— Отдел тайн, Долохов, — хрипло сказала Гермиона и отвела взгляд.

Северус оторвался от ее груди, чтобы обхватить руками лицо и поцеловать. Он не отпускал ее до тех пор, пока она вновь не расслабилась.

— Ему повезло, что он мертв, — пробормотал Северус. — Шрам не портит тебя, ведьма, о нет. Но этот мерзавец причинил тебе боль, и за одно это я заставил бы его мучиться.

Гермиона улыбнулась и погладила его грудь.

— У тебя тоже есть шрамы.

— Большинство из них от гриффиндорцев. Не обращай внимания, — отозвался Северус.

И когда она нетерпеливо притянула его ближе, лаская сосок, Северус мгновенно забыл о шрамах, гриффиндорцах и прочих унижениях, когда-либо пережитых. Ее язык был упругим и одновременно твердым, мягким и напористым, ловким и невыносимо медленным. Соскользнув со стола, Гермиона добралась до его пупка, скользнула туда языком, заставив Северуса вздрогнуть и довольно ухмыльнуться. Он животом почувствовал ее улыбку, когда она прижалась щекой, проводя рукой по коже над брюками.

— Не возражаешь, если я начну освободительную кампанию? — в ее голосе слышался смех.

— Не стесняйся, — произнес Северус, тяжело дыша, и погладил ее шелковистые непокорные волосы, скользнув пальцами по шее.

Гермиона мягко прикусила кожу рядом с пупком, одновременно расстегивая пояс, ширинку и стягивая до бедер брюки. А потом порывисто поцеловала выпуклость, увеличивающуюся под натянутой тканью. Когда ее пальцы скользнули под эластичный материал и прикоснулись к напряженному члену, Северус прикусил губу, чтобы не застонать в голос.

— Подожди, — выдохнул он и дернул ее вверх. Вновь страстно припав к ее груди, он без церемоний стащил с нее штаны и нижнее белье. Гермиона, помогая ему, чуть отстранилась, приподнимая бедра. И Северус прижал ее к столу своим телом, лаская соски. Ее хриплый стон ударил прямо в голову, и Северус потерся членом о ее влажную плоть, изнывая от страсти. Она нетерпеливо стащила все еще мешающую черную ткань, и он удовлетворенно вздохнул.

— Северус? — на лбу Гермионы блестели капельки пота. — Мы можем оставить конфетно-букетную фазу и сразу перейти к главному?

— Как я люблю современных женщин, — выдохнул он.

Гермиона уставилась на него в безмолвном восхищении, прервав зрительный контакт, лишь когда он порывисто притянул ее к себе, прижался губами к ее губам и медленно проник в нее. Гермионы всхлипнула, переполненная счастьем, и Северус поймал этот звук губами, продолжая целовать ее. Он играл с ее языком и ритмично двигал бедрами.

Оба понимали, что долго это не продлится. Гермиона крепко обняла его за плечи, нетерпеливо толкаясь бедрами навстречу. Это и была жизнь, к которой она его призывала, и Северус не думал останавливаться. Он отпустил себя, глубоко погружаясь в нее снова и снова, пока удовольствие не накрыло его с головой и заставило задыхаться от желания. И когда Гермиона вдруг укусила его за плечо, сжимаясь и пульсируя вокруг него, волна неудержимого оргазма захлестнула его. Северус излился в нее и, тяжело дыша, прижался головой к ее макушке, вдыхая мягкий аромат волос, наслаждаясь охватившей все тело истомой и мурлыканьем Гермионы.

— Ах, как романтично, — отдышавшись, вздохнула она и лукаво улыбнулась.

— Да, романтика — моя сила, — проворчал Северус, не в силах оторваться от тепла ее тела.

— Я всегда подозревала. Жаль, что день Святого Валентина уже позади, я бы с таким удовольствием прошлась с тобой по Хогсмиду, держась за ручки, послушала бы под полной луной, как ты читаешь мне стихи, и потанцевала бы с тобой на балу… — она потерлась щекой о его щеку.

Северус закашлялся.

— Хм… Если ты настаиваешь, то бал можно устроить. Вообще-то я надеялся настолько отвлечь тебя, что ты скажешь «да» всему, о чем бы я ни попросил, но раз уж ты сама начала… Через неделю очередная годовщина и претенциозный бал, ну, ты знаешь. — он прервался. — Последние годы ты там не появлялась, но я надеялся, что ты будешь сопровождать меня в этом году. Минерва настаивает на моем присутствии.

— Понимаю. Как истинный слизеринец ты сначала соблазнил меня, чтобы потом я согласилась спасать тебя от скуки? — Гермиона нахмурилась в притворном гневе. — Я должна была знать, что без твоих коварных планов никак.

— Уверяю тебя, ты меня недооцениваешь. Хотя вынужден признать, что из-за твоей попки мои коварные намерения крепнут… — Северус стянул ее со стола, прижал к себе и, подняв бровь, спросил: — И где твоя проклятая спальня?

Гермиона рассмеялась.

— Конечно же наверху. Поэтому, думаю, будет лучше, если ты отпустишь меня. В конце концов ты приближаешься к пятидесяти, не так ли?

Он зарычал и слегка прикусил мочку ее уха, ухмыльнувшись, когда она вздрогнула.

— За одно только самонадеянное заявление, что я старый и слабый, ты обязана пойти со мной на бал, ведьма. Ах да, я уже упоминал, что это бал-маскарад?

========== Глава 14 ==========

Министерство не пожалело денег на организацию бала в Хогвартсе. Стены Большого зала обтянули красным бархатом и украсили золотыми лентами. Северус презрительно фыркнул — чересчур даже для Гриффиндора. На стенах развесили зеркала, отчего число присутствующих увеличилось до бесконечности. Столы убрали, оставив гигантскую танцевальную площадку. Таинственный свет от огромных люстр освещал все вокруг, а с потолка непрерывно сыпалось серебристое конфетти. Лишь пять минут назад Северус вошел в Зал со стороны учительского стола, а ему уже пришлось применить заклинание для защиты волос. Ему совершенно не улыбалось выглядеть как палочник, отведавший мухомор. Но ученики явно были в восторге.

Хотя в Зал учеников впустили каких-то полчаса назад, их оказалось явно больше, чем истинное число детей с четвертого по седьмой курс. Похоже, кое-кому с третьих и даже вторых курсов удалось уговорить старших пригласить их. Северус тут же решил не спускать с младшекурсников глаз и отправить спать не позднее десяти вечера. Он спрятался в тени рядом с выходом, недалеко от большого стола с пуншем. Никогда не знаешь, кто решит пойти по стопам близнецов Уизли и захочет чего-нибудь добавить в напиток, чтобы веселее было.

Внимание Северуса привлекли смешки и шушуканье — явился Гарри Поттер со своей половиной. Гарри Поттер был одет в красное с ног до головы, и кровавая мантия придала ему налет элегантности, которой он никогда не обладал в школьные времена. Половину лица прикрывала белая маска, и многие ученицы восхищенно вздохнули. Северус заметил даже у Трелони некое томление, заставившее его вздрогнуть. Очевидно, большинство присутствующих особей женского пола страстно желали оказаться на месте Джинни Поттер, собственнически обнимавшей Поттера за талию. Невинное белое платье совершенно не сочеталось с блеском глаз, рыжими волосами и соблазнительной улыбкой. Северус всегда представлял себе Кристину Дайе другой, но кто он такой, чтобы судить?

А при взгляде на брата Джинни Северусу пришлось подавить ухмылку. Судя по сюртуку и полосатой шапке, Рон Уизли выдавал себя за Шерлока Холмса. Очень рыжеволосого Шерлока Холмса. Он сосал трубку и благосклонно поглядывал на молодую женщину, цеплявшуюся за его руку. Северус лишь сильнее вжался в тень. Не хватало только Лаванды Браун, которая, возможно, захочет повторить свое аморальное предложение.

Белое бесформенное нечто рядом с Северусом жалобно квакнуло, и он подвинул это ногой подальше в тень.

— Тихо! — прошипел он. — Ученики отрабатывают штрафы, так что справедливо, что и ты не избежала этой участи. И твой штраф сегодня — быть моим аксессуаром на вечер!

Нечто что-то проворчало.

Минерва попросила внимания, когда Большой зал уже настолько наполнился людьми, что яблоку было негде упасть. Как всегда, она напомнила о событиях девятилетней давности. Речь была короткой, что очень ценили ученики, — никто из них не принимал участие в войне. Для них это всего лишь история, пусть и новейшая. Вполне хватало того, что здесь Гарри Поттер, и, если повезет, они могут попросить автограф у него или у Рона Уизли.