Перегруженные новогодним товаром, поставщики с трудом справлялись с работой, то и дело возникали непредвиденные изменения расписания, когда груз не просто опаздывал, а вообще не приходил, в спешке неверно пронумерованный и забытый на одном из железнодорожных переходов. Приходилось звонить поставщикам, ругаться, выяснять ошибку, после чего связываться со службами доставки и ругаться уже там.

Ольга обрастала руками, глазами, делая невозможное, но, тем не менее, не справлялась. От шоферов косяком пошли больничные листы и требования отгулов. Словно ощутив свою незаменимость, на развозку товара были брошены все, водители требовали повышения оклада, жаловались на здоровье, грозились не выходом на работу. Подобным можно было пренебречь в обычное время, когда потеря одного — двух человек никак бы не отразилась на работоспособности конторы, но только не в праздники.

Для решения непрерывно возникающих конфликтов Ольга срывалась из кабинета, накинув пальто, бежала через двор в сторону складов, объясняла, требовала, кричала. Но конфликты следовали один за другим, словно шоферы всерьез решили добиться своего, или загнать фирму в глухой минус по неустойке, для чего в той или иной мере саботировали данные указания.

Звякнул телефон внутренней связи. Ольга протянула руку, не глядя цапнула трубку.

— Слушаю.

В динамике заверещал голос Валентины, товароведа склада.

— Оль, Пашка ехать не хочет, говорит, у него сегодня отгул, неделю назад договаривался.

Не отрываясь от заставки почтового сайта, где требовательно мигают десяток требующих ответа, только что пришедших писем, Ольга ответила:

— Скажи никак. На сегодня Николай ушел.

— Он не соглашается. Говорит, надо и все.

Чувствуя, что начинает злиться, Ольга отрубила:

— Через три дня пойдет, хоть на неделю, а сейчас — никаких. Производственная необходимость.

Телефон помолчал, сказал плаксиво:

— Оль, он меня не слушает. Загружаться не хочет. Приди, разберись…

С трудом удержавшись, чтобы не запустить трубкой в стену, Ольга подскочила, чертыхаясь, двинулась к вешалке. Николай проводил Ольгу испуганным взглядом. Полчаса назад он имел неосторожность подойти с вопросом, когда она во весь голос ругалась с одним из поставщиков, и с тех пор не произнес ни звука. Мельком обернувшись, Ольга бросила примирительно:

— Извини что нарычала. Настроение ни к черту. Будут звонить, ответь, пожалуйста.

На секунду подняв голову, Николай выдавил из себя нечто, призванное обозначить улыбку, и вновь уткнулся в монитор. Чувствуя некоторое раскаяние, Ольга покинула кабинет. Николай в целом был неплохим человеком, но иногда становился совершенно невыносим, когда, под влиянием момента, влезал с вопросами, не взирая на занятость собеседника.

Двор встретил ревом дизелей, запахом солярки и густым снегопадом, за которым серые махины тяжеловозов просматривались с трудом. Мороз спал, и если бы не удушливая вонь, распространяемая работающими моторами, после спертого воздуха офиса прогулка по свежему воздуху могла показаться даже приятной.

Проскользнув между машинами, Ольга миновала массивные железные ворота, оказавшись под сводами склада. Уходящие вдаль, заваленные ящиками недра, отгороженные от места разгрузки мелкоячеистой стальной сеткой. У стенки навалены многочисленные пакеты, мешки и коробки, подготовленные к загрузке. Тут же стоит новенькая корейская фура. Но… ничего не происходит. Петр и Денис, рабочие склада, удобно расположились на объемистом тюке, тут же стоит Валентина, неодобрительно качает головой.

Заметив Ольгу, товаровед двинулась навстречу. Ольга подошла, спросила кратко:

— Где?

Валентина мотнула головой, но, прежде, чем она открыла рот, дверца фуры распахнулась, из кабины выпрыгнул водитель. Глядя, как он приближается вразвалочку, Ольга ощутила волну раздражения. Мало того, что отвлеклась от работы, так еще приходится смотреть на вальяжную походочку наглеца. Возникло сильнейшее желание поторопить, и отнюдь не по-дружески, но она сдержалась, спросила приветливо:

— Павел, в чем дело?

Водитель приблизился, сказал со смешком:

— Видимо ты заработалась, не прочла вовремя мою просьбу об отгуле, а то и вовсе не заметила.

По-прежнему сохраняя улыбку, Ольга ответила:

— И заметила, и прочла, но… не утвердила.

Павел округлил глаза, спросил с великим удивлением:

— А отчего ж так?

— А вот так, — уже без улыбки ответила Ольга. — Если ты вдруг не заметил, у нас предновогодний аврал. Каждые руки на счету, не говоря уже о колесах.

Водитель нахмурился, сказал:

— Несмотря на это, Николаю почему-то свободу дали. Хотя он подал заявление едва ли не в тот же день, в то время как я — загодя.

— У Николая слегли жена и ребенок, он их по больницам развозил, — отрезала Ольга.

Павел сказал раздраженно:

— А это уже дело десятое, у кого какие проблемы. Меня семья Коляна не волнует, у меня свои проблемы, причем срочные, — он повысил голос.

Ольга кивнула, сказала понимающе:

— Проблемы требуют решения. Едва закончится аврал, сразу же сможешь заняться.

Ноздри водителя раздулись, он сказал натянуто:

— Похоже, некоторые в нашем дружном коллективе ровнее других. И сказочки о семье да детях… хорошее прикрытие. А может все на самом деле не так?

— И как же? — Ольга прищурилась.

Павел вновь расплылся в улыбке, сказал елейно:

— Ну, может, кто-то проставляет неучтенные часы, выдает отгулы, а за это получает, к примеру… — Он закатил глаза, словно раздумывая, затем вдруг рявкнул: — К примеру, хороший хер!

Ольга несколько мгновений пронзала собеседника взглядом. И неожиданно для себя расхохоталась. Идиотское предположение водителя вместо ярости вызывало всплеск безудержного веселья. Глядя, как вытягивается лицо Павла, по всей видимости ожидавшего совсем другую реакцию, Ольга сказала сквозь смех:

— Что ж, интересное предположение, подкупает новизной и оригинальностью. Я, пожалуй, сделаю вид, что не расслышала, и пойду назад, все ж работы еще достаточно, а ты прямо сейчас загрузишься, и поедешь согласно расписанию. Договорились?

Чувствуя, что упускает инициативу, Павел выкрикнул:

— Никуда я не поеду!

Ольга вздохнула, веселье улетучилось, его место вновь заняло раздражение, сказала, тяжело роняя слова:

— За дополнительную нагрузку в этом месяце всем начислят премию. Всем, кроме тебя. Я прослежу лично. Это первое. Второе. Если ты прямо сейчас не сделаешь, что нужно, можешь искать работу. Зарплата за декабрь и остатки ноябрьских бонусов останутся в кассе.

Валентина распахнула глаза, а от стены донесся удивленный присвист грузчиков, с интересом прислушивающихся к беседе. Ольга несколько секунд смотрела прямо в глаза шофера, с интересом следя за чередой быстро сменяющихся эмоций и ожидая реакции. Но комментариев не последовало, и Ольга направилась к выходу.

Уже находясь в дверях, обостренный яростью, слух уловил угрожающее:

— Еще пожалеешь, сука…

Зло усмехнувшись, Ольга захлопнула дверь.

Два дня пролетели незаметно. С головой погрузившись в дела, Ольга забыла об угрозах шофера, да и о самом его существовании. Слишком много приходилось держать в голове, слишком часто тон переговоров повышался до критического уровня, чтобы подобные мелкие стычки надолго задерживались в памяти.

Давно стемнело, грузовики разъехались, несущийся со двора надрывный рев двигателей сменился тишиной, а Ольга все сидела за компьютером, сверяя таблицы в базе данных. Закончив с работой, ушел Николай, попрощавшись, мягко затворил дверь. Когда наконец Ольга оторвалась от монитора, большая стрелка часов замерла в высшей точке, а малая… Ольга схватилась за голову, обнаружив, что пересидела положенное время аж на два часа. В принципе, ничего страшного не произошло, последние дни приходилось задерживаться и дольше, но сегодня она обещала Ярославу вместе пройтись по магазинам, в преддверии праздника сделать необходимые закупки.