— Приветствую вас, сэр Густав, — Давид протянул руку, глядя в глаза собеседнику.
— И я рад тебя видеть, Давид, — Густав ответил на рукопожатие. Его ладонь была всё так же крепка и огромна, словно кузнечный молот, которым он так умело орудует.
— Не представляете, как я рад. Разрешите отбросить формальности?
— Разрешаю.
Давид на секунду замялся, затем подошёл ближе и обнял учителя. Эту встречу он ждал очень долго, и сдержать эмоции было весьма затруднительно, к тому же столько всего хотелось рассказать, и не меньше — спросить. Густав похлопал его в ответ по спине:
— Ну хватит тебе, что за нежности такие ты тут разводишь?
— Извините, эмоции нахлынули. Я скучал по этому куску льда и людям, что живут на нём.
— Мы тоже по тебе скучали, друг мой. Ну, почти все.
— Она не пришла, да? — в голосе Давида прозвучала слабая надежда.
— Спрашивала, когда ты прилетаешь. И всё. Но в любом случае — у неё смена, и меняться довольно проблематично. Да и у неё, судя по всему, нет особого желания для этого. Позже пообщаетесь.
В этот момент Давид, краем глаза заметив ярко-рыжую шевелюру, в надежде повернул голову в сторону своей внезапной находки. Однако его ждало жесточайшее разочарование. Эти роскошные волосы принадлежали Юноне. Она приближалась к Давиду и Густаву, и хитрая ухмылка на её лице не сулила ничего хорошего. Холодное дыхание Одемарка в этот момент коснулось спиныы Давида. Он понимал, что сейчас что-то произойдёт, и это будет явно тот ещё концерт. Однако все переживания несколько поубавили свою яркость, когда в голове раздался голос ИИ.
— Давид, анализируя ситуацию и вашу реакцию, я пришла к выводу, что сержант Линдберг планирует предпринять попытку вывода вас из эмоционального равновесия в момент вашей наибольшей уязвимости. Рекомендую тактику нападения, конкретно — предъявить претензию сержанту Линдберг в виду неподобающего поведения как офицера и инструктора и игнорирования своих обязанностей при подготовке Кэнсэя к запуску.
— Благодарю, Астрид, будем импровизировать.
В тот момент, когда Юнона почти приблизилась к ним, и уже была готова открыть рот, чтобы выдать свою очередную умело продуманную речь, Давид её опередил, сделав шаг навстречу и громогласно вещая:
— Сержант Линдберг, ваше поведение как инструктора Модель Х непозволительно в данной ситуации! Вы игнорировали моё обучение весь полёт! Более того, вы проигнорировали предполётную подготовку Кэнсэя! — на этом предложении он на секунду замолк, ожидая, какой будет дальнейшая реакция. Ангельское же лицо Юноны выражало крайнее недоумение. Было видно, что происходящее знатно пошатнуло её настрой, и Давид решил продолжать, добивая оппонента, — боюсь, я буду вынужден в дальнейшем обходиться без вашей помощи, но в таком случае ваше пребывание на Одемарке будет поставлено под сомнение.
Юнона стояла перед ним, как маленькая нашкодившая девочка, которую отчитывали в присутствии старших. Тяжёлый взгляд Густава довершил начатое, добавив ситуации больший накал. Наконец, она заговорила.
— Прошу меня простить, Давид, но на то были свои, довольно веские причины. Впредь обещаю тебя информировать о подобных вещах.
— Хорошо. Густав, познакомьтесь — Юнона Линдберг, сержант, инструктор и эксперт по Модели Х. Юнона — это Густав Хигсон, оружейник, кузнец, инженер, мой учитель и… — Давид запнулся. Однако Густав сам нарушил неловкое молчание
— И отец его невесты, — сказал он, протянув Юноне ладонь для рукопожатия. Юнона подала свою миниатюрную руку, после чего посмотрела на Давида, на Густава, и, попросив прощение, ушла к стойке регистрации. Давид поднял взгляд на своего учителя, но тот лишь загадочно почёсывал бороду, глядя вслед Юноне, и почему-то тихо хихикал.
***
— Зачем вы сказали Юноне такое, учитель? — Давид все пытался добиться внятного ответа от Густава. Они вдвоём гуляли по колонии, вдыхая непривычный воздух морозной планеты, который прошёл сквозь фильтры и системы вентиляции, чтобы свежим потоком хлынуть внутрь купола. Непривычный для Давида, но не для его учителя. Это он успел позабыть вкус и запах местного воздуха, но не Густав.
На Одемарке не было школы как явления. Как только дети начинали говорить и понимать речь, их отдавали на дневное воспитание в так называемую ратушу — центр колонии, огромное здание, где им до 12 лет объяснялись основы всего, что их окружает — сама колония, планета Одемарк, их галактика, вселенная, космические полёты, их история, история других колоний и Земли. Все это в формате повествования, без классических систем контроля. Любое начинание поощрялось. Хочешь заниматься добычей Лейбнита в недрах Одемарка — вот тебе учебные видео и симуляции. Хочешь бороздить просторы космоса? Не вопрос, конструируй свой миниатюрный корабль при помощи виртуальной реальности, моделируй, создавая на 3д принтере. А с 12 лет дети шли набираться опыта и знаний к учителям — людям, которые имели профессию или занимались необычным ремеслом. И постоянное накопление знаний и умений на протяжении всей жизни. Народ Одемарка трудолюбив. Даже слишком. Такой уклад жизни, такой менталитет складывался веками, позволяя колонии жить и развиваться. При этом учителям не запрещалось брать более одного ученика. Вообще не было никаких регламентов по этому поводу. Дети могли пойти к своим же родителям на работу и набираться знаний там. Это совершенно не возбранялось. На Одемарке считается, что 12 лет уже довольно сознательный возраст, и человек в этом возрасте уже знает, чего хочет. Но только не Давид.
Все детство он грезил Одемарком, мечтал выбраться за купол, заниматься исследованием планеты, охотой, открывать новые месторождения Лейбнита и новые виды флоры и фауны. Но впервые попав за пределы купола, он был поражен. Небо, которое внутри купола было таким тусклым и нечетким, обрело свою яркость и резкость очертаний. Россыпи звёзд пленили сердце юноши, но он долго ещё не смел откликнуться на их зов. Давид боялся подвести учителя, родителей, всех кто верил в его выбор и поддержал его желание стать исследователем. Четыре долгих года он таил эту любовь в себе, никому не рассказывая. Однако всему бывает предел. Так и Давид, устав мириться с происходящим, открыл свою тайну учителю. На удивление, Густав отреагировал очень тепло на сказанное юношей. Давиду сообщили, чтобы он не переживал по поводу своего выбора, и предложили пройти тест-симуляцию космического боевого робота. Он справился, а результаты были отправлены в космическую академию пилотирования, откуда через несколько недель прибыл человек, чтобы забрать Давида на обучение. Мир перевернулся для подростка с ног на голову за такое короткое время. Не этого он хотел, когда соглашался на тест. Не хотел покидать родную планету. Но ситуация требовала от Давида решительности, к тому же, Молот тогда поведал весьма опасную тайну юноше, неплохо подтолкнув того к принятию верного решения. И ещё никто и никогда об этом не пожалел.
Теперь он уже не тот, что был раньше. Нет, очевидно что он вырос, возмужал, клетки всего организма полностью обновились, но дело вовсе не в этом. Он уже совсем другой человек, в его голове другие мысли, другие взгляды.
— Она напоминает мне мою покойную супругу, Давид, — Густав наконец соизволил ответить, — такая же взбалмошная и себе на уме. Если не дать отпор сейчас, потом уже будет поздно.
— Возможно вы правы, учитель, но я немного не об этом.
— А о чем же, друг мой?
— Разве Астрид не отреклась от идеи связать свою жизнь со мной?
— Брось, её кровь ещё молода и горяча, я бы даже сказал, куда горячей твоей будет. Но она тебя любит, и сможет простить. Тем более за такую ерунду, — Густав расхохотался и хлопнул ученика по плечу.
— Ну да, ерунду, — Давид смотрел вверх, на купол. Там, на орбите, покоился линкор, на котором они прибыли. Там же был и Кэнсэй, — учитель, вы в курсе зачем мы здесь?
— Все в курсе, сынок. Не переживай, мы и не с такими напастями справлялись. О, а вот и пришли, — Густав указал рукой на дом. Это был родной дом Давида. Совершенно незаметно собеседники добрались до этого места. Густав нажал на дверной звонок, через несколько секунд дверь распахнулась, открыв взору внутреннее убранство дома. “Совершенно ничего не изменилось”- отметил про себя пилот.
