Хаджар машинально посмотрел в нижний правый угол и еле сдержался от гневного рыка. Лицо его отца – короля Хавера, была разбито и высверлено из общего полотна. Вместо него рядом пристроили Примуса, державшего в руках свой огромной палаш.

– Поражает впечатление, да? – протянул Неро, тоже осматривавший барельефы.

Хаджар уже сделал было шаг вперед, но путь ему преградили скрещенные алебарды. Сзади послышался топот тяжелых сапог, и Хаджара окружили десятки готовых к битве имперских стражей.

– И как это понимать?! – рявкнул Неро, хватаясь за рукоять клинка.

Он уже почти обнажил свой меч, но его остановил спокойный взгляд друга.

– Миледи Ровена? – обратился Хаджар к чиновнице.

– Кажется, вы не очень хорошо меня слушали, достопочтенный Хаджар Травес. Я говорила вам, что вход во дворец с оружием запрещен.

Хаджар посмотрел на соседний витраж. Вернее – за него. Там, в главном тронном и по совместительству пиршественном и бальном зале кружились в танцах вельможи. Женщины в красивейших и богатых платьях и мужчины в традиционных одеждах или камзолах. Впрочем, одна черта их всех объединяла – она носили оружие. Выглядели ножны и рукояти скорее как украшения, но все же – это было оружие.

– Не смотрите туда, Хаджар, – покачала головой Ровена. В окружении имперцев она чувствовала себя вполне комфортно. – Это правила для… – тут она позволила себе вполне ядовитую улыбку. – Для простолюдинов. На дворян и аристократов запрет на ношение оружие не распространяется.

– Но вы сами говорили, что Хаджару собираются даровать баронский титул! – возмутилась Сера. – К тому же генеральский чин считается равным по статусу дворянскому!

– Увы, – развела руками Ровена. – Хаджар Травес, гражданин Лидуса, в данный момент больше не является держателем генеральского медальона Лунной армии. А титул ему так и не вручен. Так что, при всем уважении, но, как ни посмотри, а вы всего лишь обычный простолюдин.

Кого-то другого, хотя бы ту же Лунную Лин, подобные слова привели бы в бешенство. И вовсе не из-за статуса или прочей шелухи, а просто из-за надменности и унижений со стороны людей, привыкших распоряжаться чужими жизнями, при этом не рискуя своей.

Неро встал плечом к плечу к товарищу. Одно лишь это движение, спасибо песням бардов, заставило имперских стражей окончательно обнажить клинки и выпустить на волю сдерживаемую энергию. Они были готовы к бою.

Бесстрашные и очень глупые. Здесь, в Лидусе, они привыкли мнить себя богами, будучи на родине последними из последних. Только таких отправляли в королевства.

– Всегда думал, каково это – захватить королевский дворец, – с нахальной улыбкой процедил Неро.

Хаджар же, не показывая ни единой эмоции, повернулся спиной к воротам и сделал шаг в сторону лестницы. В этот момент один из имперцев, молодой и зеленый, не выдержал и замахнулся мечом.

Их взгляды встретились, и меч парнишки так и застыл в воздухе. Юноша задрожал всем телом и едва не свалился на колени. Ему показалось, что на него смотрел вовсе не человек, а взбешенный и голодный дракон. Взгляд синих глаз пронзил его душу и разум и сжал сердце ледяными когтями страха.

– Либо я войду во дворец с мечом, – тихо, еле слышно произнес Хаджар, – либо…

Договаривать он не стал. Может, судьба, может, случай, а может, и чей-то план, но секундой позже ворота открылись и на улицу выбежал сухонький мужичок с медальоном камердинера.

– Миледи Ровена, хватит вам уже с формальностями. Все мы заждались нашего почетного гостя. – Голос у камердинера, как и подобает при такой должности, звучал мягко и почти елейно. – Прошу, генерал Хаджар. Проходите. Меч можете оставить при себе. В конце концов, король и наместник достаточно сильны, чтобы не чувствовать угрозы от наших гостей.

Вновь не удостоив зеленых стражей ни единой эмоцией, Хаджар развернулся и поднялся обратно к воротам.

Тогда, в простом поселке, он выполнил просьбу селян, потому что входил в дом, где правили законы гостеприимства. Лишь животное не соблюдает эти законы. И лишь эти законы отделяют идущих по пути развития от простых зверей.

Но сейчас… Сейчас Хаджар знал, что во дворце уже никто не помнил этих законов. А если и помнили, то нарушали каждый божий день. Начиная с того момента, когда Примус поднял оружие на человека, который пригласил его к себе на праздник.

За спиной Хаджара захлопнулись тяжелые створки ворот, и камердинер, прокашлявшись, зычно огласил:

– Прошу поприветствовать нашего почетного гостя – генерала Хаджара Травеса!

В ту же секунду музыка смолкла, танцующие пары застыли на местах, а разговоры сами собой стихли. Люди смотрели на стоявшего у дверей бродягу в старых обносках. Вот только видели они перед собой совсем не нищего, а дикого зверя. Принюхивающегося, готового к прыжку зверя. И это никак не располагало к атмосфере грядущего праздника.

– Барды нисколько не приукрасили вашу своенравность, генерал, – прозвучал голос из глубины зала.

Все тут же повернулись к королю Примусу, сидевшему на высоком троне.

Трон, который теперь находился на высоком пьедестале, выглядел совсем не таким, каким его запомнил Хаджар. Да и человек, сидевший на нем, тоже был другим.

Медленно поднимался могучий, но уже полностью седой мужчина. Его лицо испещрили глубокие морщины, но руки все так же крепко лежали на эфесе огромного палаша. Он медленно спускался по лестнице, идущей от пьедестала с троном к залу. С каждым шагом под потолок уносилось гулкое эхо. Позади шуршали водопадами стекающие по мрамору полы черных шелковых одежд.

В свете ярких ламп сверкали золотые и серебряные нити. На голове искрили сотни драгоценных камней, вплавленных в тяжелую корону. Корону, которую почти никогда не носил Хавер. Более того, раньше она больше походила на обычный обруч. Теперь же это была массивная золотая конструкция.

По мере того как Примус шел в сторону генерала, люди кланялись ему. Они сгибались в пояс и не смели поднять взгляд на своего правителя. Хаджар же неотрывно смотрел в глаза узурпатору. И в глубине синих глаз, почти таких же ярких, как у него самого, он находил сцены далекого прошлого.

Вот он, маленький четырехлетний парнишка, просит дядю Примуса поднять его на лошадь. Тот смеется, хохочет, подначивает брата и усаживает принца себе на плечи, чтобы тот мог увидеть сотни тысяч крыш столицы.

Затем сцена меняется на другую. Вместе с дядей и отцом они гуляют по парку, и братья наперебой рассказывают принцу истории из их бурной молодости. Они смеются и обещают Хаджару, что обязательно свозят его на восточную границу королевства. К началу Великих Долин. Они говорили, что нет ничего прекраснее бескрайних просторов, уходящих куда-то к горизонту. Теряющихся среди Моря Песка, раскинувшегося через многие тысячи километров к востоку.

Они рассказывали ему о том, что в молодости их отец, его дед, отвез их туда и вместе они посадили дерево. Наверное, оно уже выросло и придет время – Хаджар посадит рядом свое дерево. И так их королевский род однажды сможет вырастить там целый лес.

Примус шел к генералу, кивая вельможам, здороваясь с аристократами и кивая дворянам. Музыканты на импровизированной сцене так и не продолжили играть, но Хаджар слышал музыку. Песни из далекого прошлого.

Это был его, Хаджара, день рождения. Его заставили надеть вычурные, пафосные одежды и корону-обруч из черной стали. Его знакомили с его невестой. Дочерью какого-то влиятельного человека, с которым Хаверу требовалось заключить союз.

Хаджар знакомством был крайне недоволен, что стало поводом для Примуса весь вечер подшучивать над ним. А затем, сговорившись, дети начали подшучивать над дворянами, чем едва не сорвали весь праздник. Королевская чета потом долго их отчитывала.

Примус встал рядом с Хаджаром. Когда-то он возвышался над ним неприступной скалой. Почти такой же, как и отец. Теперь же Хаджар внезапно понял, что едва не на голову выше узурпатора.