Морренсьор посмотрел в глаза вождю тай’дренов. Колодец боли был таким бездонным, что истинные его глубины он и не мог себе представить.

— Освободи мой народ, — едва слышно взмолился он.

Юноша кивнул.

— Обещаю. — И он повёл свой маленький отряд вперёд, продолжая держать амулет на вытянутых ладонях.

Рафаэль проходил мимо коленопреклоненных воинов, и топоры один за другим выпадали из их рук на каменную мостовую. Тай’дрены тянулись к последнему символу надежды их народа. Учёный позволял каждому воину коснуться древнего прошлого, вспомнить давно оставленный дом, звёздные ночи и бескрайние долины родных земель.

Когда он миновал последнего тай’дрена, перед ним расстилалась пустая улица. Жрец Мэкья ускорил шаг и оказался рядом с Рафаэлем, в его глазах застыло удивление.

— Кецалькоатль щедро одарил тебя. Ты прошёл через огонь, — произнес индеец почтительно, — использовав лишь силу слова.

Морренсьор отвернулся.

— Это не моё слово, а их прошлое.

Айрин приняла амулет из рук любимого, когда все остальные присоединились к нему и Сэкере.

— Куда теперь? — спросил Карновски.

Девушка указала вперёд.

— Сюда, мы уже совсем рядом. — Воительница повела их дальше, и вскоре группа свернула в незаметный переулок.

Справа высилась башня из кирпича цвета оранжевого заката. Башню венчали перила. Слева стояла одна из множества огромных статуй, украшавших город. Женщина в развевающихся одеяниях держала в руке пылающую головню. Сэкера жестом показала, что им следует подойти к стене из рыжего кирпича. Затем девушка принялась отсчитывать кирпичи от самой земли. Закончив свои подсчёты, она нажала на три выбранных кирпича. Каждый из них поддался и ушел в стену на толщину большого пальца. После того как Сэкера надавила на третий кирпич, раздался щелчок открывающегося засова.

Удовлетворенно кивнув, девушка отступила на шаг, уперлась двумя руками в стену и надавила. Треугольный участок повернулся на оси, и они увидели вход в темный туннель. Сэкера довольно улыбнулась и указала в сторону прохода.

— Катакомбы ведут в самое сердце пика, на котором расположена цитадель. Этот туннель ответвляется от четвертого уровня огромной спирали. Нам необходимо подняться на десятый уровень, чтобы добраться до тронного зала.

— Тогда поспешим, — предложил Рафаэль.

Войдя в проход первым, юноша слишком поздно заметил нажимную пластину. Огромные булыжники посыпались сверху, но Морренсьор успел отпрыгнуть вглубь туннеля. Непробиваемая каменная стена намертво запечатала выход, отрезав учёного от спутников.

Мир погрузился в тишину…

========== Глава 15 ==========

Рафаэль поднимался по каменной лестнице. Путь освещали редкие настенные факелы. Он старался думать лишь о том, с чем скоро предстоит встретиться, но всё же его не покидали мысли о друзьях, которые остались позади. Юноша вознёс краткую молитву, чтобы они остались живы и смогли найти путь в замок.

Когда юноша миновал один из факелов, приливы и отливы энергии, знакомые, как биение собственного сердца, наполнили его тело. Они казались скорее полузабытым сном. Наконец он достиг конца лестницы, остановился на нижней площадке и глубоко втянул в лёгкие воздух.

Перед ним была дверь. Она вела в маленькую гостиную, где вдоль стен стояли скамьи. С порога он внимательно осмотрел комнату, выискивая какую-нибудь ловушку. Дальняя дверь отличалась от входной и размерами, и величественной отделкой. Если верить словам Сэкеры, она и ведет в тронный зал.

Рафаэль подошел к двери с рапирой наготове.

Грянул раскат грома.

Он переждал грохот и прижался ухом к двери. Не услышал ничего, кроме шума ветра. Отступил на шаг, сжал покрепче клинок и потянулся к ручке. Одним движением он распахнул дверь и влетел в зал. А затем пригнулся и заскользил вдоль стены.

Перед ним лежал полуразрушенный зал.

От удивления Морренсьор открыл рот. Клёкот воды эхом гулял по помещению, поднимаясь из проломов в полу. Жидкий свет редких факелов выхватывал сломанные скамьи, перевернутые столы и разбитые в щепки стулья. Казалось, по залу пронесся смерч.

Что здесь произошло?

— Не мешкай у дверей, Дéймон.

Мягкий голос донесся из дальнего конца зала, где сохранилось несколько столов и стульев. Возвышение у стены освещали два факела в высоких напольных подставках. Факелы весело потрескивали и давали света больше, чем те, что висели на стенах. Отблески пламени плясали на девяти креслах, что стояли на возвышении. Одно, с высокой спинкой, из почерневшего от времени эбенового дерева, посредине и по четыре поменьше с каждой стороны от него.

Трон хозяина замка.

Пустой.

Со ступеней возвышения поднялся человек. Он поднимал поваленный горшок с карликовым кипарисовым деревом. Резная крона качнулась, когда горшок со стуком встал на пол.

Стеклянный Бог отступил на шаг и, уперев руки в бока, осмотрел дерево. Потом протянул руку и коснулся витого ствола. Спрятанные среди листвы маленькие бутоны распустились, раскрылись прозрачные лепестки.

Он удовлетворенно кивнул и махнул Рафаэлю:

— Сюда, дитя!

Бог взошел на помост, устроился поудобнее на троне и стал ждать.

Рафаэль с опаской двинулся через зал. Дойдя до одной из дыр, откуда доносился похожий на завывания ветра рокот, он заглянул вниз.

Глубоко в воде виднелось слабое сияние. Вероятно, светящаяся рыба плыла против течения. Почти сразу ее унесло водой.

- Откуда здесь вода? - произнёс Рафаэль.

Существо на троне не ответило.

Морренсьор миновал изуродованную часть зала и продолжал идти уже увереннее. Позади возвышения пол прорезал еще один пролом; оттуда поднимется фонтан брызг. В них дробился и плясал свет факелов. Зрелище было чересчур весёлым для такого мрачного момента.

В следующий миг юноше вдруг показалось, что он со всех сторон окружен людьми. У многих была темная кожа, они были совсем невелики ростом. Во всяком случае, не выше его самого. Все они носили пестрые штаны и рубашки. Призрачные люди обступили его и протягивали к нему руки, разглядывая юношу с острым любопытством.

«Должно быть, это гуар’ра, – подумал Рафаэль. – Народ, который когда-то доставил метеорит из мира Айрин в Лес Аокигахара».

Только сейчас он заметил, что среди темнокожих попадались и белые люди. Горделивые рослые мужчины и женщины в светлых одеждах. В руках у них были книги, они оживленно переговаривались между собой. Морренсьор узнал настоятеля миссии, Джозефа Рэдкоуна, и тот одобрительно кивнул ему.

Его внимание привлек ещё один мужчина. Дочерна загорелое лицо, куртка и брюки песочного цвета с огромным количеством карманов. На голове – широкополая шляпа, на носу очки, за которыми поблескивают умные, полные любопытства глаза. Именно так должен был выглядеть Джонатан Снэйкс по рассказам дедушки до своего превращения. При виде юноши он раскинул руки и крикнул:

– Иди к нам! Стань одним из нас!

Рафаэль помотал головой, и видение исчезло.

Стеклянный Бог ухмыльнулся. Его глаза не отрывались от юноши. За маской равнодушия Рафаэль прочитал на его лице мрачное предвкушение.

Мужчина указал ему на кресло у кипариса. Рыжеволосый учёный остался стоять.

Бог вздохнул — мягкий, приятный звук. Словно маленькие хрустальные колокольчики зазвенели на ветру.

— Я хочу кое-что предложить тебе. Нам очень пригодился бы кто-то с такими необычными талантами, как у тебя. Будет жаль растратить их впустую, но мы не помешкаем, если придется. Вступай в наши ряды по доброй воле, и мы пощадим твоих товарищей.

Рафаэль уставился на сидящего перед ним бога. С располагающей внешностью, одетый в непритязательные зеленые и коричневые тона. Но глубоко внутри, под юным обликом плескалась вечность. Здесь не приходилось ждать милости или сострадания.

Пальцы крепче стиснули рапиру.

Бог заметил, как он напрягся.

— Жаль.

— Кто ты на самом деле? — спросил Рафаэль.