— Допонтовался? — едко поинтересовался Леонид.

С трудом сдерживая гнев, Борис выдавил:

— Языком все трепать горазды. Когда же до дела доходит…

Ольга ощутила, как внутри вновь зашевелился колючий шар раздражения, сказала сухо:

— Никогда не понимала, почему любой, хоть немного знакомый с рукопашным боем, тут же рвется продемонстрировать свои навыки на окружающих. Особенно, если это мужчина. И чем моложе, тем желание яростнее.

— Возможно, в этом есть некий биологический контекст, — произнес Леонид, с интересом присматриваясь к собеседнице.

— Конечно. — Ольга кивнула. — Мужчины на то и мужчины. Только, порой, это изрядно раздражает. Почему-то никто не рвется показать, как хорошо умеет строить, или учить, даже если навык на высшем уровне. Но лишь дай возможность выбить друг другу сопли — отбоя не будет.

Тимур сказал уважительно:

— А ты умная, для девки. Уж извини за прямоту. От наших такого и не слышал.

Борис хмыкнул, пробасил:

— Когда за слова ответить не можешь, чего б не посвистеть. Базар всякий может развезти, а как по соплям дадут, тут же язык в жопу втягивает.

Леонид нахмурился, сказал неодобрительно:

— Борис, следи за словами. Ты сегодня излишне груб.

Борис взорвался:

— А чего я-то, я чего? Это ты ей скажи. Она ж меня в грязь макает, знает, что в рожу дать не могу! — Он повернул голову, рявкнул: — Слышь, девушка. Я, конечно, парень воспитанный, но лучше не доводи. Хорошим не кончится.

Колючий шар внутри, что на протяжении вечера то спадал на нет, то вновь разрастался, напружинился, вспух, и… взорвался. Из глубины пошла, стремительно расширяясь, темная волна ярости. Мышцы закаменели, а челюсти свело так, что Ольга прошипела, с трудом выдавливая слова:

— Хочешь драчки? Сейчас будет.

Пытаясь загасить разгорающийся конфликт, Тимур примирительно произнес:

Ребята, ну что вы, в самом деле, как маленькие? Из-за какой-то мелочи и ругаться.

Леонид промолчал, не найдя слов, а может, просто ожидая продолжения. Зато Борис оскалился, довольно прогудел:

— Вот, это я понимаю. Сейчас и посмотрим, кто что-то может по настоящему, а кто лишь языком горазд.

С трудом сдерживая захлестывающее с головой бешенство, Ольга недвижимо стояла, наблюдая, как будущий противник поспешно снимает шапку, куртку, складывает вещи на ближайший куст, начинает разминаться.

Их действия привлекли внимание. Подтянувшись, остановились неподалеку девушки, вернулись и ушедшие вперед, скучились, с испугом глядя на непонятные приготовления. Тимур нахмурился, сказал, обращаясь к Леониду:

— Может, стоит остановиться? Я, конечно, не знаю, что умеет Ольга, но весовая категория немного не та, не находишь?

Леонид замедленно повернул голову, сказал мягко:

— Насколько я успел заметить, наша новая знакомая разумная девушка, и она бы не решилась на подобное, не имея в рукаве козыря.

— Если только у нее топор в рукаве, или обрез. Тогда конечно… — проворчал Тимур в сомнении. — Но, по-моему мнению…

Маска спокойствия слетела с Леонида, оскалившись, он прошипел:

— Засунь мнение себе в задницу, и отойди. После разберем.

Схватив товарища за руку, он потащил его в сторону, освобождая пространство для боя. Качая головой, и что-то бурча под нос, Тимур нехотя поплелся следом. Они остановились возле девушек, что перешептывались, и негромко хихикали, указывая на Ольгу руками. Тимур вздохнул, взглянул туда, где, отделенные пространством с бойцами, скучились подростки.

— Ну что, я готов, — произнес Борис бодро. Не дождавшись ответа, процедил: — Молчание — знак согласия. — Танцующей походкой двинулся на сближение.

Ольга не сдвинулась ни на сантиметр. Глаза замедленно скользят по «болельщикам». Девушки стоят со скучающим видом, на лицах, прикрытая деланным безразличием, радость от предстоящего унижения соперницы. Тут же расположились парни, морщится лишь Тимур, Леонид с Геннадием замерли в ожидании: Геннадий с мстительной улыбкой, Леонид с болезненным любопытством. С противоположной стороны толчется молодежь, глаза широко раскрыты в предвкушении зрелища.

В поле зрения возникает фигура противника, подсвеченная луной и далеким фонарем, четко выделяется на фоне заснеженных деревьев. Лицо сосредоточено. Похоже, он и вправду чем-то там занимался, движения мягкие, глаза следят неотрывно. Что ж, тем лучше. Чем враг сильнее — тем победа приятнее.

Руки подрагивают от переполняющей яростной силы. Мысли исчезли, уступив место инстинктам. Зверь внутри шевельнулся, готовясь к схватке, не той, что представляют себе насмотревшиеся телевизора парни, эффектно пиная грушу и принимая вычурные позы перед зеркалом, а настоящей, когда враги стремительно схлестываются, выплескиваясь в убийственном ударе, после которого на ногах остается лишь один.

Пропали звуки, зрители исчезли за периферией зрения, мир сузился до фигуры врага. Отсекая лишние детали, сознание сконцентрировалось на противнике. Могучий самец, притопывая, перемещается взад-вперед, красиво помахивает ногами. Улыбаясь товарищам, отводит взор в сторону, ненадолго, всего на мгновение, но этого достаточно. Красивые жесты и поединки по правилам устраивают на потребу толпе, зарабатывая деньги или теша самолюбие, но настоящий бой не таков.

Улучшив момент, зверь прыгнул. Мгновенное напряжение сил, когда за доли секунды тело смещается к цели, покрывая разделяющее расстояние в безудержном рывке. Удар ногой в уязвимую точку, туда, где нет костных наростов, а мышцы отступают, оголяя беззащитный сустав. Нога противника подламывается, сворачивается под неестественным углом. Замедленно, словно влипнув в густую смолу, он поворачивает голову. Нервные волокна еще не успели передать сигнал боли, и в глазах удивление. Враг обездвижен, но все еще опасен. Натренированные упражнениями, его мышцы достаточно сильны, чтобы сдавить, сломать, расплющить хрупкое тело противницы.

Еще удар. В центр лица, снизу-вверх, туда, где наименее укрепленная, и, одновременно, наиболее болезненная часть, в нос. Сминаемый, под костяшками пальцев хрустит хрящ. Алые брызги взметаются фонтаном. Но, стоящий враг — опасный враг. Колено с силой выстреливает, врезаясь в грудь противнику. Ногу простреливает болью отдачи, а противник, вздрогнув всем телом, заваливается навзничь.

Не в силах сдерживаться, тело изгибается в экстазе. Зверь внутри бьется, исполненный яростной радости, пьянящее чувство победы захлестывает с головой, окрашивая мир в багровые оттенки, а из горла рвется животный рык. Мгновения счастья тянутся и тянутся, но, рано или поздно, всему приходит конец. Мир возвращается скачком, уши наполняются шорохами, а в поле зрения выплывают испуганные лица.

Мышцы еще подрагивают, тело возвращается к привычному состоянию не сразу. Испачканные мокрым, пальцы прихватывает мороз. Ольга подняла руку, с удивлением взглянула на багровые, в плохом освещении парка, почти черные капли, безотчетно слизнула. Солоноватый привкус с нотками сладости и чем-то терпким несколько мгновений держался на языке, затем истаял, разбавленный мощной порцией слюны.

Ольга обвела взглядом спутников: застывшие лица, распахнутые рты, испуганные глаза, сказала сухо:

— Пожалуй, я попрощаюсь. Прогулка себя исчерпала, да и у вас найдутся дела поважнее. — Она кивнула на поверженного, что, конвульсивно подергиваясь, слепо шарил руками вокруг, щедро орошая снег кровью.

Ольга развернулась, ни на кого не глядя, двинулась в обратном направлении. Перед ней расступились. Не прозвучало ни единого слова. И лишь когда компания скрылась из виду, отрезанная плотной стеной заснеженных елок, до слуха долетели крики ужаса, среди которых отчетливо выделялся мужской голос, отдающий короткие звучные распоряжения.

Ольга некоторое время вслушивалась, пока, приглушенные расстоянием, голоса не смешались, превратившись в едва слышимый шум, после чего прибавила шаг, пошла, более не отвлекаясь. В душе царило умиротворение, мучавший на протяжении всего вечера колючий шар исчез, а голова казалась пустой и легкой, лишь где-то глубоко внутри, едва осознаваемое, угнездилось нечто неведомое, но опасное.