— Надо проверить его, — сказал Рафаэль, склоняясь над пострадавшим.
— Ты убил его, — прохрипел мой голос, на что мутант никак не отреагировал, будто это вообще его мало волновало.
— Не, живой, — проверяя пульс, ответил здоровяк. Но я ему не верила. То же самое он сказал и про коротышку, а вот теперь я уже как-то не уверена, что это была правда.
— Но он не дышит! Зачем ты его ударил? Посмотри на свои ручищи, да ими же можно голову с корнем оторвать!
— Да ничего с ним не будет. Очухается, — Рафаэль осмотрел голову, но это спокойствие, исходящее от него, меня даже пугало. — И хватит каждый раз вступаться за своих насильников. Что за дурацкая привычка?
Его слова меня отрезвили. Действительно: всё, что делает Рафаэль, во имя справедливости, и все обидчики были наказаны за дело, а я тут со своими истериками. Но ведь Дэвид, он же не такой… Рафаэль развернул его на спину, и обмякшее тело моего друга распласталось по всей кухне. Теперь я видела, как вздымается его грудь от небольших вдохов, и с плеч будто гора свалилась.
— А вдруг у него кровоизлияние в мозг? Тогда надо срочно вызывать скорую! — время в таком случае идёт на секунды…
— Максимум, что мог получить этот бетонноголовый — лёгкое сотрясение мозга, — как можно быть уверенным наверняка? Да Рафаэль мог бы с лёгкостью каменную стену проломить, и я сомневаюсь, что в момент удара он себя контролировал.
— Ну спасибо, профессор-рентген, — Рафаэль посмотрел на меня и закатил глаза, снова увидев слёзы.
— Да успокойся уже! Всё будет нормально. Ну подрехтовали нос ему немного, так хоть на мужика станет похож, а то духами несёт, как от бабы. Сейчас вообще не различишь, кто есть кто.
Что он несёт? Да и Дэвид не похож на женщину — как такой громила может напоминать женщину? А то, что у него правильные черты лица, так этому нечего завидовать. О чём я сама думаю?! У меня уже скоро шарики за ролики заедут… Надо же что-то делать с пострадавшим. А я даже не знаю, как оказывать первую медицинскую помощь.
— Надо перенести его на кровать, пока не очнётся. Он же очнётся? — если он ещё и помрёт в моей кровати, то у меня будет инфаркт!
— Ещё чего, на кровать его класть! Совсем сдурела? — возмущался мутант в своей обычной манере, чем в данную минуту меня удивил. Значит, спокойно рассуждать, умер ли Дэвид — это нормально, а уложить его на кровать — плохо.
— Оставим его здесь, что ли, лежать? Ему надо сделать компресс, или замерить давление, или что там ещё делают при сотрясении? Перебинтовать ему голову? Или может, грелку подложить? — Рафаэль устало вздохнул, слушая мой бред, поднялся с колен и, взяв Дэвида за руку, поволок по полу.
— Что ты делаешь? Зачем так-то?
— А что, прикажешь его на руках понести? — раздражённо фыркнул мутант, явно устав от моих истерик. Но ответа ждать не стал, взял Дэвида под мышки и внёс в комнату. Однако на кровать не положил — небрежно опустил рядом на коврик, как ненужный хлам.
— Осторожно! — ещё не хватало, чтобы он его здесь добил. Я поднялась на здоровую ногу, опираясь руками о столешницу кухни, но на больную встать так и не смогла. Лодыжка ныла, пульсировала мелкими толчками, и чем быстрее понижался уровень адреналина, тем сильнее повышалась боль. Вприпрыжку я приблизилась к Рафу, благо квартирка маленькая, и ухватилась за его руку, неосторожно пошатнувшись на ноге. Он поддержал меня и, кажется, только сейчас заметил, что со мной не всё в порядке, окидывая меня строгим взглядом.
— Что случилось? Опять нога? — я ничего не ответила — и так всё ясно. Опять всё снова начинать, всю эту дурацкую реабилитацию. А ведь моя жизнь только пришла в норму, только что-то стало налаживаться, как опять бум, и по-новой. Мне больше не по карману поход к врачу, моя страховка почти бесполезна, а свои сбережения я потратила на погашения долга. И прибавлять к каждодневной выплате я больше не могу. И в социальную помощь обратиться тоже не могу — в их глазах я слишком много зарабатываю. Остаётся только надеяться, что операция больше не нужна и всё заживёт само собой. Придётся хромать до конца своих дней.
— Возьми подушку с кресла, подложи ему под голову, — Рафаэль округлил глаза от моей просьбы и неодобрительно зацокал. Он только открыл рот, чтобы возмутится, но, зная, что он хочет сказать, я сразу его остановила. — Пожалуйста. Или мне придётся самой это сделать, а мне двигаться больно.
Он резко выдохнул носом, с шумом выпуская воздух из лёгких, негодующе качнул головой и, резко повернувшись, схватил подушку и склонился над раненым. Дэвид всё ещё не шевелился, но по внешнему виду нельзя было сказать, что он истекает кровью или что в черепе вмятина. Синяков не было, только нос заметно искривился и опух. Видимо, действительно сломан. Хотя, может, это и невозможно определить без рентгена. Остаётся только надеяться на чудо. Вообще в последнее время надежда стала моим единственным спутником по жизни. Рафаэль перевернул пострадавшего на бок, пошёл на кухню, достал из морозилки пакет с замороженными овощами и положил его на голову Дэвиду.
— Надо вызвать скорую, вдруг что-то серьёзное, — мне было страшно. Что, если он станет инвалидом? Я в таких делах совсем не разбираюсь, медицина для меня — тёмный лес. Но Рафаэль, судя по его уверенным движениям и взгляду, соображал в этом вопросе. По крайней мере, создавал вид.
— Ничего, сам очухается. Я его не сильно вроде ударил. Это, видимо, он от страха в обморок упал, — что-то с трудом мне верилось в слова Рафаэля, но сейчас из нас двоих уверенностью больше веяло от него, чем от меня, поэтому я решила довериться своему защитнику. В конце концов, он же не допустит, чтобы у меня потом были проблемы из-за этого всего. Хотя в тот момент он, наверное, об этом не думал, в яростном порыве зарядив Дэвиду по его идеально прямому носу.
Я рухнула в кресло, зажмурив глаза от боли. Теперь стало просто невыносимо, хотелось застонать в голос, но я сдержалась. Закусила губу, чтобы не сорваться. Рафаэль сел на пол передо мной и оценивающе осмотрел меня.
— Сильно больно? — необычно приглушённо прозвучал вопрос, но во мне не нашлось сил ответить вслух, и я лишь кивнула, хватаясь за мягкие подлокотники. — Давай посмотрю.
Он осторожно взял мою ногу в свои руки и провёл, едва касаясь, по припухшей лодыжке, надавил чуть сильнее — бархатная ткань мебели исцарапалась от моих ногтей. Рафаэль виновато взглянул на меня, хотя это было трудно разглядеть в темнеющем янтаре, накрыл ладонью пылающую кожу, чтобы остудить её, выполняя функцию холодного компресса. По моей просьбе, он подал мне со столика аптечку — ему стоило лишь протянуть руку, — и я сразу, даже не запив, приняла две таблетки обезболивающего и откинулась на спинку кресла, ожидая, пока подействует. Хорошо, что ещё осталось полупаковки с первого раза, а то точно бы пришлось идти к врачу за рецептом. Через пять минут меня стало отпускать.
Рафаэль взял у меня аптечку и нашёл в ней тётушкину мазь — волшебное средство от местных «целителей», — открыл банку и обмакнул пальцы, начав растирать мою лодыжку, осторожно, боясь лишний раз нажать чуть сильнее. Движения были максимально плавными — я почти не чувствовала касаний.
— Почему со мной это происходит? — открыв глаза и подперев голову рукой, спросила я в никуда. Мой вопрос был риторическим, я не ждала и не хотела ответа. — Всякие маньяки ко мне липнут, — меня передёрнуло от этой действительности.
— Наверное, всё из-за твоей внешности? — высказался Рафаэль, но сразу прикусил язык и уткнулся глазами в мою ногу, монотонно растирая мазь.
— А что с моей внешностью не так? Видимо, у меня на лбу написано, что я доверчивая дурочка…
— Это точно, — хихикнул Рафаэль, чем вызвал моё негодование. — Но я не про это.
А про что? Может, он имеет в виду мою «выдающуюся» фигуру, но я бы посчитала это больше недостатком, чем притягивающим достоинством. Осмотрела себя, вспоминая, в чём была одета в день покушения и на свидании с Дэвидом. Короткие юбки уже давно выбыли из моего гардероба — ещё со времён завершения карьеры балерины, — каблуки запылились на полке, особенно после моего фееричного падения. Да и супермоделью назвать меня было сложно. Обычный серый человек.
