- А в спину крик: "Держите!".

   - Не-не-не-не. Они же не звери. Если уж так получилось, то чего теперь.

   - А какие ещё экзамены были?

   - По физике, естественно. По-моему, это как раз был второй экзамен.

   - Кому вы его сдавали?

   - Ей же.

   - "Злой женщине"?

   - Да. А почему? Там тоже четыре преподавателя, она "самая страшная", к ней никто не хочет идти. Но когда другие заняты, то приходится идти к ней. А я-то её знаю, и она меня знает. Она меня уже гоняла, испытала. Соответственно, я пошёл к ней. Она меня увидела, взяла зачётку, раскрыла её, поставила "пять" и говорит: "Бери билет".

   - Ну, она молодец. Вот тут она молодец, - вытирая платком брызнувшие из глаз слёзы, прокомментировала Екатерина. - До этого, конечно, она вела себя подло. Поэтому она и поставила вам "пятёрку" перед билетом. Ей совестно стало. Наверно, домашним стала о вас рассказывать и её пристыдили, сказали: "Что ж ты так себя повела?". И она им пообещала: "Я на экзамене исправлюсь".

   - Так вот. Я взял билет, подготовился, ответил. Понимаешь, я шпаргалками пользовался редко. Когда не было времени подготовиться. Но готовил их всегда. Это была моя добрая традиция. Я могу тебе свои шпаргалки показать. Хочешь?

   - Хочу, - засмеялась Фокина, - вы мне их уже показывали.

   Дверь в лаборантскую приоткрылась, и в образовавшейся между дверью и дверным проёмом щели появилась голова студента Бедина.

   - Можно войти? - поинтересовался студент.

   - Лучшему ученику всё можно, - затушив сигарету и подмигнув лаборантке, сказал Фрычков. - Заходи, Борис. Выкладывай, какая у тебя проблема.

   - У меня вопрос личного характера, - глянув на Фокину и покраснев, признался "лучший ученик".

   - Пойду, нос попудрю, - пропела высоким голосом догадливая лаборантка.

   Взяв со столика косметичку, она оставила студента с преподавателем секретничать.

   В её отсутствие Бедин признался Фрычкову, что у него большие проблемы в общении с женщинами.

   - А почему ты именно ко мне пришёл за советом? - удивился Александр Николаевич.

   - Острота вопроса велика, а посоветоваться не с кем. Ни родни, ни друзей. В прошлом году остался сиротой, родители погибли в автокатастрофе. Если бы жил в коммуналке, расспросил бы соседей. А так как живу в отдельной квартире...

   Дверь в лаборантскую резко открылась, вошла Фокина и с порога спросила:

   - Александр Николаевич, мы будем сегодня обедать? Будем варить картошку?

   - Конечно будем, Катенька. Но прежде мы должны решить вопрос вселенского масштаба. А потом уже все вместе пообедаем. Правильно, Боря? Одна голова хорошо, а две лучше. Я тебе сейчас изложу свои соображения, а Катенька, как человек опытный, нам тоже что-нибудь подскажет. Ты не стесняйся её присутствия. Вопрос житейский, а мы тут все свои. Я твою проблему освещу на своём примере.

   Посмотрев на смазливую лаборантку и красуясь перед ней, Фрычков стал учить студента уму-разуму.

   - Путь к сердцу женщины долог, полон опасностей и лишений, - говорил Александр Николаевич. - Я, например, сначала закончил институт, затем аспирантуру, в это же время работал на двух халтурах. Выгуливал собак за деньги и "бомбил" по ночам на ржавой "копейке", которую мне по случаю за умеренную плату уступил сосед. Разумеется, давал платные уроки. И только сколотив небольшой капиталец и находясь уже в довольно-таки зрелом возрасте, я рискнул предложить руку и сердце прекрасной даме, в которую был влюблён. Так что, Борис, готовься к длинной дороге.

   - Вы до слёз его доведёте, Александр Николаевич, - заступилась за студента лаборантка. - К тому же квартира в Москве, насколько я слышала, стоя под дверью, у Бедина уже есть. Халтурить по ночам ему не надо. Сходите лучше к декану, он вас уже битый час дожидается. Руководство капризно и не любит, когда подчинённые им пренебрегают. А мы пока что с Борисом чай заварим и картошку для супа начистим.

   Проводив Фрычкова, Фокина закрыла за ним дверь лаборантской на замок и, подмигнув Бедину, сказала:

   - А теперь, мой друг, за дело.

   Студент, находясь в полной растерянности, взял в одну руку нож, а в другую картофелину.

   - Не торопись, - остановила его лаборантка, и силой усадила Бориса на стул.

   Затем сама уселась к нему на колени и прошептала на ухо:

   - Есть более короткий путь к сердцу женщины. Я тебе его покажу.

<p>

2</p>

   Комнатёнка в общежитии Комбината железобетонных конструкций, которую занимала Фокина, была чудовищной. Маленькая, с низким потолком и крохотным окошком. Через огромную щель под хлипкой дверью беспрепятственно заползал запах переваренных пельменей, смешанный с вонью от тараканьей отравы и душком от кипячёного белья. Из коридора доносилась бесконечно повторяемая песня "Снится мне деревня". По коридору, мимо Катиной двери, беспрестанно, то в шлёпанцах, то в сапогах кто-то бродил. Невидимые люди громко кричали, словно находились в лесу и заблудились. При этом они смеялись и ругались одновременно. Но несмотря на всё выше перечисленное, были и свои плюсы. В общежитии никто из института, в котором работала Катерина, не проживал. Учитель физики на досуге мог свободно навещать свою лаборантку, не опасаясь быть узнанным студентами или коллегами-преподавателями. Мог даже безбоязненно поваляться с ней на кровати, в те дни, когда Катина соседка по комнате уезжала к матери в деревню. Как было, например, в этот выходной.