— Я до сих пор не желаю, чтобы за мной ухаживали, — серьезно произнесла Гермиона, и в груди Северуса что-то сжалось.

— И это все? Было приятно тебя повидать, но наши пути отныне расходятся? — Разочарование заставило его голос звучать хрипло.

Гермиона вздохнула, протянула руку и прикоснулась к его щеке.

— Для такого умного мужчины ты порой ведешь себя чрезвычайно глупо, — сказала она и слегка улыбнулась. — Это означает, что мне не нужны конфеты и букеты. Я самостоятельная и финансово независимая, мне не нужен ухажер. Мне нужен партнер, с которым я могу разговаривать, спорить и смеяться. Кто-то, кто меня знает, слышит и порой оставляет в покое. И любит. Мне кажется, ты очень подходишь под это описание. — она залилась краской. — То есть, если ты все еще хочешь меня, после того как я на тебя накричала. И, прежде чем ты что-то скажешь, предупреждаю: я склонна ругаться на кого-то, если испугалась за него или он натворил что-то ужасно глупое.

— А ты в своем описании ничего не забыла? — сухо спросил Северус и потерся щекой о ее ладонь.

— И что же?

— Например, что у меня заслуживающие восхищения накачанные ноги…

Гермиона тихо засмеялась.

— О да, верно. Не забыть бы и про невероятно аппетитный зад, и на удивление широкие плечи. Пара килограммов на ребрах тебе не помешали бы, но в целом выглядишь неплохо.

— Боюсь, у тебя преимущество, — пробормотал он. — Ты уже наизусть выучила мое тело, достойное Адониса, да еще и — позволь заметить — изнутри и снаружи, а я до сих пор в неведении. А вдруг мне достанется книзл в мешке?

Глаза Гермионы опасно засверкали из-за переполнявших ее противоречивых чувств. С одной стороны, он задел ее женское самолюбие, с другой — развеселил.

— Что ж, Северус, ничего не поделаешь. Дареному гиппогрифу под хвост не заглядывают.

Северус намеренно оглядел ее.

— Уж умирающему мужчине ты вполне могла бы позволить увидеть хоть чуть-чуть, — сказал он и запустил руку прямо ей под майку.

Гермиона оттолкнула руку, но рассмеялась.

— Ни в коем разе не позволю тебе никаких вольностей, Северус Снейп! Если ты не заметил, мы в Святом Мунго!

— Тогда спроси моего целителя, когда меня выпишут.

— Я твой целитель! В конце концов, я изучала колдомедицину, и мне вполне доверяют даже такого знаменитого пациента, как ты. И я подумываю оставить тебя тут еще на пару дней, раз уж ты при смерти. — Гермиона склонила голову и лукаво усмехнулась.

— На самом деле я чувствую себя уже намного лучше, — серьезно произнес Северус. — Может, ты меня хотя бы поцелуешь? Вдруг тебе повезет, и эта ужасная лягушка превратится в красавца-принца?

— Надо подумать, — Гермиона нахмурилась. — Хотя мне вполне хватит упрямого, своенравного, весьма деспотичного Принца-полукровки.

Северус застонал:

— Я уже никогда не избавлюсь от этого проклятого имени?

— Похоже, нет, — радостно подтвердила она и наклонилась, чтобы прижаться губами к его губам.

Десять минут спустя в палату вломились два целителя с палочками наготове и встали как вкопанные, словно налетев на стену. Старший из них смущенно закашлялся.

— Простите, мне очень жаль. У профессора так резко усилился пульс и дыхание. Тревога в кабинете целителей… дверь закрыта и… думаю, нам лучше уйти.

— Очень хорошая идея, — сказала слегка запыхавшаяся и покрасневшая Гермиона.

Совершенно довольный Северус скрестил руки за головой и скривил губы.

Жизнь была прекрасна.

*

Когда Северус пришел, приемная была пуста, хотя Гермиона должна была ждать его. Он огляделся и снял мантию. Как бы зима ни сопротивлялась, последние дни апреля были теплыми.

«Может, срочный вызов», — подумал Северус, как вдруг услышал голоса из кухни.

— Миона, я тебя прошу! Тебе не обязательно вешаться Снейпу на шею только потому, что у нас с тобой не вышло! Я же еще рядом! Если хочешь, снова можем начать встречаться. Секс был не таким уж плохим, я считаю.

— Значит, ты считаешь? — голос Гермионы казался настолько ледяным, что Северус подивился, как окна не покрылись инеем. — А теперь послушай меня, Рон. Во-первых, я не вешаюсь Северусу на шею. В отличие от наших с тобой явно необдуманных отношений, в которые мы кинулись сразу после войны, чувства между ним и мной развивались медленно и стали чем-то… действительно драгоценным. И я их ценю. Просто замечательно, что ты рядом. Ты опять порвал с Лавандой? В который уже раз? Извини, я потеряла счет вашим расставаниям. И если ты полагаешь, что я прыгну к тебе в постель, только чтобы вспомнить старые времена или потому что у тебя опять нет секса, а ты вдруг вспомнил, что я женщина, тогда я тебе советую немедленно исчезнуть!

Северусу захотелось поаплодировать, но он только прислушался.

— Но, Миона!.. — заныл рыжий. — Это же от-вра-ти-тель-но! Ты и Снейп… Ты забыла, что он сальноволосый мерзавец, который всегда относился к нам как грязи? Он несправедливый, несдержанный и… и… уродливый! И… ты спишь с ним, с этим ублюдком?

— Я не забыла! — казалось, стало еще холоднее. — Да, он был несправедлив к нам. Но даже когда мы оскорбляли его, он защищал нас, если ты не заметил. А если ты задумаешься, то тебе — возможно! — станет ясно, что он не мог относиться к нам так же, как к своим любимчикам, потому что был шпионом! И если ты еще раз заикнешься о том, что у него сальные волосы или отвратительный вид, я нашлю на тебя проклятие, по сравнению с которым канарейки на шестом курсе покажутся тебе детской игрой! Уходи, Рон, и пока лучше не показывайся мне на глаза, если тебе дорога наша дружба!

Очевидно, она подкрепила свои слова действием, поскольку Уизли буквально вылетел из кухни и промчался мимо Северуса, который стоял за дверью, даже не заметив. Северус вышел и облокотился о косяк, глядя на Гермиону. Видимо, она была в ярости, судя по тому, как разгневанно шагала туда-сюда.

— И у него хватило наглости! — сказала она сквозь стиснутые зубы. — Просто приходит и думает, что может уложить меня в постель! — она со злостью махнула рукой и, резко повернувшись, испугалась, увидев Снейпа. — Северус! — воскликнула она.

— Он самый, — произнес он, отрываясь от косяка и хищной походкой направляясь к ней.

— Ты слышал это представление?

— Я подслушивал, — признался он. — И да, мне понравилось, как ты осадила рыжего придурка. Мое мужское самолюбие удовлетворено. — он обхватил ее за талию и посадил на стол. — Вот только мне не нравится, что в одном он ошибся. Но я надеюсь быстро исправиться, если ты не намерена остановить меня. — он поцеловал ее по-прежнему нахмуренный лоб и вкрадчиво произнес: — Стол вполне подойдет, нам необязательно идти в кровать…

— Я с тобой полностью согласна! — Гермиона обняла его за шею и притянула ближе. — И, кстати, ты совсем не уродливый! — почти злобно, совсем как Пушок, проворчала она. — У тебя фантастические глаза, — и она поцеловала его в веки. — И весьма аристократичный нос, — лукаво ухмыльнувшись, Гермиона запечатлела поцелуй и там. — И совсем не сальные волосы, если ты не потеешь, — она взлохматила его волосы руками, невольно чуть сильнее потянув, когда он приласкал нежную кожу за ушком губами и своим аристократическим носом.

— Надеюсь, тебя это не особо смущает, поскольку сегодня вечером я непременно собираюсь вспотеть, — низким голосом произнес он ей прямо в ухо, отчего ее кожа покрылась мурашками.

— Ты меня заинтересовал. — она ненадолго оторвалась от него, чтобы взмахом волшебной палочки запечатать входную дверь. — Не хочу, чтобы нам мешали, — ухмыльнувшись, произнесла она.

— Как… предусмотрительно.

Большой палец Северуса скользнул по ее щеке, достиг рта, и Гермиона поймала его губами. С тихим стоном Северус наклонился к ней и припал к губам. Он стягивал ее жилетку, лаская ключицы, пока Гермиона мучительно медленно расстегивала пуговицы его рубашки.

Ее майка не понравилась Северусу — она была явно недостаточно эластичная и не позволяла дать волю рукам. Он зарычал, и майка тут же исчезла от невербального заклинания. Но Северус даже не обратил на это внимания, он был занят грудью Гермионы, идеально помещавшейся в его руках, и темными возбужденными сосками. Он не знал, заставил ли он исчезнуть бюстгалтер вместе с футболкой, или же Гермиона не надела его сегодня, но в любом случае Северусу это понравилось. Он наклонил голову, и его теплое дыхание скользнуло по нежной коже, прежде чем он припал к ней губами.Северусу понравилось, что Гермиона задрожала и выгнулась навстречу. Ему нравился ее вкус, ее тихие вздохи, сумасшедшее сердцебиение. Белый, почти незаметный шрам от левой груди до ключицы привлек его внимание. Северус осторожно провел по нему пальцем.