчас вообще никуда не пойду, понял?
На удивление, эти слова в ту же секунду смирили Рафаэля, возвращая в него вменяемую личность. Краем глаза я видела, как он протянул руку, но не стал касаться моего плеча, а просто на секунду задержал ладонь надо мной, но затем сжал её в кулак и опустил обратно.
— Ладно, я не хотел обидеть, — его спокойный и действительно сожалеющий тон голоса смягчили меня, и я повернулась боком к нему. А что можно было ожидать от него? Возможно, я слишком по-человечески мыслю, а такие понятия к нему неприменимы? Кажется, что мы вернулись в начало нашей с ним истории, когда он был всего лишь марсианским гражданином.
— Что, правда так страшно? — хотя его мнение я слышать не хотела: не желала расстраиваться ещё больше.
— Не так уж и страшно, — пожимая плечами, ответил Рафаэль, а я была близка к тому, чтобы врезать по наглой морде. — Я никогда не видел тебя такой разодетой. Могла бы и не стараться так для моих братьев. Нашла для кого наряжаться, — пробубнил напоследок мутант, недовольно поморщив нос.
Ладно, будем считать, что так он выдавил из себя подобие комплимента. Стало не по себе — уже пора идти, а мне тревожно. И кажется, Рафаэлю тоже. Интересно, что он чувствует сейчас? Страх (показывать мне ещё несколько таких же чудиков, возможно, неловко)? Или же волнение, что ему придётся показать своё жилище — вдруг там всё слишком печально? Хотя, для меня это не имеет значения. Я же не собираюсь этот кусок канализации приватизировать.
— Готова? — наконец спросил Рафаэль и, получив кивок в ответ, сделал шаг ко мне, уже собираясь наклониться и протянуть руки. Я отшатнулась назад.
— Что ты делаешь? — в янтарном взгляде читалось непонимание, а затем разочарование. Рафаэль быстро опустил руки, сжимая ладони в кулаки, и отшатнулся от меня. Думает, я его боюсь? — Ты же не собираешься меня через балкон… с десятого этажа до низу… я этого не выдержу.
Рафаэль улыбнулся, резко выпуская воздух из носа — неужели я настолько смешна?
— Ладно, спустись на лифте. Я буду ждать тебя за углом.
И он испарился, словно и не было его вовсе. Так, надо собраться с мыслями, забыть о всех своих надуманных тревогах и сосредоточиться. Тортик, аккуратно упакованный, уже в руках, и пора топать вниз. Я ещё раз посмотрела на себя в зеркальном отражении от стен лифта — на удивление, сегодня даже я сама довольна своим видом, и мне плевать на то, что думает об этом Рафаэль. Но я всё ещё думаю, что он человек, ловлю себя на мысли, что забываю, кто действительно этот мутант такой. Его повадки, действия, мышление… Я не могу просто убрать из головы фрагмент памяти и вставить туда новый. Мои мысли похожи на крепкие сплетения толстых верёвок, и очень трудно вынуть из такого каната одну тонкую нить и заменить её новой. Всё переплетено и скручено. Рафаэль разумное существо, но не человек, и никогда не был таким. «Эволюционировал» от черепахи к… кому? Черепахе прямоходящей?
