Услыхав эти слова, татарин решил, что мясо осквернено, и отнёс его на базар и продал. Зарезал вторую овцу. Эта оказалась ещё жирнее. Сын поглядел-поглядел на баранину и произнёс:

– Оно как бы вроде, да только говорить нельзя.

Один человек совершил хадж. По возвращении его спросили:

– Вот ты совершил хадж, а Кагбатуллу[47] видел?

– Как не видеть? Это же темнокожий араб, торгующий на улице Мекки хурмой.

Одна старуха, когда сноха готовила еду, всегда напоминала:

– Не готовь так много, сноха, если с молитвой, то хватит, насытимся.

Сноха слушалась её и много молилась, готовила мало. Но сама не наедалась. Так долго поступала, но как-то раз забыла про молитву, много наготовила и наелась. После этого она начала говорить свекрови в ответ:

– Если еды будет много, и без молитвы наемся.

В царские времена вернулся один человек, долго прослуживший в солдатах, к себе в деревню. Отец стал уговаривать его, и в день праздника гает он тоже отправился в мечеть. Этому человеку, само собой, не хочется лицом в грязь ударить. К тому же разнёсся слух, что он вернулся разбогатевшим и собирается сыграть пышную свадьбу. Зачем же мелочиться. Он тоже дал подаяние. Все дают по две копейки, а у него двух копеек нет, он протягивает мулле пять копеек.

– На-ка вот, мулла, садака*. Две копейки на милостыню, три копейки за так.

Батрак помещика из Байрака и девушка-служанка решили пожениться. Взявшись за руки, они пошли к мулле. У бедняков, ясное дело, в кармане было пусто.

– Мулла абзый, сотвори уж нам никах* и запиши в метрике, – попросили молодые.

Мулла и так крутится, и сяк гнётся, не хочет бесплатно обряд проводить.

Наконец джигит заявил:

– Ладно, хазрат, тогда мы пойдём к попу соседнего села, таких, как мы, он бесплатно венчает. Но грех будет на тебе.

Только после этого мулла, говорят, начал читать никах.

Ленивый шакирд*, отправившийся к казахам муллой, не мог вставать к утренней молитве. Раз проснувшись, смотрит: опоздал, солнце уже взошло! Зная, что казахи станут осуждать нерадивость муллы, шакирд воскликнул:

– Утренняя молитва имеет два срока, один – когда солнце взойдёт!

Один прохожий не пустил лошадь, которая собиралась зайти в ворота медресе.

– Отпусти, это моя лошадь, – крикнул хозяин лошади.

– Заплати за мой труд и уводи свою лошадь.

– Какая ещё плата за труд?

– Если бы не я, твоя лошадь зашла бы в медресе и превратилась бы в осла.

Как-то раз из мечети исчез разостланный на полу бархат. Мулла очень удивился этому. Одному из своих учеников, которого подозревал, он заявил:

– Ты, шакирд, почему украл бархат с пола мечети?

Шакирд не растерялся:

– Клянусь Аллахом, никогда я в мечеть не ходил.

Как-то раз в деревне Казанбаш, что за Казанью, умер один человек. Но читать заупокойную некому: ни муллы, ни муэдзина* дома не оказалось. Тут старики, увидев шакирда Музипа, человека образованного, решили, что он сможет заменить муллу. Пропустили его отпеть покойника.

Музип же не знал, как это делается. Взял да и заставил всех кланяться во время молитвы покойнику. Некоторые из стариков, кто немного разбирался в обряде, выразили недоумение.

– Подождите-ка, разве нам нужно было кланяться покойнику, он же не Всевышний?

Музип не растерялся:

– Вы же сказали, что этот человек – солдат, служивший в Москве, не так ли?

– Да, это так, – ответили ему.

– Так вот, солдата, служившего в Москве, отпевают таким способом, – нашёлся что ответить Музип.

Один шакирд, проучившись в медресе*, возвращался домой с пятнадцатилетним багажом знаний. Поднялся сильный ветер и разметал все его бумаги, лежавшие на телеге. Шакирд громко заплакал.

– Отчего плачешь, дурачок? – спросил его отец.

– Всё, чему я учился долгие годы, ветром унесло, – ответил шакирд.

Один человек молился, творил намаз в мечети. Кто-то из находившихся рядом отметил его старание:

– Смотрите-ка, этот человек тридцать четыре дня беспрестанно молится. Я такого ещё не видел.

Прервав свой намаз (а это запрещено), молящийся похвастался:

– Вы не думайте, что я только намаз творю. Вот уже три дня я ещё и пощусь.

Один из мулл ходил всегда в накрученной на голове огромной чалме*. Как-то спросили у него:

– Хазрат! Какой смысл в величине чалмы?

– Смысл таков, – ответствовал мулла, – чалма указывает соответственно на больший или меньший ум человека.

– То есть чем больше чалма, тем меньше ума в носящей её голове?

Мулла, рассвирепев, прогнал любопытного своей зелёной палкой.

Один мулла возвестил:

– Я слуга Всевышнего на земле. Всё, что есть в мире, я вижу насквозь.

Некто, сварив плов, пригласил муллу в гости. Всем гостям в блюдо положил мясо сверху, только в блюдо муллы мясо подсунул под рис.

– Ты пригласил меня, чтобы издеваться! – повысил голос мулла.

Хозяин засмеялся:

– Мулла абзый, ты не догадался о мясе под рисом, как же ты знаешь, что находится под землёй?

Был мулла по имени Вали. Выставлял себя учёным человеком. У него спросили:

– Откуда же ты такой учёный?

– Хе, мой отец тоже был весьма учёным. Рассказывал наизусть суру* абджада*, пропустив всего лишь пять-шесть слов.

Люди, которым было ведомо, что абджад состоит всего-навсего из восьми слов, ухмылялись, услышав такой ответ.

Мулла пришёл в кузницу. Кузнец в это время как раз обрубил раскалённый железный брус и бросил подковку на землю. Мулле любопытно, что это за штуковина, он хотел потрогать железо и обжёг руку. Рассердился и стал привязываться к кузнецу, срывать на нём злость. Тот сказал:

– Мулла абзый, ты же сам виноват. Сначала надо было поплевать на него. Зашипит – считай, горячее, трогать нельзя.

Мулла вернулся домой. Жена поставила на стол жирный суп. Мулла, чтобы испытать, не горячий ли суп, смачно плюнул в него. Суп не зашипел. Тогда мулла зачерпнул большой ложкой и отправил себе в рот… Обжёгся, конечно, здорово.

Перед началом уразы мулла объясняет прихожанам:

– Наступает месяц поста, в Коране сказано, что с восхода солнца и до его захода нельзя принимать пищу.

Кто-то спросил:

– Почтенный мулла! Я отправляюсь в Архангельск на лесозаготовки. Там солнце месяцами не всходит. А если уж взойдёт, то долго не заходит. Как же мне быть?

У муллы испортилось настроение:

– Грешные слова говоришь, как там тебя… В Коране ничего не сказано про Архангела-мархангела.

Работник муллы запряг лошадь и с бочкой отправился за водой. А было половодье. Лошадь заупрямилась, бочка скатилась в воду. Желая удержать бочку, работник свалился в воду, и его чуть не унесло. Люди спасли Ахмета, но мулле, ожидая, что он скажет, сообщили: