– Неважно. Главное, что теперь я с вами.
Он взглянул на Родиона, который пока еще с недоверием смотрел на него, потом опять перевел взгляд на Арину и задал вопрос, который не требовал никакого ответа.
– Это…?
Макар понял, что этого достаточно, и продолжать фразу не имеет смысла. Арина кивнула в ответ.
– Да.
– Сынок…
Макар произнес это слово таким тоном, как будто объявлял это кому-то в переполненном зрительном зале и одновременно ставил штамп в документе. Хотя адресатом этого послания был, конечно, в первую очередь он сам.
Макар огляделся по сторонам. Народу во дворе прибывало. Те, кто не стал спускаться во двор или не оказался там в нужное время, внимательно и безотрывно наблюдали со своих балконов, стратегически обозревая всю картину целиком. С разных сторон слышались голоса: «Макар», «Здорова!», «Вернулся», «Ни фига себе!». И женские причитания: «Как же это», «Что ж теперь будет», «Где ж это он был–то».
Макар вопросительно посмотрел на Арину. Он понимал, что надо срочно спасаться, но как это сделать, идеи у него пока не было. Неожиданно не выдержавшая с непривычки долгого взгляда отца Арина сама эту идею и подбросила.
– Мне надо Родю кормить…
– Ну так а чего мы ждем? – обрадовался неожиданно нашедшемуся выходу из ситуации Макар. – Пошли скорей! Чего он будет голодным ходить? Да и я б от чая не отказался.
Арина все еще неуверенно смотрела на отца. Макар понял, в чем именно сомневается дочь, и тут же сбавил напор.
– Ну давай, Аришка, спасай папку, – ласково произнес он и обвел глазами продолжавшую собираться толпу. – Иначе нам с тобой скоро будет от них не отделаться.
Арина поняла, что это действительно будет решением, и они с отцом и братом пошли домой.
Когда Арина открывала дверь квартиры, Макару сразу же бросилось в глаза, что дверь новая, и замок, разумеется, от старой переставлять никому бы в голову не пришло. Он взглянул на другие квартиры, и нашел замену вполне естественной – теперь все стали жить за железными дверями. Или в домах накопилось больше ценностей, чем раньше, и хозяева опасались за их сохранность, памятуя, каким трудом они им достались, или люди стремились еще больше отделиться друг от друга, переводя соседей из старой категории «почти друг» в новую «меньше знаешь, крепче спишь».
Пока Арина поворачивала ключи в замке – от волнения это получалось у нее хуже, чем обычно, – за дверью слышалось какое-то шуршание. Макар догадывался, что это может быть. Как только дверь открылась, к хозяевам бросился пес. Но неожиданно вместо привычных Мамы, Арины и Родиона, всех вместе или по отдельности, или их друзей, или друзей их друзей, перед ним стоял… Он.
В мудрых глазах настоящего четвероногого мужчины, чья история уже вела свой путь к финалу, пронеслись все годы жизни. Это был не просто увеличившийся в размерах щенок – это был настоящий преобразившийся из неуклюжего милого комка без единого излишества идеальный совместный труд природы и человека. От возраста тигровый окрас собаки стал тускнеть, а морда покрылась сединой и знанием жизни. Почти неизменными, лишь сменившими размеры на более подходящие, остались белый «галстук» и такая же белая «перчатка» на левой передней лапе. Тело собаки, даже уже находящейся в солидном для этой породы возрасте, представляло собой сгусток мускулов, как будто прилаженных один к другому искусным конструктором идеальных биологических машин, главным кредо которого является простой и эффективный девиз – «ничего лишнего».
Пес еще секунду смотрел на Макара, и потом случилось то, что не ожидала даже сама собака – он его узнал. В один момент у далеко не самого последнего представителя боевой породы затряслись задние ноги, и глаза превратились в те самые щенячьи, которые были много лет назад, когда Макар по дешевке брал его у заводчика. Еще секунду собака стояла, и затем, жалобно скуля, резко сорвалась с места и кинулась прямо на руки Макара. От неожиданности Макар отшатнулся, не удержал равновесие и упал на спину обратно в подъезд. Но, вопреки ожиданиям детей (хотя непонятно, почему у них были именно такие ожидания), он не разозлился. Он начал не менее живо и весело обнимать и хватать пса, перекатываясь прямо по полу подъезда. Пес игриво вырывался из его рук и опять прыгал к Макару, стараясь лизнуть его непременно в лицо, и сцена повторялась вновь раз за разом. Смотревшие на это Арина с Родионом сначала недоумевали, но через секунду хохотали на весь дом, в шутку ругая собаку и так же в шутку награждая ее новыми прозвищами в духе «предатель» и «изменник».
Когда закончился ритуал встречи, Макар как ни в чем не бывало встал, отряхнул одежду и зашел в квартиру, и Арине наконец–то удалось закрыть дверь.
– Ну, и как тебя зовут? – спросил Макар непосредственно у собаки.
– Рэй! Рэй! – весело ответил за пса Родион.
– Отличное имя! Я сразу понял, что ты у нас очень умный парень, – похвалил собаку Макар.
И хоть похвала была не совсем понятна детям, они остались довольны тем, что Макар и Рэй друг другу понравились. По крайней мере, Родя.
А дальше был настоящий домашний обед – летние щи со щавелем и картошка с сардельками на второе. Макар с удовольствием съел две порции щей. Сдержало его от третьей лишь понимание того, что тарелку концентрированного горячего лета может еще кто–то захотеть. В эти минуты он был по-настоящему счастлив.
Пока Арине с трудом удалось заставить Родиона пойти погулять с Рэем, а уходить одинаково не хотели они оба, Макар наконец-то спокойно осмотрел кухню. Уже в ванной он понял, что живут здесь явно лучше, чем жили десять лет тому назад, и даже лучше, чем он десять лет назад мог себе представить. Он тихо порадовался за Женю, что ее крутой жизненный трамплин все-таки позволил ей мягко приземлиться.
Как только Арина «выгнала» брата гулять с собакой, она вернулась на кухню, и они с отцом пили чай. Дочь смотрела на отца не отрываясь, как бы изучая его: а вдруг вместо ее папы кто-то, решивший очень зло пошутить, подсунул ей очень похожего двойника, чтобы окончательно разбить ее и без того раненое сердце и поиздеваться над всеми. Но папа был самый что ни на есть настоящий. И он смотрел на свою дочь с любовью и восхищением.
– Какая ж ты красивая, Аринка! Как будто и не в меня совсем, – смеялся он над собой.
– Ну, не такая уж и красивая, на самом деле. Может слегка симпатичная. Так что не сомневайся, точно в тебя.
Макар заметил, что, в отличие от Роди, Арина не выглядела обрадованной. Наоборот, она была напряжена и специально держала дистанцию. «Не доверяет. Не простила. Оно и понятно. Так, наверное, и правильно – все это ему еще предстоит заслужить, если сможет и успеет. И ведь неизвестно, какой «официальной версии» тут было принято придерживаться насчет его исчезновения. К тому же, она была дерзкая и даже немного агрессивная, что, конечно, свойственно подросткам. Но у нее наверняка были на это и свои личные причины и, возможно, яркий пример перед глазами».
– А можно вопрос? – Макар попытался разговорить дочь.
– Конечно, – ответила Арина. – Но не просто так. Вопрос за вопрос.
– А ты у меня деловая.
Он знал, какой именно будет вопрос к нему, но подал хитрую реплику видимого одновременно согласия и несогласия, к которой часто прибегают люди, чтобы добиться своего, но ничего не давать взамен.
– Ну, можно попробовать.
На самом деле Арина тоже догадывалась, какой будет вопрос у отца, но решила, что озвучить его должен он сам. Макар попытался выразиться максимально корректно, потому что не знал, как отреагируют на его вторжение в такую личную сферу.
– Родион… Он… Ну… – Макар не знал, как правильно выразиться. – С ним что-то?..
Арина решила не продолжать мучительные попытки отца остаться предельно тактичным. Она покивала головой в знак согласия.
– Да. ЗПР.
– А… это что? – уточнил Макар.
– ЗПР. Задержка психического развития. Ему сейчас десять, но психологически – лет шесть-семь максимум. Нет, все-таки, наверное, шесть. Если осенью он какие-то там тесты не пройдет, его, скорее всего, признают умственно отсталым.
