I
"Насколько же всё кругом скучно и обыденно!" - Такие мысли крутились в голове молодой девушки, что затушив свечи разглядывала рассыпанные по ночному небу звезды сквозь незанавешенное окно. Анна старательно пыталась выудить из памяти названия вроде-бы знакомых созвездий только чтобы отогнать эту скуку, да держать мысли подальше от главного своего желания: безудержного зова приключений. Керн не прилетал проведать её ни сегодня, ни вчера, ни даже в начале недели, оттого и было скучно. Чтобы скоротать скучный летний день она сняла с книжного стеллажа одну из своих любимых историй. К вечеру книга куда-то запропастилась, чего нельзя было сказать о бушевавшей теперь на душе жажде приключений.
Герой той истории жил в таком же, самом обычном мире, что жила она сама, но следуя велению неоткуда возникшего пророчества был вынужден покинуть родину чтобы сразить древнее зло, на этот раз воплотившееся в дымящего клубами дыма ящера. На своём пути он встретил мудрого наставника, чья помощь оказалась неоценима, а также - эта часть романтичной Анночке нравилась больше всего - обрёл любовь всей своей жизни. Возвращался в родные края он уже совершенно другим человеком, которому всякие былые проблемы казались теперь пустяками.
Анна вновь вернулась к пересчету созвездий, только бы не думать о тех, не позволяющих заснуть, приключениях среди наполненных волшебством далёких земель, героем которых она могла бы стать, окажись её имя в одном из пророческих свитков. Но как бы того не хотелось, ни одному древнему пророчеству не было до неё дела, и она продолжала жить своей обыденной жизнью, которую полагалось иметь каждой юной девушке из богатой помещичьей семьи. Первая половина её дня была целиком отведена занятиям с нанятыми папенькой приезжими репетиторами и каждый раз неукоснительно тянулась целую вечность. Небольшое свободное время, что оставалось после полудня, ею было отведено на чтение столь волнующих её сердце историй о подвигах и путешествиях, в одиночестве своей комнаты. Раз в пару дней прилетал Керн, болтливый и любознательный лесной грифон, спасавший её своим появлением из этой непроглядной рутины.
Размышления о справедливости пророчеств, однако, как впрочем и пересчет звезд, прервались самым бесцеремонным образом из-за появления на горизонте одной небольшой яркой точки. Приближаясь, она постепенно росла, пока не приняла знакомые очертания летящего грифона, кем не мог оказаться никто, кроме грифона самого ей дорогого. Каждый взмах его сверкающих в лунном свете крыльев отдавался всплеском радости в её сердце, надёжно запертом, несмотря на то упорно пытающимся выскочить из груди. Керн был тем, кто с радостью готов был выслушать все те нескончаемые ребяческие мысли о подвигах и геройствах, что крутились в её голове, тем, кому непременно удавалось снять любое нашедшее на неё уныние, и тем, в ком она не смотря на все их различия нашла родственную душу. Поэтому сердце её не могло не ликовать после томительного ожидания. Скука, которой она была прежде объята бесследно испарилась, а жажда приключений, воспользовавшись моментом, заполнила образовавшуюся пустоту, полностью овладев её головой.
Анна не стала терять времени зря. Спрыгнув с подоконника, она отыскала давно привыкшими к темноте глазами платяной сундук и сменила расшитую ночную сорочку на свою привычную повседневную одежду, что с вечера осталась валяться на нём не прибранной. Рядом висел без дела дублёный жакет, что надёжно укрыл бы от любых июльских штормовых ветров, стоило бы таким на её жажду приключений покуситься. Но безветренная ночь, сменившая душный июльский день, непогоды не предвещала, и этой причины казалось достаточно, чтобы оставить его на месте.
Воображение рисовало сотни несбыточных идей, пока она спускалась на первый этаж тихо ступая по лестнице босыми ногами. Она могла бы стать странствующим рыцарем. Верный крылатый скакун у неё уже был! Или они могли бы вместе увидеть далёкие, сверкающие самоцветами горы, могучие водопады невиданной высоты, повидать дальние страны, перелетев голубые моря, или даже заглянуть за край земли! Всё на этом свете казалось ей возможным и исполнимым, потому что никто не осмелился бы остановить её прекрасного могучего грифона.
По дому стояла тишина. Прислуга давно уже спала, как и спали все домашние. Волшебство струилось внутрь из каждого окна. Единственным стражем, вставшем на её пути оказался висящий в гостиной, чётко различимый даже в тусклом лунном свете, портрет Карла Франа. Напыщенный вояка по-прежнему восседал на своём свирепом но покорном ездовом грифоне и, задрав меч, отдавал какой-то приказ, удерживая драгоценную упряжь свободною рукой. Его благородный зверь когда-то вызывал у Анночки благоговейный трепет, но повстречав Керна она не могла больше обращать внимания ни на что другое, кроме глядящих с холста кровожадных глаз.
Этим двоим не удалось остановить её побега из обыденного мира. Напротив, они лишь подлили масла в объятое жаждой приключений сердце, напомнив о героях, готовых покорить всякое зло вставшее на их пути.
II
Керн, усевшись, уже ждал её в саду, когда Анна отворила небольшую деревянную дверь и босой ножкой сделала первый шаг в новый мир. Полная луна слепила привыкшие к тёмным коридорам глаза своими серебристыми лучами, отовсюду слышалось стрекотание цикад, а тёплый воздух казалось был полон свежего, начавшего уже свербеть в носу волшебства. Каждый куст и каждое деревце были обрамлены серебряным ореолом и отбрасывали иссиня-чёрную тень. Всё вокруг преобразилось и теперь казалось таинственным, загадочным, новым, но главной жемчужиной этого, словно написанного масляными красками на льняном холсте, пейзажа являлся конечно же грифон.
Увидав его, блистающего в лунном свете своим белоснежным оперением, Анне вдруг подумалось, что если бы не случайная встреча, сведшая их когда-то вместе, то некому было бы сейчас вытаскивать отважного искателя приключений из рутины реального мира. Обыденность каждый день развевала свою бездонную пасть, стремясь без остатка поглотить все Анночкины силы, а вместе с ними все её надежды и мечты. Если бы не Керн, она давно бы уже завяла как цветок в сухом горшке. Но тепло, что оставалось на душе после каждой их встречи, прогревало достаточно чтобы цвести во всю силу ещё день-другой, до следующей встречи, а потом ещё пару дней, и ещё...
И так, казалось, без конца. Она совершено не планировала вырастать и становиться скучной и вечно занятой, как все окружавшие её взрослые, а Керну, лесному грифону, всё не хотелось оставлять её одной, и вместо того он раз за разом покидал собственный мир, чтобы скоротать вместе ещё один вечер.
Анна даже и не заметила, как собственные ноги сами-собой принесли её лёгкими шагами прямиком к грифону. Он сидел перед кустом черёмухи, подёргивая кончиком хвоста как огромный домашний кот, и улыбался во весь клюв. Бросившись в объятья, она обхватила его могучую шею обеими руками, достав кончиками пальцев до загривка. Она встречала его точно их разлука длилась годами.
