Юноша поднялся, расправляя плечи.

— Советую всем отдохнуть — мы выступаем еще до восхода солнца.

— Не нравится мне это место, — неожиданно проговорил Антон. — Что-то здесь не так. Вокруг нет ни птиц, ни насекомых, ни грызунов. Просто не по себе становится.

— Можьет, нам как-то укрепьить лагерь? — предложил Густав. — Нарьежем кольючих вьеток куста-арника и соорудим что-то вроде оборонитьельного вала. Я чьитал, что так иногда поступали индейцы, чтобы защититься от врагов. Есльи ношшью на них нападали, оньи просто поджигали кустарник, и кольючий вал вмиг превращался в огненный.

Морренсьор рассмеялся.

— Вокруг на много километров нет ни людей, ни крупных хищников. Но чтобы ты чувствовал себя спокойнее, друг, сегодня ночью мы с тобой будем поочередно дежурить — каждому достанутся две смены по два часа. Тебе заступать первым! — Юноша подмигнул повару-французу и растянулся на попоне, укрывшись пестрым пончо. — А теперь — спать. Я устал как собака…

На следующий день окрестные вершины поднимались уже на четыре тысячи метров и более.

Голые пики угрожающе вздымались в небо, над головами путников кружили грифы. Дорога превратилась в настолько узкую тропу, что по ней мог передвигаться только одна лошадь. Окруженная густыми зарослями, тропа извивалась между скалами, все круче забираясь вверх.

Еще на рассвете путники начали отдаляться от русла горной реки и около девяти часов утра вступили в ущелье, тянущееся между двумя горными грядами на десятки километров. Стены ущелья были так высоки, а само оно настолько узким, что временами не было видно неба. Перестук копыт и звуки шагов подхватывало эхо, многократно отражая и искажая звуки до неузнаваемости.

С каждым поворотом маршрута ландшафт менялся. На тропе начали попадаться гигантские каменные глыбы, сильно затруднявшие продвижение вперед. Скрюченные деревца, росшие из расщелин скал, порой образовывали настоящие туннели, в которые почти не проникал свет. Воздух был прохладным и напитанным влагой.

Антон почувствовал, что начинает мерзнуть. Сказывалось огромное физическое напряжение последних дней. Мышцы, скованные усталостью, мучительно ныли, сил хватало только на то, чтобы держаться в седле. Вдобавок, все время не хватало воздуха. Чем выше они поднимались, тем меньше кислорода в нем содержалось, а это могло привести к возникновению горной болезни, хорошо известной всем альпинистам.

Но Морренсьор был неумолим: он сократил время на ночевки до минимума и, стремясь избежать встречи с Сэкерой, упорно вел свою маленькую команду вперёд. «Живее, пошевеливайтесь! — то и дело слышалось оттуда, где ехал юноша. — Не отставать! Антон, дружище, что ты плетешься, как старая кляча?»

— Сущая пытка! — пробормотал стример, обводя своего коня по краю обрыва вокруг громадного валуна, преграждавшего тропу. Животное упрямилось и через каждые сто метров останавливалось и тянулось к чахлой траве. От необходимости постоянно тащить лошадь за поводья немели руки, а ноги гудели от напряжения. Неужели Рафаэль не чувствует усталости? И сколько еще может продолжаться этот бесконечный переход?

Он спросил об этом Полину, и женщина ответила:

— До тех пор, пока мы не наткнемся на тот самый портал или убежище. А вообще, держись, борода! Ты уже попадал в передряги, а это моё первое приключение…

Полина чувствовала себя такой же измученной, как и Антон, но держалась молодцом. В ущелье она сменила легкую одежду на грубую шерстяную куртку, холщовые штаны и кожаные ботинки с рубчатыми подошвами, которые не скользили на мокрых камнях.

Около десяти утра путники остановились на первый привал. На земле были расстелены войлочные попоны, и Айрин вместе с Полиной в считанные минуты подали простой завтрак.

Карновски с беспокойством заметил, что припасов в чересседельных мешках становится все меньше, а пополнить их неоткуда. В ущелье не было ни намека на человеческое жилье, а в зарослях не попадались ни плоды, ни съедобные клубни. Зато воды было более чем достаточно. Единственное растение выглядело съедобным — крупные пестрые бобы в длинных стручках, но проверить на себе их свойства ни у кого не возникло особого желания.

— Сколько можно карабкаться вверх и вверх? — ворчал бородач, пытаясь откромсать ножом кусок зачерствевшего, как камень, хлеба.

— Ровно столько, сколько понадобится, чтобы найти выход, — сердито обронил Рафаэль. — Или ты уже хочешь сдаться и позволить мести свершится?

— Нет, но дело в том…

Юноша, не слушая его, прихватил ломоть хлеба и кусок овечьего сыра и направился на ближайшую возвышенность. Там он уселся и стал всматриваться в оставшуюся позади теснину ущелья.

— Не обращай внимания, — шепнула Айрин. — С тех пор, как выяснилось, что по пятам за нами следует Сэкера, Рафи сам не свой. Вероятно, он всё ещё винит себя в гибели чудовища, которое веками терзало мой народ.

Карновски вспомнил, каким образом они победили вампира в пустыне. Помощь Гюнтера О’Дима пришлась как-никак кстати. А вдруг, он и есть тот самый Стеклянный Бог? Ведь даже его прозвище будто намекало: Господин Зеркало, Стеклянный Человек. Подумав об этом, стример содрогнулся и порезал ножом палец. Ранка оказалась неглубокой, но обильно кровоточила.

— Чертовщина! — пробормотал бородач, пытаясь остановить кровь. Нет, пожалуй, если бы Гюнтер захотел их убить и обратить в своих слуг, он бы давно это сделал…

— Постой, я сейчас помогу тебе.

Полина достала платок, обернула им рану и затянула узлом.

— Вот и готово, — сказала она. — У тебя настоящий талант навлекать на себя неприятности. Дай-ка сюда нож, я справлюсь сама.

Антон ласково взглянул на жену и уже собрался поблагодарить, когда его взгляд упал на Морренсьор, который больше не стоял на возвышении, а сидел в неподвижной позе.

— Рафаэль! — окликнул друга бородатый стример.

Ответа не последовало.

Рыжеволосый юноша сидел на камне чуть поодаль, крепко зажмурившись.

========== Глава 5 ==========

Рафаэль Морренсьор очнулся, словно вынырнув на поверхность из глубокого омута.

И первое, что она увидел, были лица Айрин и Карновски. Бородач прикладывал платок, смоченный ледяной водой к его лбу, а девушка держала юношу за руку в своих и бережно поглаживала.

— Вход… — обессиленно прошептал рыжеволосый. — Теперь я знаю, где находится вход.

— О чем ты говоришь, друг? — с удивлением уставился на него Антон.

Мужчина произнёс, слегка задыхаясь: «Я нашёл путь в…» — однако закончить фразу ему не удалось: её прервал резкий крик Ичиро.

Все лица одновременно повернулись к японцу. Ичиро Ватанабэ, во весь рост возвышавшийся на плоской вершине, махал рукой, одновременно крича:

— Она уже рядом!.. Скорее! Собирайте имущество, мы должны немедленно убраться отсюда!

Сэкера никак не могла справиться с волнением.

Используя магический взор, она смотрела на восток. Человек из команды Морренсьора медленно отвернулся, взмахнул рукой, что-то крикнул и начал торопливо спускаться со своей наблюдательной площадки.

Девушка почувствовала, как в груди у нее закипает гнев. Она вскочила в седло, поймала поводья своей лошади, и пустила животное вскачь. Убийце не уйти от возмездия!

— Мы должны немедленно покинуть это место. У вас все готово? Быстрее, быстрее же, друзья!

Ватанабэ лихорадочно рассовывал по сумкам и тюкам все, что попадалось под руку.

— Что ты там увидел? — В голосе Лаки слышался неприкрытый испуг.

— Это та самая девушка, — ответил воин. — Она меньше чем в двух милях отсюда и тоже заметила нас. Ей известно, что здесь, в этом ущелье, мы как мыши в мышеловке. Бежать нам некуда, остается одно — защищаться…

— Рафаэль знает, где начинается дорога в убежище, — выпалил Антон. — У него только что снова было видение!

Рука Ичиро застыла в воздухе.