Такие рассказы об обыденной, но совершенно отличающейся от её собственной, жизни обычно казались романтичной Анночке удивительными, а порой и прелестными, но в этот раз они, как и истории о героических приключениях со страниц её любимой книги, напоминали ей лишь о той невыносимой жизни, которой она была отдана прежде чем встретила грифона. Рутинные патрули, о которых он так нехотя рассказывал, для Анны ведь тоже существовали в форме нескончаемых занятий, с нанятыми папенькой приезжими мадам и месье. В прежние времена они каждый раз тянулись целую вечность, но когда в её жизни появился Керн, она с огнём в глазах начала прилежно стараться выполнить их поскорее, только бы поскорей встретиться с грифоном, чьи искрящиеся и добрые янтарные глаза и разжигали этот огонь.

   Но сейчас ей нечем было поделится с грифоном кроме историй о своём скучном дне, а он, казалось, ни о чём другом и не думает, кроме своего грифоньего быта. Уткнувшись в себя, но отвлекаясь на вялую болтовню они сжигали минуты и часы, прежде чем погода, незаметно для них обоих, не начала портиться.

   Из неоткуда набежавших на ясное звездное небу тучек, шумными но редкими крупными каплями начинался нежданный ночной дождь. С книгой в руках Анна поднялась со своего места и поспешила вглубь беседки. Отсюда, через раскрытый дверной проём, она вновь могла увидеть Керна. Его белоснежное оперение по-прежнему блистало в лунном свете, однако сам грифон лежал водрузив голову на сложенные лапы, не обращая внимания даже на барабанившие по его крыльям дождевые капли.

   Одна особо крупная разлетелась брызгами, упав с крыши беседки на его закривлённый грифоний клюв.

   - Забирайся сюда, пока весь не вымок! - Разразилась Анна чистым смехом.

   Тут же ей вспомнилось как сегодня, на этом самом месте, весь день она страница за страницей листала свою любимую книгу, дожидаясь грифона. Теперь он наконец прилетел - Керн забрался внутрь клацая когтями по полированному досчатому полу, и улёгся, снова положив голову на сложенные лапы как опечаленная собачонка, - но на душе не становилось ни легче ни веселей. Грифона что-то угнетало или грызло изнутри. Он больше не был тем решительным Керном, которого она знала и любила. Ещё завидев его сияющий на фоне тёмного ночного неба силуэт ей показалось, будто он спрашивает себя с каждым взмахом своих могучих крыльев "Стоит ли?...", нежели как раньше, весело набирать высоту и безмятежно парить на раскинутых крыльях в предвкушении их встречи.

   Она не могла не заметить как изменился его задумчивый, но весёлый и с огоньком - точно таким же, что виднелся в его янтарных глазах - скрипучий голос, когда в этот раз он рассказывал только о том что видел или делал, но не о том что чувствовал или о чем думал. Но более всего она не могла не обратить внимания на тот жалкий комок, в который грифон свернулся перед её ногами, точно оказался здесь против собственной воли.

   Она чувствовала что с ним что-то не так, чувствовала, и всем сердцем желала ему помочь.

   - Керн, ты сегодня сам не свой. - Начала она почти шёпотом, будто боязливо, одной рукой, приподнимая ту ширму, что их сейчас разделяла. - Тебя что-то тревожит?

   Грифон вздрогнул, когда она нежной ручонкой провела по его загривку, и тут же отвёл голову, стоило их взглядам бегло коснуться. Он долго молчал, и набравшись решительности, резко, точно желая поскорее избавится от терзающей его мысли, протараторил в ответ:

   - Нам нужно расстаться. Прости меня за всё, что я тебе причинил. Я не буду больше прилетать сюда.

   Это неожиданное откровение удивило и озадачило юную девушку.

   - Но Керн, ты ведь ничем меня не обидел!

   И после небольшой паузы неуверенно прибавила:

   - Мы ведь поклялись всегда поддерживать друг друга и никогда не расставаться.

   Но грифона эти слова не переубедили, и даже напротив будто бы дали подтверждение чему-то, варящемуся глубоко в его голове:

   - Как же ты не можешь не видеть этого! Как бы сильно мы не хотели остаться вместе, мы не можем изменить своей природы!

   - Но нам ведь хорошо. Ничего и не нужно менять.

   - Пойми же, людям не дано грифоньего долголетия! Придёт день, когда тебя больше не станет. Мне придётся пережить его, какие клятвы я тебе не дам! Но ты, Анна, ты самое лучшее, что когда-либо случалось в моей жизни. Если бы я только мог отнять годы у себя и передать тебе! - Впервые Анна слышала отчаяние его голосе. - Какую же злую шутку сыграла над нами судьба сведя нас. Если бы мы только могли вернуться назад и исправить это. Исправить эту ошибку...

   Он продолжил еле слышно повторять это слово: "Ошибку...".

   - Керн ты ... ты не можешь всерьёз называть нашу встречу ошибкой, - её голос дрожал так же заметно, как сжималось сердце от его слов. - Это было благословение! Я ведь не могу больше представить без тебя своей жизни!

   - Когда же ты наконец поймешь, что я тоже не могу больше жить без тебя, точно так же как и ты не представляешь своей без меня! Но у этой истории не будет хорошего конца. Нам нужно учиться жить друг без друга. Годы радости и дружбы были просто злой шуткой в лицо неизбежному!

   От его слов Анну кидало то в жар, то в холод. Керн, лесной грифон и самое дорогое существо на всем белом свете, ошибался, был глубоко не прав, но у неё никак не получалось подобрать слов, чтобы показать ем это:

   - Но ты не можешь забыть всю ту радость, что мы вдвоём разделили!

   - В этом то и причина, что не могу. Поэтому я продолжаю раз за разом возвращаться сюда, к тебе, в человеческие земли. Тогда как моё место - среди бескрайних лесов Грифоньих Реалмов. А ты ... - грифон наконец поднял свою, покрытую сияющим белоснежным оперением голову и взглянул на неё; его голос вновь изменился - ... ты совсем ведь озябла на ветру. Забирайся ко мне под крыло, иначе продрогнешь.