- Меня зовут Лев Артамонов. Я приехал из Ростова. Я - частный детектив.
- Вау! Никогда не видела частных детективов. А можно, я с вами сфоткаюсь?
- Можно.
Ольга фотографируется со Львом на телефон.
- Мне надо поговорить с вами о вашей подруге, о Гале Лаврентьевой.
Ольга слегка мрачнеет.
- Я её почти год не видела. Что я о ней скажу?
- Ну, вы же были её одноклассницей. И работали с ней здесь. И вместе прожили в общаге четыре с половиной года. Какие у вас были отношения?
- Средней паршивости. Кисло-сладкие, потом - кислые, потом отношений не стало.
- Почему так?
- Не сошлись характерами. Точней, не сошлись классовым происхождением.
- Неужели?
- Понимаете, Галя у нас - из станичных аристократок. Белая кость, голубая кровь. Отец - великий хирург, мать - заслуженный педагог, дедушка - ваще памятник, сама - бохэма. А у меня мамка - продавщица в сельпо, батя - тракторист. Я, как только Галю заселили ко мне, сразу же сказала: "Значит так, голубушка; здесь люди отдыхают после работы, а некоторые - готовятся к учёбе. Курить - на лестнице, алкоголь - только по праздникам, никаких посторонних мужиков. Твоя личная жизнь за пределами комнаты меня не колышет. И взаймы не дам. Галюня погоревала, но приняла мои правила. Вы не поймите меня неправильно, я - не тиранша... и не ханжа. Я сама не прочь посидеть с девчулями за праздничным столом, выпить вина, попеть, потанцевать. Но всему своё время. Вы понимаете, что я имею в виду.... И эта её ненасытность к мужикам. Она ведь и к моему Пашке клинья подбивала...
- Даже так?
- У меня есть жених, курсант Краснодарского военного училища. Мы всё порешили: в следующем году он выпускается, и я тогда закончу заочку в универе; после выпуска свадьба, его распределят - я уже знаю, в какую часть; там начмедша уходит на пенсию, мне место будет. Так вот, эта змея начала крутить и с Пашкой... Я сразу же заявила Пашке: "Ещё раз увижу её рядом с тобой ближе пятидесяти метров - свадьбы не будет". И с соседушкой побалакала... так, что та собрала манатки и пошла искать себе жильё... ну, семь футов ей под килем и попутного ветра в паруса.
- А с какими мужиками Галя крутила ещё?
- Всех не перечислить. Даже кое-кого из нашего отделения охомутала...
Оля вдруг переходит на полушёпот:
- Женатики. Я не буду называть их имена, поймите меня правильно. Ещё был мальчик из золотой молодёжи, сынок дипломата, то ли поэт, то ли артист, бохэма. Ходил весь в белом, как петух. Ну и Алик, конечно...
- Алик?
- Она же с ним уехала в Новоморск.
- Не с Германом Спиридоновым?
- Нет. С Германом она всё болтала в палате.
- А вот теперь поподробнее - о Германе...
- Лады. Герман Спиридонов, пятьдесят семь лет. Работал в газете "Вестник Новоморска" спортивным и криминальным журналистом, владел спорт-клубом "Глобус-Арена" в Приморском районе Новоморска. Поступил в нашу больницу... десятого сентября прошлого года с гнойным перитонитом. Не поймите меня неправильно... ходили разные сплетни... но я заявляю, что у него был гнойный перитонит и ничего кроме него... вы понимаете, что я хочу сказать.
Появляется врач.
- Ольга, через пять минут занесите в кабинет томограмму больного из четыреста тридцать восьмой палаты.
- Хорошо... И наша Галя стала зависать у Германа.
- Может быть, у них был роман?
- Исключено. У нас в каждой палате видеокамеры. Жаль, что нет звукозаписывающих устройств, не знаю, о чём таком беседовала Галинка с этим Германом Спидом. У него кликуха была - "Спид"... А потом явился Алик... Ну, зовут его не Алик. Он кавказец, и фамилия у него сложная... типа тарантула. Они с Германом совладельцы "Арены". Алик пришёл наведать больного приятеля, и как только увидал Галю, у него слюни потекли - джыгыт, горачий кров. А та - не промах, ответила на мужской запрос...
- Что было потом с Германом?
- Германа выписали двадцать девятого ноября. Говорят, что он на неделю вернулся в Новоморск. А потом исчез неизвестно куда.
- А Галя?
- Она осталась жить у своего старого еврея. В конце декабря к ней приехал Алик и увёз её в Новоморск. Я слыхала, что они там поженились.
- Знает ли Светлана Владиславовна о похождениях дочери?
- Вы что?! Чтобы наши девки меня в стукачки записали! Я, конечно, заботилась о Гале перед её мамочкой... но знала меру. Вы догадываетесь, что я имею в виду. Пусть эта вдовствующая королева со своей прынцессой живут как хотят. Я в их личную жизнь не лезу. Честно говоря, не я принимаю всё это... не поймите меня неправильно, я не расистка. Я торе... толе... толерантная. Я люблю кавказские танцы, кавказскую кухню. Но я считаю, что русские девушки должны быть с русскими ребятами, а у кавказцев есть свои подруги... ну, вы понимаете, что я хочу сказать. Ой, я тут с вами заговорилась! Бегу!
Вечер. Белый частный дом за низким забором. По сравнению с хороминой Светланы Владиславовны он кажется крохотным. Лев Артамонов просовывает руку за калитку двери, отодвигает щеколду, проходит во двор. За забором у дома - маленький садик с осенними фруктовыми деревьями, скамейка. На скамейке закашлялся старик, кашляет долго и надсадно, не может остановиться. Лев подбегает к нему, стучит по спине.
