— Что она сделала с моей дочерью? Скажите, умоляю вас!..

Изхази рухнул перед нами на колени и схватил меня за подол платья.

— Встаньте, прошу вас, — я рывком подняла его и усадила на место, кидая гневные взгляды на красавчика. Тот сидел отстраненно, словно каменный истукан.

— Думаю, что ваша дочь мертва. — Меня сейчас терзали сильные опасения, что Изхази рухнет в обморок. — Возьмите себя в руки, прошу вас. Где у вас кухня, налью вам воды. Господин Тиффано, да присмотрите же за ним!

Я отправилась на поиски кухни и, проходя мимо выхода в дворик, заметила женский силуэт в кресле-качалке. Чутье опять тихонько поскреблось в желудке, я против воли заглянула во дворик. В кресле сидела и монотонно качалась усталая безразличная женщина, ее пустой взгляд блуждал явно где-то за пределами реальности, впрочем, как и ее разум. Было совершенно очевидно, что жена портного сошла с ума. Но все-таки… Я присела на корточки рядом с ней и попыталась заговорить с ней:

— Госпожа Адели Изхази? Вы меня слышите?

Ее взгляд смотрел словно сквозь меня, но потом ненадолго сфокусировался, и она мне ответила:

— Евочка скоро вернется с занятий. Я ее жду… Она у меня такая красивая девочка, настоящее сокровище…

Взгляд опять поплыл, поэтому я поспешила вернуть внимание женщины:

— Адели, госпожа Изхази! Евочка вернется с занятий голодной! Слышите? Вы приготовили ей обед? Что она любит?

Женщина опять сфокусировалась на мне:

— Евочка обожает жареные куриные крылышки. Я их готовлю по особому рецепту…

— Так вставайте же! Вы должны успеть их приготовить!

Женщина неуверенно поднялась с кресла и нетвердой походкой отправилась на кухню. Я пошла следом за ней. Жена портного была не совсем безнадежна, кроме того, ее безумие можно было использовать себе на пользу.

Я вернулась в гостиную со стаканом воды и уверенностью, что заставлю Изхази пошить мне платье. Он в лепешку расшибется, но пошьет его. Господин инквизитор вполголоса утешал несчастного отца, явно вещая ему какие-нибудь глупости по поводу смирения и веры в Единого. Я протянула Изхази стакан воды и спросила его:

— Господин Изхази, вы знаете, где сейчас находится ваша жена?

Портной испуганно взглянул на меня и крепко стиснул стакан.

— Она отдыхает во дворике, ей слегка нездоровится.

— Слегка? — я вздернула бровь. — Ваша жена сошла с ума, и вы называете это — слегка нездоровится?

Портной задрожал всем телом.

— С ней все в порядке! Она просто…

Я покачала головой и обратилась к инквизитору:

— Господин инквизитор, надо будет сообщить в церковную больницу. Ей необходима помощь.

Инквизитор возмущенно взглянул на меня и открыл рот, намереваясь мне возразить, но я не дала ему такой возможности.

— Впрочем, господин Изхази… — я вопросительно взглянула на портного. — Мне говорили, что вы отличный портной?..

Мужчина опять рухнул на колени.

— Прошу вас, не забирайте жену, она единственное, что у меня осталось! Я сделаю все, что скажете!

Я довольно улыбнулась, чувствуя, как красавчик сверлит меня гневным взглядом.

— Господин Изхази, я думаю, можно будет закрыть глаза на нездоровье вашей жены, но мне нужна ответная услуга. Завтра большой прием у бургомистра, и мне срочно нужно платье…

Красавчик встал.

— Довольно, хватит. Ваше поведение отвратительно, оставьте господина Изхази в покое! — Он развернулся к нему и заверил. — Я вам обещаю, что про вашу жену никто не узнает. Простите мою спутницу, она перешла границы дозволенного. Нам пора, — инквизитор схватил меня за руку и потащил к выходу, но я вырвалась.

— Идите, я вас догоню, — я кивнула инквизитору. Тот немного поколебался, кинул на меня предупредительный взгляд и вышел. Я обернулась к портному и протянула ему эскиз платья с моими мерками.

— Мне нужно это платье. И вы прекрасно понимаете, что к чему. Господин инквизитор слишком великодушен, а я нет, — я помедлила и добавила. — В церковную больницу сообщить о вашей жене может кто угодно. Завтра с утра я приду на примерку. Надеюсь, платье останется только подогнать по фигуре. Ткань выберете из ксандрийского атласа, цвет темно-серый, с серебристым отливом, на вставку пустите тонкие мирстеновские кружева самого высокого качества. Вот задаток на материалы.

Мужчина смотрел на меня с испугом и отвращением.

— И запомните, если платье мне не понравится… — я угрожающее замолчала. — Вам придется навещать свою жену в больнице. Правда, недолго, говорят, что умалишенные долго там не задерживаются.

Тут в комнате появилась растерянная Адели.

— Котенька, я хочу приготовить любимое лакомство Евочки. Никак не могу найти куриные крылышки. Я думала, ты купил… Как же так? Ты же сходишь на рынок?

В глазах мужчины стояли слезы. Он обратился к жене:

— Конечно, дорогая, прямо сейчас и пойду. — Потом повернулся ко мне с обреченным видом. — Я все сделаю, как вы скажете. А сейчас уходите, пожалуйста.

Я усмехнулась.

— Ну вот и отлично.

Уже в дверном проеме я добавила:

— Кстати, если платье будет действительно великолепным, то я подумаю, как вернуть разум вашей жене…

Портной проводил меня невидящим взглядом.

На улице инквизитор устроил мне сцену.

— Глупо было ожидать от вас иного, но я даже не думал, что вы можете так низко, гадко и подло обойтись с несчастным человеком! У вас есть хоть капля сострадания к чужому горю? Или вас заботят только собственные интересы? Мне противно находиться с вами рядом!

Я взяла его под руку, не обращая внимания на его попытки вырваться, и потащила дальше по улице.

— Господин инквизитор, у нас еще остались шестнадцать адресов, давайте поторопимся. А по поводу несчастного, как вы изволил выразиться, портного, то вам не следует беспокоиться. Небольшая встряска только пойдет ему на пользу.

Красавчик остановился, как вкопанный, посреди улицы и воззрился на меня так, словно я была грязной вонючей крысой, вцепившейся ему в руку.

— Небольшая встряска? Вы унизили человека, просто так, по вашей прихоти. Словно мало ему страданий из-за дочери, так теперь он еще будет переживать за жену! Но вам же все равно…

Мне надоела его истерика, затылок ломило пульсирующей болью еще со вчера. Душный жаркий день приводил меня в странный озноб, ибо леденящий холод, обычный после приступа, продолжал терзать тело изнутри.

— Успокойтесь уже, — проговорила я устало. — Вы удивительно слепы и наивны. Даже не знаю, что хуже, ваша наивность или неопытность. Подумайте сами, ваш несчастный портной после исчезновения дочери замкнулся в своем горе, перестал принимать заказы, начал пить. Вы же почувствовали запах дешевого вина? Заметили запустение в доме? Они с женой проедали и пропивали нажитое, а когда денег перестало хватать, стали продавать вещи. Что дальше? Когда у них закончатся все средства к существованию, что с ними будет? С сумасшедшей женщиной, живущей в собственном мире, где ее дочь все еще жива, и с мужчиной, потерявшем смысл существования? Что вы смогли ему предложить? Слова утешения и лживые обещания обрести покой в смирении и вашей клятой вере? Вы действительно верите, что это поможет?

Инквизитор стиснул челюсти так, что заходили желваки на скулах.

— Я не собираюсь выслушивать ваши оскорбления…

— Я не закончила. А теперь подумайте, что сделала я. Я встряхнула его существование, заставила вспомнить, что у него есть еще о ком заботиться. Я заставлю его пошить мне клятое платье, и пусть только попробует напортачить. Я оставила ему задаток на материалы, дала работу, и щедро заплачу, если платье мне понравится. Кроме того, в отличие от вас, я подарила ему надежду на возращение разума его жене. Так что теперь все зависит только от него. И если он соберется и возьмет себя в руки, то сможет вернуться к нормальной жизни. Ну а если нет, то церковная больница для его жены будет не самым плохим вариантом, учитывая, что они скоро окажутся на улице, продав все до последнего гроша.