— С ним?

Черт. Черт. Черт.

Я прижимаюсь лбом к ее плечу и делаю глубокий вдох, пытаясь взять себя в руки, осмыслить свою реакцию. Осознать, что я чувствую. Понять, какого хрена я об этом спросил. Примерно в это же время до меня доходит, что мои пальцы, все еще находящиеся в ней, тоже перестали двигаться.

— Т-только однажды. Это было всего один раз. — Ее слова, хотя и должны были успокоить, вызывают другие вопросы.

— Один раз?

— Мы... его не интересовало подобное.

Что за долбанный неудачник. Трофеи принадлежат победителю, приятель.

— Чего еще он не делал? — я пытаюсь сдержать усмешку, едва касаясь ее рта и подбородка губами, не позволяя ей приблизиться ко мне. И вместо того, чтобы продолжить ласки пальцами, я прижимаю большой палец к клитору. — Не шлепал тебя? — поддразнивая, обвожу его. — Не связывал тебя. Что за слабак?

Кстати, это был риторический вопрос.

— Рори.

Мое имя больше похоже на вздох, который я хочу поймать губами. Который жажду ухватить. Я чуть сильнее прижимаю палец к клитору, ее грудь трется о мою, ее соски — твердые, сладкие вершинки. У меня так много идей, к чему все это могло бы привести, но ощущение ее извивающегося подо мной тела означает, что я не особо слежу за словами, слетающими с моего языка. Не думаю, что был когда-либо таким возбужденным, как сейчас.

— Да ладно, крошка. Чего еще он не делал? Расскажи мне.

— О-он никогда не ласкал меня так, как ты. Языком с пирсингом.

Языком с пирсингом? У меня когда-то был пирсинг; штанга на языке. Не то, чтобы Фин об этом знала; это была чисто подростковая глупость. Сбитый с толку. Чертовски возбужденный. Ничего не понимающий. Мозг в отключке. Все это и многое другое отвлекает мое внимание. Если я не овладею ею в ближайшее время, то слечу с катушек и перегрызу столбик кровати, мать твою.

— А тебе это нравится. Так ведь? — Я оглядываю ее тело снизу-вверх и встречаюсь с наполненным желанием взглядом. — Ты бы хотела, чтобы я вылизал тебя от попки до клитора.

— О, боже, да.

— Бедная, миленькая крошка. У нее был муж, который не мог как следует поработать ртом. — Может я и улыбаюсь, но уверен, что моя улыбка подпадает под параметры дерьмовой сексуальной политики. — Я мог бы дать ему пару советов.

— Ты... — произносит она, тяжело дыша и извиваясь, возможно, от того как мой палец ласкает и дразнит ее. То сильно надавливая, то едва касаясь. То жестко, то чуть-чуть лаская. — Ты мог бы вести курсы... и заработать состояние.

— Лестью можно всего достичь, но не сегодня. Я на грани. Мне нужно войти в тебя.

И, очевидно, я сказал это вслух, судя по тому, как Фин крепко обхватывает меня ногами и шепчет:

— Да, черт побери!

Нависая над ней, я беру член в свободную руку и скольжу по ее скользкой горячей киске. Мои ноги дрожат, пресс напрягается, и это все, что я могу сделать, чтобы не овладеть ею прямо в этот момент. Но я хочу лишь этого. Жажду почувствовать ее без каких-либо преград. Хочу толкнуться немного глубже. И тут, высвободившись из моей хватки, Фин тянется вниз и хватает мой член...

... и направляет меня домой.

Ругательство и ее имя с шипением вырываются из меня:

— Охереть, Фин — когда расплавленная лава разливается вниз по позвоночнику через вены. Это неизведанная территория — секс без презерватива. Это опасно, и идет вразрез с моими принципами, но я не могу привести в соответствие свое тело и разум. Особенно, когда Фин приподнимает бедра, ее пальцы все еще между нами, скользкие и мокрые.

Я следую инстинкту — абсолютной жажде спаривания. В этом нет ничего искушенного или опытного. Я ненасытен, похоть одолевает меня, и вращая, я двигаю бедрами вперед-назад. Рот становится напряженным в попытках прикоснуться, поцеловать и трахнуть.

И мы вне всякого сомнения трахаемся.

— О, боже. — Выдыхает Фин, ее губы розовые и развратно приоткрыты. Она проводит рукой по кубикам моего пресса. — Я тащусь от того, какой ты твердый.

Я хрипло смеюсь, учитывая, что ее слова можно понять по-разному. Тем более, ее пальцы только что обхватывали мой член. Как насчет такой твердости? Я упираюсь коленями в матрас, отчего изголовье кровати бьется о стену.

Когда кровать первый раз ударятся о стену, Фин смеется, низко и чувственно, но уже мгновение спустя, мы снова становимся серьезными. В погоне за удовольствием. Она хнычет, все снова меняется, я сбиваюсь с ритма, когда ее киска начинает пульсировать вокруг меня. Фин выгибается, двигаясь навстречу моим толчкам. Мое имя, больше похожее на рык, чем на "Рори", слетает с ее губ, она крепко сжимает мою задницу и вскрикивает.

Эта женщина прекрасна в любое время дня, но сейчас... это превосходит все возможное.

Я трусь об нее — погружаюсь в нее, мой разум почти в отключке. Я желаю эту женщину. Хочу владеть и обладать ею. Отголоски ее оргазма убивают меня, ласкают, приближают мою собственную разрядку.

Мои яйца сжимаются. Я хочу наполнить ее.

— О, черт, такие ощущения...

Ни с чем не сравнимо.

— Твою мать, Фин. Ох, охренеть.

Просто трахай меня отныне и навсегда. Позволь мне наполнить тебя своей...

— Господи! — я резко отскакиваю, словно меня ударило током.

— Что такое? — Спрашивает она тихим, хриплым голосом, приподнимаясь на локтях, и тянется пальцами к моей руке. Мой член подрагивает между нами, и я уверен, что, должно быть, выгляжу как сумасшедший.

— Я почти кончил. — Шиплю в ответ и крепко сжимаю головку члена. — Мы не... Я не взял презерватив.

— Все нормально, — говорит она. Согнув колени, Фин садится в такую же позу, как и я.

— Нет, ты не понимаешь. Я никогда, то есть вообще никогда не трахался не надев что-либо.

Фин вопросительно приподнимает бровь, при обычных обстоятельствах я бы назвал этот взгляд очаровательным. Но не сейчас.

— Носки? Однажды я занималась сексом в лифчике. Я могла бы одолжить тебе что-то подобное, если хочешь.

Отшатнувшись от ее руки, я прикусываю губу, чтобы сдержать свои мысли; это не нормально и не смешно. Нежелательная беременность — проклятье для всех. Мне ли не знать и, трахая ее без защиты, я становлюсь лицемером.

— Эй, — снова пытается она, на этот раз касаясь моей щеки. — Все хорошо, обещаю. Я делала противозачаточный укол. Он все еще действует, по крайней мере, на какое-то время.

Выражение ее лица настолько откровенное, а слова — искренние. Почему я чувствую себя таким выпотрошенным?

— Позволь мне, — шепчет она, ее дыхание нежно касается моего лица. — Отпусти себя.

Ее руки на моем плече, я словно покинул свое тело, когда позволяю ей толкнуть меня на кровать. Обхватив ногами мои бедра, Фин садится сверху, направляя мой член туда, где ему самое место, во второй раз и выбивая из меня весь воздух.

— Ах, Рори. — Она выдыхает мое имя, когда начинает потихоньку покачиваться, боль в животе затихает, когда мои руки находят ее бедра. — Когда это пройдет?

— Крошка? — произношу я скрипучим голосом, мои губы пересохли, а горло охрипло.

— Это. Мы.

Ее слова, тихие и задумчивые, заставляют мое сердце биться чаще. Я крепко сжимаю челюсть, хотя у меня нет ответа, потому что я хочу этого; сейчас и навсегда, что бы это не значило.

— Не надо, — говорю я, когда она закрывает глаза. — Не закрывай глаза, смотри на меня. Пожалуйста.

Что она и делает. Ее руки прижаты к моей груди, наши тела сливаются в порыве страсти. Возвышаясь надо мной, Фин откидывает голову назад, мое имя полустоном-полукриком слетает с ее губ, когда она растворяется в оргазме, и именно в этот самый момент я понимаю, что эта женщина является именно тем, чего я никогда не хотел, и всём, что мне нужно.

Глава тридцать четвертая

Фин

Где-то в середине ночи я чувствую зов природы, и, когда свешиваю ноги с кровати, сильная рука обнимает меня за талию.