Цикл Мирр Эстреллы.

Семейный оберег.

Изумрудное сердце пало. Война была проиграна.

Остатки народа эльфов, любимейших детей богини Дану, медленно отступали к Акатау – Алмазному хребту, ища защиты в горном королевстве.

Бородатые коротыши, исконные союзники эльфов, не отказали в убежище горстке гонимых и непобедимый хирд выдвинулся на встречу беглецам, дабы оградить остатки некогда гордого народа от окончательного истребления.

Сами подгорные жители не принимали участия в битве за Изумрудное сердце – орды гоблинов заполонили предгорья и гномам пришлось немало потрудиться, чтобы уберечь владения подгорного владыки от осквернения и разрушения.

Войско объединенных людских королевств, в союзе с дикими орочьими племенами Великой степи, сожгли и разрушили Изумрудное сердце – главный оплот и твердыню западных эльфов, но,

прежде, они уничтожили леса врага на Востоке, позволив лишь малой части детей богини, искать убежище в Изумрудном сердце.

Правители людей и вожди степняков желали видеть гордых и прекрасных эльфов, униженными и коленопреклоненными и согласны были терпеть их присутствие лишь нацепив рабские ошейники на шеи их женщин и детей и заковав в кандалы мужчин.

… Бегство не спасло восточных эльфов, поскольку, не прошло и пяти месяцев, как они вновь оказались в осаде и свирепо бились за собственные жизни.

Их чудесные плащи из белоснежных перьев птицы Ибис, покраснели от крови, а убит оказался каждый второй..

Войну они проиграли.

Принц Меллиан, последний из высших лордов Изумрудного сердца, утер свое, потемневшее от пыли, лицо, рукавом некогда великолепного, а, ныне, превратившегося в лохмотья, камзола и пристально вгляделся в жаркую степную даль.

Меллиан, единственный оставшийся в живых эльф из горстки отряда прикрытия или, как говорили сами эльфы – отряда последней надежды, далеко оторвался от преследователей, ставших лагерем на берегу полноводной Марун.

На берегу реки заканчивались владения эльфийского короля и начиналась сухая степь, ничейные земли, глухие и бесплодные, на которые даже орки, известные своей жадной яростью, не претендовали.

Там, на проклятом берегу, усеянному телами золотоволосых эльфийских витязей, пал последний владыка эльфов и Меллиан сам закрыл его ясные очи.

Там же, на пропитанном кровью песке, лежало тело Брианнора, юного сына короля, последнего из живых друзей эльфийского принца, ныне ставшего повелителем своего, почти уничтоженного, народа. А, ведь он, всего лишь третий племянник павшего владыки.

Теперь же у принца не осталось ни Родины, ни короля, ни друга. Он, словно сухой лист на ветру мчался на встречу собственной злосчастной судьбе.

Из кровавой мясорубки, безжалостно перемоловшей эльфийские полки, легионы людей и степную орду, принцу удалось вырваться благодаря чудесному существу, серебристому единорогу Элланону, диковинному созданию реликтовых времен золотого века эльфов.

Люди безжалостно истребляли благородных животных, ради рогов и шкур и Меллиан не исключал того, что его Элланон – последний в своем роду.

Принцу было не до отдыха этим ранним, розовым утром - вражеские лазутчики, отправленные специально за Меллианом, грозили настичь беглеца уже к наступлению ночи.

Владыке людей оказалось мало головы эльфийского короля, наколотой на копье и голов вождей народа Дану, он жаждал заполучить последнего самого знатного лорда длинноухих – принца, умеющего не только яростно сражаться, но и искусного лазутчика, ускользнувшего от опытных ищеек.

Король мечтал поймать принца и посадить его в железную клетку, дабы никто не смел усомниться в его доблести и воинской удаче.

К тому же, просто неразумно оставлять в живых одного из командующих эльфийскими воинами – они всегда могли преподнести сюрприз и устроить какую-нибудь гадость.

И пусть колдуны людей и шаманы орков, в один голос твердили о том, что принц Меллиан истощен и сломлен потерями, король не желал ничего слышать и непременно требовал доставить беглеца живым и здоровым пред свои светлые очи.

Сам же принц смертельно устал, раны его кровоточили и остатки воды закончились еще прошлым утром. Он до сих пор ощущал смрад полуразложившихся тел, вонь пожарищ, в ушах принца и теперь звучали пронзительные крики женщин и детей его народа, сжигаемых заживо жестокими завоевателями.

Что поделать - воинственные последователи Антареса, грозного бога битв и брани, не щадили никого, особенно в самый разгар кровопролитного сражения, будь то слабая женщина или, малолетний ребенок.

Принцу повезло – он сумел выжить в жестокой сече и ускользнуть от ищеек врага. Возможно, лишь для того, чтобы умереть в пустынных землях, совершенно бесплодных и лишенных, привычных ему, форм жизни.

Напрасно он взывал к богине – милостивая покровительница его народа не желала откликаться на его зов, и принц пребывал в отчаянье.

И он, и его единорог, совершенное создание богини Дану, матери всего живого, умирали от жажды.

В этом бесплодном и пустынном краю, среди желтой, мертвой травы и сухих колючек, нечего было и надеяться заполучить какую-либо помощь.

Серебристый Элланон тяжело дышал, весь покрытый пылью, потом и кровью своего господина, его впавшие бока ходили ходуном, а роскошная грива свалялась и не стелилась по ветру, подобно светлой вуали, но Меллиану было плевать.

Его друзья и соратники остались в поле, брошенные на поживу стервятником, их трупы обдирали жадные руки мародеров, а роскошные волосы эльфов украшали пояса степняков.

Повезло лишь мертвым, а живым..

Нет ничего хуже для эльфа, чем очутиться в плену у степняков-орков, не знающих ни жалости, ни сострадания, убивающих собственных стариков и слабых детей, добивающих раненых воинов и пожиравших печень еще живого врага.

Впрочем, оставшись без печени, враг очень быстро переставал быть живым.

Несколько месяцев потребовалось людям для того, чтобы спешно сколотить союз с орками и объявить войну длинноухим нелюдям, несколько месяцев – и весь мир Меллиана лежит в руинах, а, богиня, покровительница его народа – не откликается на молитвы своих детей.

Вся власть оказалась в руках жрецов воинственного бога войны, превозносивших культ насилия и разрушения.

Горе побежденным..

Элланон, так и не посвежевший за краткие мгновенья отдыха, медленно потащился к небольшой рощице, видневшейся впереди, рог его поник, огненный взгляд – потух от усталости.

Принц, спешившись, шел рядом, опираясь на круп единорога и каждое мгновение норовя грохнуться в сухую серую пыль под его копытами.

Принц не верил собственным глазам – откуда, здесь, на безжизненной, жаркой равнине взяться зеленой рощице, тенистому уголку прохлады, несущему на себе благословение богини?

Он просто тащился вслед за своим боевым другом, изнемогая от усталости и хватая обветренными губами горячий воздух.

Меллиан знал, что обрекает рощу и всех ее обитателей на лютую смерть – люди, а, уж, тем более, орки, не пощадят никого, осмелившегося дать приют эльфийскому принцу.

Но, иного выхода он не видел – витязь хирел на глазах, слабея от потери крови.

Ему необходимо отдохнуть хотя бы пару часов и лучше сделать это здесь, в роще, дарованной, дикому краю, богиней Дану.

Единорог пал за пару шагов до зеленых деревьев и его остановившийся взгляд все еще тянулся к сочной зелени листвы.

Принц, склонившись, ласково погладил морду Элланона – он потерял последнего друга.

Он потерял все, даже надежду.

Ему не выжить в одиночестве.

Пару шагов до рощи Меллиан преодолел быстро, слишком быстро и, теперь стоял согнувшись в поясе, метя землю роскошными волосами, задыхаясь и хватая воздух пересохшим ртом, в надежде, что благодать богини коснется его.

Вместо этого он услышал смех, легкий, светлый, сладкий, словно прохладная вода жарким летним днем, текущая хрустальным потоком под сенью живых деревьев.