- Вот и отец твой, возможно, так подумал. Хотя, конечно, розог следовало бы дать за это.

   - Ваську следовало бы изуродовать, откровенно говоря. А отец с ним пил пиво, смеялся и курил. Нормально? Да? Блоки "Явы" Васе покупал. Нормально! Замечательно!

   - Ну, это для того, чтобы он не курил махорку или берёзовые листья. Не травил себя.

   - Зато я в такой домашней атмосфере подыхал. И всем на меня было плевать. Разве, что только вслух не говорили: "Сдохни".

   - Почему так с тобой родители обходились?

   - Необъяснимо. "Сдохни!". Ведь именно мне, а не Васе требовалась помощь. Он же и здоровый, и со слухом, и красивый, и талантливый, и учился в спецшколе. А мне требовалась помощь. Мне, а не ему. "А Васеньке нужнее отдельная комната". Мне требовалось уединение! Мне требовалось спокойствие! А меня положили у окна, выходящего на оживлённое шоссе, - днём и ночью носились неугомонные машины. Взревёт мотор или раздастся хлопок, - я просыпаюсь и всю ночь потом не могу заснуть. Сквозняком меня постоянно губили, отит хронический заработал. Ещё и плюшевый медведь, сидевший на подоконнике, от света фар начинал шевелить лапами, оживал. "А-а-а!". Нормально? Да? И потом от Васи мама не отворачивалась никогда. Никогда! В каком бы виде он домой ни приходил. И пьяный, и ободранный, весь в синяках и ссадинах, после драки. Помнишь Тихонова? Не пил, не курил, умер молодым. А ты четырнадцать раз лежал под капельницей в Пятнадцатой психиатрической, лечился от алкоголизма. Валялся в блевотине, зато жив остался. Именно поэтому надо жить и плевать на всё. Мы не знаем, от чего умрём! - убеждённо завопил Александр Николаевич. - Почему я сейчас взвыл? Потому что у меня мозги прочистились. Это сознание мне надо было изначально иметь. Всё было бы со мной замечательно. Господи, я ещё никогда не был таким пьяным.

<p>

5</p>

   Утром Фрычкову позвонила жена и попросила прощения. Приходил к ней чуть свет Бедин, с жаром извинялся и за себя, и за свою взбалмошную, лживую жену. Сказал, что супруга его обманула, хотела заставить ревновать, посмотреть, как сильно он её любит и насколько она ему дорога.

   - А у тебя что, языка нет? - упрекала преподавателя физики жена Раиса, - Ты что, не мог мне всё объяснить по-человечески?

   - А ты в таком состоянии стала бы меня слушать? - вопросом на вопрос ответил Фрычков.

   - Прости меня. Возвращайся домой. Я и дети, мы любим тебя. Свекрови я звонила, искала тебя, но ничего не сказала. Ждём.

   Жена положила трубку и тотчас позвонила Фокина.

   - Ну, что, старый Дон Жуан, перепугался? Всё утряслось, устоялось? Приезжай. Мой "вчерашний герой" в институте.

   - Знаешь, Катька, нам лучше расстаться, - еле сдерживая себя, произнёс Александр Николаевич.

   - Вы с Борюсиком меняетесь местами. Бедин вчера показал свою силу, а ты на глазах превращаешься в тряпку. Но я тебя всё равно люблю. Давай, не задерживайся, я уже "раздавленная лягушка". Жду с нетерпением.

   - Серьёзно. Не жди. Я - взрослый человек с лысой головой, все эти игры в "пинг-понг" не для меня. Что тут поделаешь? Проболталась мужу, надо с амурами заканчивать. Сама говоришь, что Борис исправился, обрёл недостающие ранее качества - мужество и силу. Так и живи с ним в радости.

   - Не будь жестокосердным и злопамятным. Тебе это не к лицу. Не занудствуй. Если не приедешь, я, чтобы не умирать одной, опять открою мужу глаза на правду. Пусть он тебя убьёт, тогда уж я со спокойным сердцем наложу на себя руки, и мы воссоединимся на небесах.

   - Давай погуляем в парке, - взмолился Фрычков.

   - Там сыро. Послушай, я честное слово не знала, что ты такой трус. Общаясь с тобой, я открываю в себе всё новые и новые качества. Оказывается, я способна любить труса. Это для меня неожиданно.

   - А я не знал, что ты такая болтливая и легкомысленная.

   - Брось ты, "не знал". Тебе это во мне и понравилось. Серьёзная разве стала бы крутить с тобой роман? Тебе именно моя болтливость и моя легкомысленность нравятся.

   - Честное слово, сегодня не могу. В другой раз.

   - Перестань дуться, нам же с тобой хорошо вместе. Ну, я пошутила, больше не буду. Я же не предполагала, что ты такой нервный. Ну, что мне сделать, чтобы загладить свою вину? Я на всё заранее согласна. Если не приедешь, мужу всё расскажу.

   - Перестань! Это уже не смешно. Я заеду на пять минут. Но не потому, что твоего мужа испугался, а затем, чтобы серьёзно поговорить.

   - Жжж-ду, - дурачась, пропела Фокина и прервала разговор.

   "А я ведь и в самом деле у неё на крючке. Она меня шантажирует. В общении с другими мы действительно открываем в себе новое. Я и сам не знал, что я трус. Как же мне всё это исправить? - Размышлял Александр Николаевич. - Пойти, сказать Рае правду, попросить прощения? Похоже, это единственный выход".

   Жена ему не поверила.

   - Перестань, - говорила супруга. - А ты, оказывается, злопамятный. Я догадывалась об этом, выходя за тебя замуж. Но надо всё же тебе научиться прощать. Я же перед тобой извинилась. Хочешь, считай меня набитою дурой. Теперь тебе стало легче?

   - Нет, легче не стало, - искренно признался Фрычков.

   Он купил бутылку водки в магазине и поехал на кладбище, прибраться на могиле отца.