Элен с минуту созерцала это зрелище, а потом сказала:

— Ты еще не спишь?

— Я уже почти собирался пойти спать, — пробурчал Томми, немного сконфуженный.

— Ну да, тебе не хватало только разбить что-нибудь.

— Она сама упала.

— Конечно, сама, кто сомневается в этом. Но только раньше ты ее уронил. А ну-ка живо иди спать. Как не стыдно!

Томми выскользнул за дверь, довольный жизнью. Валентина сдавленно хихикала.

— Со стороны это очень смешно, — признала Элен, — я тоже веселилась. Сначала. А потом это мне начало надоедать. Теперь же он меня только утомляет.

— Извините.

— Да нет, ничего. Я понимаю. Это забавно. И я вовсе не сержусь. Но уже в самом деле поздно и пора спать.

Валентина отправилась в свою комнату, размышляя по пути, сильно ли разозлилась Элен на ее хихиканье и сколько она намерена дуться. Но оказалось, что та и в самом деле не сердилась. Наутро женщина встретила гостью с радостью и огорчилась, когда той пришла пора уезжать.

— Я вас непременно жду на следующей неделе, Тина, — произнесла она, — у Томми-сорванца день рождения и я вас приглашаю. Думаю, и Джимми приедет. Он никогда не пропускает семейных торжеств.

— Было бы очень интересно с ним познакомиться, — вежливо отозвалась Валентина, садясь в пролетку, — до свидания, Элен. Я непременно приеду поздравить Томми и даже куплю ему подарок.

— Только что-нибудь не очень маленькое, мягкое и безвредное, — предупредила ее хозяйка, — не то, он непременно либо проглотит это, разобьет или разнесет весь дом по кирпичику.

— Я постараюсь, — засмеялась Валентина.

Она доехала до дому в очень хорошем настроении, размышляя, что же такое мягкое и безвредное подарить Томми на день рождения. Может быть, подушку?

Анриетта встретила ее с нетерпением, которое совсем не пыталась скрывать.

— Я уже совсем извелась, Тина, все думала, что ты останешься там навечно. Тебе понравилось у мадам Маршалл?

— Да, — не стала отрицать очевидного девушка.

— Ну, рассказывай. Что она тебе говорила?

— Что, прямо здесь? Может быть, ты дашь мне хотя бы пройти в дом и переодеться?

— Да, конечно. Ступай, только поскорее. Учти, что я умираю от любопытства.

Посмеиваясь, Валентина ушла переодеваться. Когда же вернулась, то первыми ее словами были:

— А вы знаете, что Элен и майор скоро обвенчаются?

Анриетта едва не выронила чашечку кофе из рук:

— Что ты сказала?

Луи оторвался от чтения газеты и с изумлением взглянул на кузину.

— Когда? — подскочила Анриетта, на сей раз уронив стул.

Но даже Луи не стал делать ей замечания. Они были слишком ошарашены.

— Скоро. Как только Элен все хорошенько обдумает, — тут Валентина расхохоталась.

— А что говорит майор? — поинтересовался Луи.

— Ничего. Он еще об этом не знает.

Теперь к ее смеху присоединилась и чета Леруа.

— Отлично! — заметила Анриетта, погодя, — это будет самая занятная пара на всем Барбадосе. Майор и мадам Маршалл. Господи, представить не могу!

— А я могу, — веселилась Валентина, — кстати, как продвигаются дела со статуей, кузен?

— Какой еще статуей? Ах, статуей! — сообразил Луи, — не уверен, что мне следует этим заниматься. Анриетта очень забывчива. Она будет ходить мокрой все дни напролет.

— Ах, так, — возмутилась его жена, — ты на себя посмотри. Вышагиваешь по саду с газетой, ничего не видя перед собой. Так что, еще неизвестно, кто будет ходить мокрым.

— Ха-ха-ха, это было бы забавно, — не смолчала Валентина, — нет, вы должны непременно установить эту статую. Ручаюсь, после этого вам никогда не будет скучно.

— Не думаю, что нам было скучно и без статуи, — сказала Анриетта — особенно, когда ты здесь. Нет, мы тебя раньше, чем через полгода не отпустим. Правда, Луи?

— Разумеется. Мы вас вообще не отпустим, кузина. И вот что, выдадим-ка мы вас замуж.

— Точно, — кивнула кузина, — и ты никуда отсюда не уедешь.

— Здесь что, болезнь такая? Все непременно хотят выдать меня замуж.

Однако, спустя пару дней радужное настроение милого семейства умудрились испортить. Все началось с того, что Анриетта вошла в комнату кузины, вытаращив глаза и со словами:

— Нет, ты только прочти это! Представь, пришло письмо от тети Марго. Все исключительно о тебе.

— Обо мне? Ну, тогда представляю, что именно она написала.

— На, прочти, — Анриетта протянула ей бумагу и села на стул с очень возмущенным видом.

Девушка взялась читать и чем дольше она это делала, тем больше становились ее глаза. Наконец, она отшвырнула от себя письмо и заскрипела зубами.

— Вот, старая карга, — кипятилась Анриетта, — ну, я ей покажу. Она у меня вообще писать разучится.

Валентина позабыла свой гнев на время, с изумлением уставившись на нее.

— Что ты сказала?

— Что слышала. Эта сплетница насочиняла такого, что у меня глаза на лоб лезут.

— У меня тоже. Но назвать ее старой каргой!

— Так ей и надо. Она просто завидует.

— Чему? Тому, что меня едва не поймали пираты? Или тому, что я почти месяц мучилась от морской болезни?

— Да, именно. Ей-то таких приключений больше не выпадет. Ну, тетя Марго, погоди у меня. Скажи-ка, а она случаем, не заигрывала с этим Рэдклиффом? — прищурилась Анриетта.

— А как ты узнала? — девушка захлопала ресницами.

— Я так и знала. Отлично, — она даже руки потерла в предвкушении головомойки, которую она скоро устроит тетке, — я напишу ей и напомню кое о чем. К примеру, о том, что в тридцать лет ей пора бы перестать отбивать кавалеров у молодых девушек. Это выглядит смешно и глупо. Старая кокотка!

— Кого отбивать? — возмутилась Валентина.

— Успокойся. Уверена, она сама хотела сбежать с твоим капитаном.

— Да он вовсе не мой капитан!

— Не кричи ты.

— И я вовсе не хотела ни с кем сбегать, — продолжала злиться та.

— Ну да. И с Кейном не хотела?

— Это другое. Я просто хотела оттуда уйти, вот и все.

— А Кейн удачно подвернулся под руку. Ясно. Ладно, не дуйся, я пропесочу тетю Марго на совесть. Так, что она только при звуке моего имени начнет плеваться.

Валентина фыркнула почти против воли.

К концу недели, когда Анриетта и Валентина прогуливались по саду, принесли письмо от мадам Маршалл. Письмо было для Валентины.

— Интересно, что она пишет? — сказала Анриетта, пожирая бумагу глазами, — выйдет она замуж за майора?

— Будто бы ей больше писать не о чем, — хмыкнула кузина и развернула письмо.

Она пробежала глазами строчки и подняла голову.

— Ну?

— Элен приглашает меня завтра на день рождения Томми. И еще пишет, что для меня у нее есть какой-то сюрприз.

— Наверное, новая статуя, установленная где-нибудь в укромном месте. Так, чтобы ты на нее ненароком наткнулась.

— Как можно называть такую гадость сюрпризом?

— Почему же гадость? Это было очень весело.

— Да, тебе. Потому что, ты не промокла.

— Ладно, не тяни. Ты пойдешь на день рождения Томми?

— Конечно, пойду. Вот, только что мне ему подарить?

— Какие глупости тебя волнуют, — Анриетта махнула рукой, — вот что, собирайся. Сейчас мы поедем в Бриджтаун, походим по магазинам и купим твоему Томми самый шикарный подарок из всех, какие только существовали.

— А что вообще дарят маленьким детям?

— Не знаю, у меня их никогда не было. Игрушки какие-нибудь. Конфеты.

— Конфеты? — Валентина задумалась, — ладно, куплю конфеты. Что еще?

— Пойдем и посмотрим. На одной из улиц города я видела магазин детских игрушек. Вот и зайдем туда. Пошли одеваться.

Они сумели это сделать в рекордные сроки. Был бы при этом Луи, он бы страшно удивился.

Но вот потом произошло то, что точно не вызвало бы в нем удивления. Вместо того, чтобы искать подарок для Томми, женщины зашли в ювелирный магазин и провели там более часа. В результате этого Анриетта вышла оттуда счастливой обладательницей новых серег, а Валентина приобрела аккуратненькие маленькие часики на цепочке, которые следовало носить на шее.